Кира Сладкова - Багряно-алая

Лиса… да она мечтает о моей смерти. Первой доложит о моей кончине. Чертова тварь! Бессилие меня убивает.

Внезапно зажигается свет, вижу его – ну конечно, кто еще мог прийти? Задерживается в дверном проеме, смотрит. Взгляд все еще робкий, смущенный. После всего, что было он все еще переживает, что я его поимела, но не убила. Ах ты ж бедное создание.

Вскидываю голову и выдавливаю улыбку. Это страх, но ему об этом знать не обязательно.

– Большая ошибка, – качаю головой. – Самая большая ошибка. Дьябольер найдет вас всех. И никому не поздоровится. Он убьет каждого.

– Но не ты, – почему-то обрывает анжелик и не смело заходит в помещение, подходит ближе.

Отступаю насколько возможно, забиваюсь в самый дальний угол, но анжелику все равно.

– Не бойся меня, – просит, – я хочу поговорить.

– Ага, охотно верю, – кривлюсь, складываю руки перед собой.

Анжелик не воспринимает мои слова в штыки, приглашает сесть на кровать. Не однозначно кривлюсь, намекая, что на одной постели с ним я окажусь только в состоянии трупа. Игнорирует мою непокорность, усаживается сам, смотрит. Привыкает.

Жаль. Его смущение мне нравилось больше.

– Меня зовут Арон, – представляется.

– Зачем мне эта информация? – Враждебно требую я. – Зачем вы привезли меня сюда? Что вам от меня нужно?

– Это я и пытаюсь тебе рассказать, – объясняет этот… Арон. Кривлюсь, переступаю с ноги на ногу и делаю глубокий вздох. – Мы тебе не враги, поверь.

– С чего бы? Я же демон. А вы демонов убиваете.

– Верно, но ты не обычный демон, Лина, – называет мое настоящее имя анжелик.

Глаза расширяются, я шумно втягиваю воздух и потом совершенно не владею собой. Срываюсь к нему, резко закрываю ему рот ладонями. От неожиданности он падает спиной на кровать, а я впиваюсь ногтями в кожу…

Чьи-то руки подхватывают меня, оттаскивают.

– Не называй его! Никогда не называй мое имя! – Ору так громко, что даже не узна ю свой голос.

Мое имя… откуда им известно мое имя?

Арон поднимается на ноги, смотрит на анжеликов, которые меня держат.

– Отпустите ее, – приказывает.

Те неохотно подчиняются и отходят, но комнату не покидают, как будто рассчитывают, что я снова буду бросаться. Буду, не сомневайтесь!

– Прости, – примирительно, но я не доверяю его уловкам. – Мы узнали о твоей прошлой жизни, где ты была… – предостерегаю взглядом, подбирает слова – другой. Полагаю, сейчас ты имя поменяла?

Намек понятен, но я прожигаю ненавистью.

– Зачем тебе мое имя? Зачем ты притащил меня сюда? Что тебе нужно?!

Истерика сотрясанием пронзает тело. Это все страх и бессилие, невозможность… в западне, я в западне. Никто не придет, никто!

– Пожалуйста, успокойся, мы не желаем тебе зла, – обещает тихо, пытается успокоить.

– Тогда отпусти меня, – прошу, а взгляд мутнеет. – Что я тебе сделала? Я ведь тебя даже не убила…

– Именно! – Подхватывает. – Именно…

Опять краснеет и прячем взгляд, смущается.

Снова смотрит на других анжеликов, те все-таки выходят, а он усаживается на кровать, кладет локти на колени и сцепляет пальцы в замок. Смотрит на меня.

– Ты знаешь, что у людей есть библия, где собраны все необходимые знания о религии, – берется рассказывать он. – У анжеликов тоже есть священные писания. Своего рода кодекс и… пророчества. Они помогают нам следить за изменениями и правильно читать знаки. И… одно из пророчеств касалось тебя.

– В смысле? – Не верю ни одному его слову.

– Было сказано: на сторону тьмы явится свет, распознает его только священный меч.

Анжелик замолк, а я продолжала изо всех сил сопротивляться.

– Отличная история, теперь я пойду? – Раздраженно выпалила я, порываясь к выходу.

Я знала, что все бесполезно, но это было невыносимо.

– Ты и есть тот самый свет, – сообщает очевидное.

– Слушай, ну тебе сколько лет, чтобы верить в сказки?

– Ты не погибла от меча.

– Ну бывает!

– Нет, не бывает. Я лично убил четырнадцать пробудившихся суккубов. Достаточно одной царапины, чтобы вызвать необратимый процесс.

– Что ты от меня хочешь?

Анжелик поднялся на ноги и подошел ко мне. Недостаточно близко, чтобы я могла ему двинуть и сказать «отойди!», но все же расстояние сократил.

– У тебя есть предназначение, которое предначертано тебе свыше, – продолжает нести чушь этот анжелик.

Кривлюсь, отворачиваюсь, закатываю глаза.

– Если ты не веришь мне, поверь своему архидемону, – сыплет аргументами он.

Замираю и думаю. Не хочется, конечно, признаваться, но… ведь Ойелет и правда меня обложил защитами со всех сторон. А значит… значит ему просто нужна армия, а суккубы нынче на дороге не валяются, вот и все!

– К чему я тебе все это говорю? – Продолжал анжелик. – Ведь твоя жизнь была совершенно другой. Никаких демонов, никакой тьмы. Ты была под защитой, тебя любили и обожали, все в твоей жизни складывалось. Это потому что в твоей жизни был свет.

– Но он закончился, – отрезала я, – теперь давай, возвращай меня в мою тьму.

– Нет, ты не права, он вовсе не закончился, – делает маленький шажок ближе ко мне он. Пробую отойти, но некуда. Ловушка держит. – Все дело в пути, который тебе предначертано пройти.

Смотрю на него, хмурюсь, не понимаю.

– Каждому уготована своя судьба. Тебе был уготован этот путь.

– Что? Ты хочешь сказать, что это ангелы или кто там, причастны к вот этому всему? – Обвожу себя руками.

– Это было необходимо для того, чтобы посеять зерно света в беспроглядной тьме, – сообщает. – Так начнется их падение.

– Ну а как же я?! Я ведь убила человека! И не одного! Что я пережила! Через что прошла! Все это… – сжимаю желудок, словно хватаю своего демона за горло – суккуб. Я стала отвратительной и мерзкой.

– Нет, вовсе нет…

– Нет, говоришь? – Шагаю к нему ближе и хватаю его за джинсы. – А это, по-твоему, не отвратительно?!

Отступает, пытается справиться с мгновенно участившимся дыханием, но я разозлилась не на шутку.

– И ты хочешь мне сказать, что причиной тому свет? Не тьма, не какой-то там инкуб, который когда-то давным давно трахнул моих предков. Нет! Это оттуда! – Указываю вверх.

Анжелик смущается, краснеет, прячет взгляд. Еще бы! Стояк-то уже не скрыть!

– Но ведь дело не в том, что там какое-то предназначение, так ведь? – Подхожу к нему ближе и прислоняюсь всем телом, нашептываю ему, смущаю еще больше. – Ты просто хочешь меня, вот и все. С тех самых пор, как вошел в меня ты не можешь забыть этого, не можешь выкинуть меня из головы…

Расстегиваю пуговицу на его джинсах, он вспыхивает словно лампочка, учащенно дышит, теряет разум… как и все мужчины.

Почти все.

– Арон, – приподнимаюсь, потому что он выше меня, провожу ладонями по его телу, – я дам тебе то, что ты хочешь… – моя ладонь забирается в его боксеры, он что-то свистит от невозможности сопротивления, особенно когда я касаюсь его плоти – все, что попросишь…