Мария Шторм - Время монстров

Впереди виднелась еще одна помойка, а за ней – высокая кирпичная стена.

Если бы я мог выбирать, как поступить в такой чрезвычайной ситуации, ни за что в жизни бы не стал бы делать то, что сделал сейчас. Но выбор был невелик, а умирать, как неудачник, совсем не хотелось.

«Была не была, – подумал я, приближаясь к стене, – Если там внизу не поджидают другие монстры, то я действительно поверю в Хранителей».

С разбегу забравшись на мусорные баки, я подпрыгнул и ухватился за верхушку стены. Ловко подтянувшись, я взобрался наверх и посмотрел вниз. До земли было около трех метров, и никаких монстров по другую сторону не было. Спасибо Хранителям.

В это время чудовище уже догнало меня и теперь злобно смотрело наверх, рыча и топая копытами. Я не знал, сможет ли оно снести эту стену или как-то забраться на нее, поэтому решил не задерживаться и спрыгнул вниз, победно успев показать уроду средний палец. Даже если ему удастся разрушить стену, пока он это сделает, я буду уже совсем далеко.

Я поспешно свернул с этого района, потирая ушибленное от неудачного приземления колено, и пока собирался с мыслями что делать дальше, вдалеке послышались странные хаотичные звуки. Резкий звон металла перемешивался с грозным рычанием и сотрясающим землю топотом.

Честное слово, как только я это услышал, то хотел свалить куда подальше. Еще одного монстра я бы просто не пережил. Но, услышав еле различимые в отдаленной мешанине звуков человеческие нотки, понял, что кто-то там сейчас находится на волосок от смерти, прямо как я несколько минут назад. Я замешкался, разрываясь между любопытством и бегством.

А теперь давайте все-таки по порядку. Уверен, у меня получилось вас заинтриговать, но будет лучше, если сперва я расскажу о том, что вообще тут у нас происходит.

Сегодня в нашем подвале было особенно шумно. Во всех комнатах стояла суета и неразбериха, все оживленно сновали туда-сюда и в один голос галдели о приезде Смотрителей. Комната, в которой я жил, превратилась в хаос – повсюду валялась мятая одежда и различные личные вещи, которые мои соседи торопливо раскладывали по шкафам и тумбочкам, а самые ленивые предпочитали не заморачиваться и просто запихивали все имеющееся добро под кровать.

– Шевелите батонами быстрее, они могут появиться в любую минуту, – поторапливал нас Кирилл Алексеевич, староста подвала, хмурый невысокий человек в очках, от которого разило перегаром и шпротами.

Все боялись приезда Смотрителей. Они наведывались к нам каждый месяц, но всякий раз перед их приездом, Кирилл Алексеевич превращался в невыносимого вредного старикана и ворчал на нас по любому поводу. Смотрители были разные. Одни привозили для нас продукты, одежду и предметы первой необходимости, другие проводили осмотр подвалов на предмет уровня жизненных условий, и хотя жили мы крайне отвратительно, считалось, что уж лучше здесь, чем снаружи среди чудовищ. А сегодня собирались приезжать Смотрители, проверяющие нас самих, и вот именно их и боялись больше всего. Нарушителей наказывали, и вот это было самой ужасной частью нашей жизни – за домогательства, курение, злоупотребление алкоголем и драки исключали сразу же путем перевода в специальные подвалы с еще более суровым уровнем жизни, не имеющих даже окон. Но самое обидное, что могли исключить даже невиновного – если ты по каким-то причинам с кем-то не поладил, этот кто-то мог запросто нажаловаться Смотрителям и тебя в ту же секунду загребут, не вдаваясь в детали. Вот такая вот у нас «веселая» система, да еще и монстрами пугают.

Я сложил свои немногочисленные вещи в черный рюкзак и бросил под кровать. Затем протиснулся мимо старосты и вышел в коридор. Не обращая на меня внимания, Кирилл Алексеевич продолжал торопить остальных и жаловаться на запах сигарет в нашей комнате, но никто из моих соседей не решился сказать ему, что причина этого – он сам.

Коридор был большим и темным: освещение у нас было так себе, наверно потому, что Государство не считало нужным заморачиваться на каких-то там жителях с низов. Мы, жители Города, были низшим слоем общества – отбросами, к которым относились как к обузе, беднейшему классу населения, вынужденному жить в закрытых подвалах. Честно скажу, вы не представляете, как это бесит. Но иногда мне казалось, что так думаю только я. Не знаю, как народ из других подвалов, но в этом, получившем номер 77, жили одни идиоты, и вы скоро поймете, что я не вру.

Всего в подвале было двадцать пять комнат, в каждой из которых проживало от двух до десяти человек. Женатым парам выделяли отдельную комнату, но спустя несколько лет к ним подселяли новеньких, по разным на то причинам, переехавшим из других подвалов. Душевых кабин было мало и приходилось часами ждать своей очереди, чтобы умыться холодной водой, так как горячую давали лишь три раза в неделю. О туалетах я и вовсе промолчу. Ели мы в столовой два раза в день, но бывало, что еды хватало не всем, и случались драки. Вы только прикиньте – за кусок куриного крылышка люди друг на друга бросались, словно дикари! Помню, когда я был мелким, другие дети пытались отобрать мою еду, но мне повезло, что мать научила меня защищаться, и только благодаря этому я всегда мог постоять за себя. Хотя в последнее время подобные ситуации стали случаться гораздо реже – Кирилл Алексеевич пригрозил нарушителям жалобой в Штаб Смотрителей.

Я оказался в огромном коридоре с тусклым желтоватым освещением и снующими туда-сюда взволнованными людьми. Хоть я и вырос здесь, но вся эта постоянная суета, темнота и галдеж здорово выматывали, так что иногда мне было необходимо хоть немного побыть одному, вдали от однообразных разговоров, никчемных сплетен и драк. Мне захотелось посмотреть в окно, но то, в которое я собирался, находилось в восточном крыле, на которое надо было подниматься по лестнице. К остальным окнам прорваться было почти нереально – в них всегда глазели дети и другие любопытные зрители.

Удостоверившись, что за мной никто не следит, я свернул вдоль столовки и шмыгнул в темноту. Включив карманный фонарик, в очередной раз позаимствованный (не люблю слово краденый) у старосты, я дошел до самого конца коридора и увидел прислоненную к стене лестницу. Я забрался на нее и открыл люк, ведущий на верхний ярус, где находилось мое личное «секретное окно», о котором знал только я. Аккуратно задвинув крышку люка на место, я с замиранием сердца подошел к окну.

Там снаружи виднелись разоренные пустые улицы, покрытые сероватой пеленой надвигающейся ночи. Не было ни единой живой души – лишь шелест покачивающихся на ветру засохших корней мертвых деревьев. Где-то вдалеке слышалось голодное рычание монстров, жаждущих еды. Наш Город находился среди руин бывших домов, супермаркетов, школ, больниц и магазинов. Со времен «Великого взрыва» прошло пятьдесят два года, поэтому от этих зданий практически ничего не осталось и все они давно вошли в историю. Я никогда не видел, как выглядит нормальная квартира или школа. Я много раз пытался представить их у себя в голове, но не мог: тяжело представить подобное тому, кто вырос в закрытом пространстве и самое необычное, что он видел – это драка за куриное крылышко и останки былой цивилизации сквозь стекло. Мне никогда не доводилось бывать на улице, потому что там обитали монстры, ставшие причиной апокалипсиса. Но иногда, когда я приходил сюда и смотрел, как восходит солнце или начинается дождь, то почему-то был уверен, что смогу выжить там, на этих страшных безлюдных улицах, среди руин и кровожадных чудищ. Наверно потому, что в глубине души я мечтал почувствовать себя свободным.