Ксения Базанова - Падение вверх. Хранитель

– Например, оружие делать?– подхватил Антон, вспомнив, что когда-то слышал или читал о чём-то подобном.

– Совершенно верно. На земле девять чинов тёмных ангелов, и каждый чин изредка обновляется и пополняется новыми сомневающимися. Кристиан относится к девятому. Он ангел смерти. Один из тех, кто приходит в конце пути и обрывает нить жизни. Живут они как люди, души у них нет, грешить им не страшно, вкушают все радости и удовольствия, доступные на земле. Правда, сами смертны, как и все ангелы, но погибают редко. Кто осмелится поднять руку на саму смерть…

Юльку внезапно заколотило; Антон сгрёб её в охапку и прижал к себе.

– Может, мне всё-таки стоило сдаться?– задумчиво спросил он.

– Не говори глупостей,– буркнула Ида,– Просто так он не сумеет тебя забрать. И облегчать задачу демонам мы не станем. Пока мы здесь, до вас не доберутся.

– А когда вы уйдёте?– спросила Юля.

– Тем более.

– О ком он говорил?– вдруг вспомнил Антон, не выпуская Юлю из объятий,– Помнишь, он сказал что-то типа: "Она не знает, с кем связалась", или что-то такое… Кто – она?

– Демонесса, которая хочет заполучить твою душу,– Ида судорожно соображала, кто в Москве может баловаться подобным.

– Помнишь ту, которая во Франции руководила инквизицией?– задумчиво спросил Тим, обращаясь к Иде.

– Валери? Это же было лет… семьсот назад.

– Она тогда сбежала из Франции,– напомнил Тим.

– Почему ты о ней вспомнил?

– Она единственный мало-мальски могущественный демон, который имел привычку зацикливаться на душе того или иного человека…

– Может у неё есть подражатели,– Ида неуверенно пожала плечами,– Вряд ли это именно она… Это уже на грани фантастики.

– Что за Валери?– заинтересовался Антон.

– Была в средневековой Франции такая демонесса,– нехотя пояснила Ида,– Хорошенькая, как ангел, умная и властная, как настоящая королева. Могла подмять под себя целый город. Никого не щадила, если нельзя было больше извлечь для себя выгоду. Любила эксперименты, всё пыталась из грешников и еретиков сделать новообращённых, искусственных демонов. Это вообще-то невозможно, у неё получались либо безвольные рабы, либо бесполезные зомби. А ей хотелось создать равного себе…

– Я ей для этого понадобился?– недоумённо спросил Антон.

– Если это действительно она, то, думаю, нет,– отрезала Ида,– Просто её в очередной раз переклинило, хочет твою душу, вот вынь да положь. А если ни в какую, то ещё больше хочет. Надо было уточнить у Криса, кто открыл на нас охоту… Он точно в курсе…

– Не на нас, а на меня,– уточнил Антон.

– На нас!– отрубила Ида,– Мы теперь одно целое.

– Не вздумай разыскивать Криса,– с тревогой сказал Тим, обращаясь к ней,– Если понадобится, мы сможем и другим способом выяснить, кто эта демонесса.

– Врага надо знать в лицо,– задумчиво протянула Ида,– Не волнуйся, я не собиралась. Если он захочет, он и сам нас найдёт…

– Зачем ему это?– недоумённо спросила Юля, по-прежнему прижимаясь к Антону.

– Не знаю,-угрюмо ответила Ида, потянувшись к прислонённой к стене гитаре,– Просто он любит совать нос не в своё дело…

– Вы с ним давно знакомы?– осторожно спросил Антон.

– Пересекались пару раз… давно,– довольно безразлично ответила Ида, перебирая струны. У неё в голове крутилась уже почти забытая песня, навеянная сегодняшними событиями…

– Тишь ночная бьёт тревогу,

За порог не гляди.

Ночью бродит по дорогам

То, чьё имя Samedi.

Дверь захлопни в полнолунье.

Скрип, ключа поворот…

Тот, кого боятся люди,

Ходит мимо ворот…

Несмотря на мрачность песни и напряжённость голоса Иды, компании удалось хоть немного расслабиться и трезво обдумать сложившуюся ситуацию.

Юля думала о том, чем конкретно она могла бы помочь Антону и ангелам, и пришла к неутешительному выводу, что, увы, ничем.

Антон думал о том, почему он такой везучий.

– …Ночь рыдает и колдует

За закрытым окном.

Тот, кого боятся люди,

Постучался в твой дом…

Тим думал о том, кто из местных ангелов в случае чего сможет им помочь, несмотря на то, что они не обязаны ввязываться в дела постороннего человека, и пришёл к неутешительному выводу, что очень и очень немногие… Но всё же…

– …Я не знаю, будь что будет…

Наливайте, барон!

Тот, кого боятся люди,

Пьёт со мной горький ром…

Ида думала о серых крыльях и старательно гнала от себя эти мысли.

– …Ночь, дождь, дым от сигареты,

Вдаль уводят следы…

Ухожу гулять со смертью

Я, но лишь бы не ты… (Канцлер Ги, "Samedi")

Глава 5

Плоть и кровь

…На пороге сна

Правда лишь одна -

Что живому – обман,

То мёртвому – вечность.

Канцлер Ги, "Песня о мёртвой долине"

Эту ночь Егор вновь провёл с Вэл и опять ненавидел себя за это.

Она ушла рано, торопясь на работу, и, проснувшись один в роскошной пустой квартире, на дорогих шёлковых простынях цвета топлёного молока, он особенно остро ощущал себя полным ничтожеством. Мысль о том, что всё это ради Маши, давно не утешала.

Частенько в отсутствие Вэл в квартиру нагло вламывалась Айя, старательно застигавшая Егора врасплох. Когда она впервые попыталась воспользоваться ситуацией, видимо, забыв учесть, какое отвращение и ненависть внушает Егору, он не сдержался и поступился принципом, что женщин бить нельзя. Айя нажаловалась Вэл, и Егор был наказан, несмотря на то, что Валери сильно позабавила эта ситуация. Айя с тех пор не прекратила своих домогательств, несмотря на то, что "подруга" более не защищала нахалку, ограничившись советом Егору "не бить дуру до смерти". Айя не сомневалась, что у Егора хватит силы свернуть ей шею. Он, конечно, потом горько пожалеет об этом, но ей, Айе, от этого уже не будет ни жарко, ни холодно. И тем не менее она не оставляла попыток штурма этой крепости, сначала по привычке, затем возник азарт и наконец – жгучая обида. Демонесса привыкла иметь дело с мужчинами, которые либо ещё не успели познать сладость женского тела, либо, пресытившись, не брезговали каждой, кто падала к ним в объятия. А тут человек, стоивший всех её жертв, жалких и ничтожных, разом. Человек с уже заложенной, но всё ещё чистой душой, и настолько прекрасным телом, что у Айи кровь бросалась в голову, когда она видела его спящим на постели Вэл, такого могучего и беззащитного одновременно. Ни один из живших когда-либо на земле мужчин не вызывал у неё такого неистового желания, такой страсти, которую невозможно было утолить. Порой, пожирая его глазами, Айя откровенно признавалась себе, что Егор был бы единственным, кто бы выжил после ночи с ней. Вэл смеялась над, как ей казалось, капризом девушки, а крепость была всё так же неприступна, и Айя погибала, изнывая от желания обладать им и ненависти к себе.