Кристина Азимут - Любовь на спор

Далеко не сразу я поняла, что же это за прохладное нечто, обвившееся вокруг заласканного запястья, и только когда рука оказалась поднята над головой, и я не смогла опустить её, осознание обрушилось ледяной лавиной. Он. Меня. Привязал!! Я задохнулась от возмущения и паники, щедро плеснувших на раскалённые угли желания, бестолково отмахнулась вслепую, дёргая вторую в попытке освободиться. Даже дар речи на несколько мгновений отказал, пока пыталась подобрать выражения позабористее.

– Ш-ш-ш, Викуль, – Северов навалился на меня, мягко прижав к кровати и легко поймав вторую руку, тоже завёл за голову, и злость усилилась. – Что опять не так? – прошептал он, легко удерживая мои руки одной своей, а вторая гладила моё лицо, успокаивая.

– Я н-ненавижу беспомощность, – процедила, тяжело дыша и сгорая от желания врезать по этой самодовольной морде.

Я ему не рабыня, а всего лишь любовница, пусть и по договору! И плевать, какие там Северов игры любит, достаточно того, что отшлёпал! Мягкие губы прижались к моим губам удивительно нежно, и поцелуй вышел долгим и нежным. Но я всё равно дрожала, как натянутая струна, не в силах расслабиться.

– Я не сделаю тебе плохого, Вика, – хрипло выдохнул Константин мне в рот. – Просто доверься.

Господи, ну почему не заняться нормальным сексом, без приправ? Как раз довериться ему я и не могла.

Облизнув пересохшие губы, я сипло выдавила:

– Костя… Давай без этого…

И получила в ответ мягкое, но непреклонное:

– Нет.

Дыхание никак не хотело успокаиваться, дрожь не проходила, и пришлось стиснуть зубы. А губы Северова блуждали по моему лицу, шее, отвлекая, язык дразнил, поглаживая и щекоча, и я сама не заметила, как в самом деле чуть-чуть расслабилась. Подняла подбородок, подставляясь под лёгкие, как крыло бабочки, поцелуи, оставлявшие на коже огненные следы-искорки. Костя всё так же держал мою свободную руку, не пытаясь привязать, и наверное, это и заставило проклюнуться робкую надежду, что, может, он так и оставит… Только вот когда я всего на миг отвлеклась от своего положения, млея от неторопливых ласк, второе запястье тут же обвила лента и притянула к изголовью. Всё. Теперь я оказалась по-настоящему беспомощной, ещё и ослеплённой, и в полной власти Северова. Чёрт. По спине пробежал холодок, сердце попыталось выпрыгнуть из горла, и я судорожно сглотнула, напряжённая, как струна, и чутко прислушиваясь к звукам вокруг.

Шорох, и я осталась одна, ко мне больше не прикасались ни руки, ни губы. Судя по ощущениям, Костя слез с кровати, и мелькнула паническая мысль, зачем – может, взять что-то ещё?! Снова шорох, а потом матрас прогнулся под сильным телом, и оно тут же прижалось ко мне. Обнажённое. Полностью. Бедром я чувствовала твёрдый, горячий ствол, но желание не торопилось возвращаться.

– Ви-ик, – тягучий и хмельной, как медовый ликёр, голос около самого уха, и тяжёлая ладонь накрыла мою грудь, слегка сжав. – Ви-ика-а, – продолжал произносить моё имя Костя, а пальцы уже добрались до твёрдого бутона соска. – Что ж ты такая пугливая, а. Вроде взрослая, опытная…

Подушечки нежно сжали вершинку и сразу отпустили, и я охнула от острого укола болезненного удовольствия. Мысли моментально начали путаться, слова Северова доходили до ошалевшего и окончательно сбитого с толку сознания с превеликим трудом. Я почувствовала, как пальцы пробрались под кружево, обвели ареолу и совсем отодвинули ткань, высвобождая полушарие. Неосознанно сжала руки, натянув ленты, внизу живота полыхнуло огнём, и между ног стало жарко. Я сдвинула ноги, чуть поёрзав, и намокшие трусики потёрлись о нежную плоть, добавляя ярких ощущений. Бельё стало лишним и раздражающим, а собственная беспомощность уже не так пугала. Костя же в самом деле ничего плохого не делал. Пока. Нотка беспокойства и неуверенности смешивалась с предвкушением и лёгким напряжением, и от этого гремучего коктейля тело превратилось в обнажённый нерв, чутко реагирующий на малейшее прикосновение. Казалось, от тишины вокруг тихонечко звенит в ушах, кровь шумела, а сердце тяжело бухало в груди, грозя оставить на рёбрах синяки.

Костя между тем продолжал. Рука переместилась на вторую грудь, поглаживая, мягко массируя, играя с соском прямо через шершавое кружево. Губы накрыли набухшую вершинку, втянули, язык облизал и нежно прижал к зубам. Я выгнулась, хватая ртом воздух, ощущения окатили ярким конфетти, заставив забыть и о связанных руках, и завязанных глазах. В самом деле, ничто не мешало сосредоточиться на удовольствии, заполнившем тело густым сиропом. Я медленно погружалась в себя, раскрываясь, словно роза, лепесток за лепестком. Или это Северов раскрывал меня? Его рот умело ласкал, посасывал, дразнил, лёгкие укусы лишь придавали пикантности и только тень боли. Я сама не заметила, как начала постанывать, послушно подаваясь навстречу жарким губам, и ощущение, что я сейчас в полной власти Северова, вызывало уже не панику и злость, а совсем другие чувства. Хотелось… Хотелось принадлежать ему. Хотелось, чтобы он изучил моё тело до самого последнего потаённого уголка. Хотелось сгореть в том огне, что рождали в крови его ласки. Боже, кажется, я сошла с ума…

Поцелуи стекали по моей коже мягким шёлком, вплавлялись в неё золотыми узорами. Пальцы порхали бабочками, касались невесомо, как розовые лепестки. И это оказалось так упоительно сладко, просто расслабиться, довериться этим чутким и умелым рукам, позволить окунуть себя в удовольствие, от которого сбивалось дыхание и крик рвался из груди. Связанные руки причиняли лишь одно неудобство: до боли в пальцах хотелось прикоснуться к Косте, сжать бугры мышц, провести по спине ногтями. А губы спускались постепенно всё ниже, мучительно медленно приближаясь к низу живота, налившемуся горячей тяжестью. Мокрые трусики хотелось стащить нафиг, они мешали, грубо тёрлись о нежное лоно, желавшее совсем других ласк и прикосновений. Я хныкала, откровенно приподнимала бёдра в молчаливом приглашении приступить поскорее, натягивала шёлковые путы. Ноги давно были широко раскинуты, открывая меня для Кости, но он не торопился, гад! Продолжал наказывать? Может быть…

– У-умница, – едва уловила довольный шёпот, и широкие ладони поднырнули под попку, а я подтянула колени ещё выше, выгнувшись навстречу.

Ну же, давай. Пожалуйста. Я была в шаге от того, чтобы начать умолять, но Костя наконец сжалился. Наклонился, согрел дыханием, а потом я услышала шумный вдох. Почувствовала, как он провёл языком прямо поверх кружева, слегка нажимая, и шершавая поверхность заставила вспыхнуть огнём нежное местечко. Я длинно застонала от облегчения, изнывая от желания, восторг пронёсся по венам жаркой вспышкой. И снова прикосновение, теперь уже губ, снова через ткань. Нет, нет, я хочу по-другому, без всяких преград!..