Мина Узумаки - Измененный

– Они притуплены, а не совсем атрофированы, – как только подняла его и залезла, Аминтелиец тоже сел на свой.

– Куда мы вообще едем? Бензина хватит?

– Эти байки не работают на том, что ты говоришь, – верхом на байке блондин выглядел довольно-таки неплохо. – Они работают с помощью воздуха. Когда ты включаешь зажигание, внутри срабатывает воздушная турбина и производится работа самого мотоцикла. Может быть, когда-нибудь отправимся к тебе на родную планету, хоть посмотрю что такое «бензин».

Улыбнувшись, мы снова отправились в путь. Как-то теперь даже не сильно подходило имя «Харуни». Думаю, «Рирото» подошло бы больше. Проехав долину и выехав на дорогу, ехали уже по пустырю.

Поворачивая и набирая разгон, ныряем в лесную чащу. Это было наихудшим решением. Приходилось ехать так, чтобы максимально близко опуститься к рулю. Не успела сообразить, как слева пропустила ветку, которая с легкостью могла ударить по протезу.

И вправо же не могу отъехать. В итоге даже не почувствовала удар. Видимо, это была иллюзия Хару.

Выехав из леса, проезжаем еще пару километров и резко тормозим. Выключив зажигание и сняв шлем, осматриваюсь: перед нами предстает огромный обветшалый особняк, перед которым была высокая трава, видимо это газон, истоптанные дорожки и в центре находится фонтан без воды. Кажется, во всех особняках должен быть фонтан.

Оставив спортбайки, проследовала за парнем. Он уверенно шагал по дороге. Создавалось впечатление, что он прекрасно знает местность. Хотя, за столько лет, и я бы выучила все, что хочешь и исследовала каждый уголок, но все равно интерес брал верх: почему именно сюда?

– Хару, что мы здесь делаем? – Пройдя мимо фонтана, увидела на дне какую-то монету и остановилась.

– Мы приехали тренироваться, – только собираюсь ее взять, блондин берет руку. – Не стоит. Если не хочешь в скором времени оказаться призраком каким-нибудь, и то, это в лучшем случае.

– Мне предстоит побегать по особняку? – Спросила я, догоняя его.

– Это не особняк, просто половины уже нет, – мы подошли к дверям. – Это старый замок. Здесь много разных неприятных «знакомых». Под «знакомыми» я подразумеваю не крыс, а – химер.

– Что нам надо сделать? – Открыв тяжелые двери, входим во внутрь.

– Тебе – выжить, пока я не найду то, что надо, – Харуни тут же засвистел. – Отвлеки питомцев.

– Что?! Ты издеваешься?! Хару, не подставляй меня! Это нечестно! – Он подошел, взял меня за подборок и легонько чмокнул в губы, выбив из колеи.

– Я потом все расскажу, – вручив в руки бейсбольную биту, исчез.

– Это что за приколы?! – Закричала я, но в ответ послышалось злое рычание. – Зря я это сделала.

Из-за того, что сам замок был огромен и все окна плотно зашторены, единственным источником света служил вход. Кажется, меня здесь не сильно рады видеть.

Присматриваясь к темным участкам, услышала, как в зал бежит какое-то существо. Не услышать его было просто нереально! Такое ощущение, что бежит огромная лошадь.

Со ступенек начала спускаться еще одна химера. Хвост-змея, мощные лапы, огромные драконьи крылья и очень злое рычание. Встреча с мантикорой не предвещает ничего хорошего. Из одного из коридоров выскочил кентавр, который тоже не был в восторге от моего присутствия.

Как-то против них двух у меня шансы резко упали до плинтуса. Мантикора осторожно начала подходить, от чего холодело, а кентавр тут же ринулся вперед. Мужчина-конь стал на дыбы и чуть не затоптал копытами, если бы я не отпрыгнула в сторону.

Теперь еще и химера понеслась вперед. Врезав со всего размаху по морде животного, беру первое, что под руку попадается, и бросаю в кентавра. Пока лев с хвостом змеи пытается прийти в себя, а мужчина разбивает, видимо, торшер, что есть силы, бегу куда- нибудь. Я не полубог, чтобы драться с ними!

Спотыкаясь, падаю на пол, поранив руку и ногу. Пока встаю, сверху налетает химера, поваливая на пол. Чтобы еще немного пожить, когда она открывает пасть, закрываюсь битой. Существо, не мешкая, разгрызает ту на две части, даже не напрягаясь, и рычит прямо мне в лицо. Запах просто кошмарный.

Как только мантикора замахивается лапой, хватаю за нее протезом и откидываю в сторону, а после пытаюсь подняться. Слышу стук копыт кентавра, еще и первый враг готов съесть на закуску. Как бы мне его жалко не было, но надо выжить, а потому заезжаю животному по морде и, пока один лежит в нокауте, а второй – ищет, рысью бегу дальше.

Торможу и прячусь за угол, пытаясь перевести дыхание. Ориентируюсь на слух. Кентавр пытается найти, но, в отличие от мантикоры, в темноте ему видеть куда проблематичней, что как раз на руку.

Как только он уходит, тихо пробираюсь дальше по коридору. Но это были не все жители этого замка. Останавливаюсь, как только слышу шуршание. Из-за того, что глаза привыкли к темноте, вижу, как из одной из комнат выходит наполовину дракон, наполовину собака. Длинный чешуйчатый хвост, большие крылья, но тело собаки.

За ним из недр комнаты появляется грифон, таща за собой что-то. Как только оно появляется в поле зрения, то понимаю, что это «что-то» напоминает широкий и высокий прозрачный тубус. Приглядевшись, увидела, что там находится, что ни есть, самая настоящая русалка. Девушка, видимо, спала, поэтому практически не двигалась.

Только троица скрылась из виду, тихо пробираюсь дальше. Как же мне не нравится это здание, хоть убей. Откуда здесь вообще столько химер? Должен быть кто-то, кто создал их. В мыслях промелькнула мысль о Харуни. Все возможно.

Пока проходила, внимание привлекла большая деревянная дверь с золотыми узорами. Попытавшись открыть ее максимально тихо, вошла в комнату. Света не было, поэтому пришлось пробираться к окну, чтобы открыть занавески. Как только взялась за ткань, поняла насколько здесь много пыли.

Прикрыв второй рукой нос, резко одергиваю их. Свет проникает в комнату, понемногу, освещая ту. Отряхнувшись от пыли, осматриваю комнату: высокий потолок с плохо различимым барельефом на нем, возле окна большая кровать с занавесками, на которой все уже было покрыто хорошим слоем пыли, люстра из дорого хрусталя, посреди комнаты выцветший со временем ковер. Возле второй стенки расположился открытый орган, с рядом стоящей скрипкой, а с левой стороны находилось какое-то полотно. Взяв ткань, стаскиваю ее вниз, и взору предстает картина в позолоченной рамке, где-то уже даже с плесенью, а на самом произведении искусства изображена семья.

Увидев ее, застываю в немом шоке. По спине пробегают мурашки, а в жилах стынет кровь. Почему-то стало не по себе от самой картины, да так, что комок в горле застрял. Женщина с аристократическим профилем, будто умелый скульптор ее сделал из гипса, уделяя внимание даже наименьшим деталям, вьющиеся черные волосы, приподнятый подбородок. На ней красовалось длинное платье красного цвета, рукава и декольте которого было сделано из прозрачной ткани. Рядом мужчина с каштановыми волосами, в старинном костюме, на ногах которого находилось дитя. Но почему-то именно в этот момент показалось, что дитя было каким-то неживым.