Игорь Осипов - Охотники на попаданцев

– Марата позови, пришлые вроде бы по-южному калякают, а он вроде бы в Британских колониях воевал. Может, получится договориться.

– Будь сделно, ваше высокоблагородие.

Унтер самым кончиком пальца дотронулся до кончика носа, а потом стал водить головой вправо-влево, утирая нос о неподвижную руку и шумно шмыгая. Ежели наоборот, постараться водить перчаткой, то нос можно вовсе сломать.

– Прости, Господи, – пробормотал он, – зуд страшный. Марат! Подь сюды!

Один из кирасиров повернулся всем телом и вытянул шею. Унтер ещё раз махнул рукой, призывая бойца. Немолодой уже чернявый татарин тут же подбежал, вытянувшись передо мной по струнке.

– Слушаю, ваше высокоблагородие!

– Послушай, может, поймёшь, – произнёс я, показав пальцем в сторону бакалеи.

Татарин кивнул и подошёл к самому углу, а потом снова вытянул шею, вслушался в гортанные выкрики, доносящиеся из разбитых окон и из-за прикрытой двери. Раздался выстрел, слившийся с испуганным женским криком и сменившийся воплями: «Нет, не надо, не надо!». Унтер закусил губу, а Марат скривился. Я же внимательно наблюдал за лицом татарина.

– Похоже на говор афганских племён, – быстро произнёс он, – но это не люди, а звери какие-то. Террористы, поди.

Я кивнул, соглашаясь с его словами.

– Сможешь поговорить?

Марат бросил тревожный взгляд в сторону чёрных и пожал плечами, насколько это было возможно в тяжёлой броне.

Я достал из кармана белый платок, протянул ему. Пожилой татарин, отслуживший под знамёнами империи уже больше двадцати лет, поставил у стены свою винтовку и поправил шлем, а потом поднял руку с моим платком и вышел на открытое пространство.

Все замерли. Я оглядел взвод, а потом сунул зеркальце за угол и стал пристально всматриваться, остальные солдаты замерли, прислушиваясь к происходящему. Один из кирасиров нервно сжимал механической печаткой стальной крестик и шептал молитву. Никому не хотелось боя.

Вместе с криками пленных, причитаниями вдовы и шумом воды, льющейся из водостоков, слышались жужжания электрических катушек и шуршание шарниров механических кирас, делавших солдат похожими на смесь средневековых рыцарей и броневиков. Широких, тяжёлых и неимоверно сильных.

Марат мелкими шажками пересёк почти всё расстояние, а потом в какой-то момент из окна показался бородач. Он сверкнул глазами и достал своё оружие. Марат только и успел вознести руку и выкрикнуть что-то в знак приветствия, как раздалась быстрая очередь выстрелов, заставив татарина прикрыть лицо ладонью. А потом в окне показался стрелок с какой-то штуковиной. Секунду спустя раздался сильный взрыв, подхваченный хлёстким эхом. От этого разрыва выбило окна в домах, и стёкла со звоном посыпались на мостовую.

Марат дёрнулся, словно его ударило очень тяжёлой кувалдой, а потом объятый сизым дымом с лязгом брони упал навзничь. Стала видна кираса, пробитая и смятая на груди, и погнутый наплечник. Из-под тела по мокрой брусчатке потекла кровь.

Я на секунду замер, услышав за спиной тревожное «Господи боже» и сухое «Ручная мортира», а потом резко развернулся, сунув зеркальце в карман. Руки сами подхватили оставленную у стены винтовку.

– Ты и ты! – с выкриком указал я пальцем. – Вон ту телегу на середину! Готовим позицию для картечницы! Где Березкин?

– Бежит, вашвысокородь, – скороговоркой ответил унтер.

– Долго бежит! – выкрикнул я, снял оружие с предохранителя и нажал средним пальцем на рычажок перезарядки, а указательный положил на спусковой крючок.

Электрическая катушка дёрнула затвор, досылая патрон. Если не отпускать рычажка при стрельбе, то винтовка будет вести огонь очередями, самостоятельно извлекая стреляную гильзу и досылая новый патрон.

Я глянул на шейку приклада. Там тлело четыре огонька, говоря, что длинный шнековый магазин на сорок патронов и расположенный под стволом параллельно цевью был полон.

Два кирасира быстро подбежали и схватили телегу с дровами и жестяным дном, держа перед собой на манер щита. С грохотом рухнули на дорогу поленья, взвыли силовые катушки, а солдаты выскочили на улицу и, пробежав десяток шагов, поставили телегу на брусчатку, присев и достав такие же зеркальца, каким пользовался я, разве что в обычной оправе и висели на длинных оранжевых шнурах, позаимствованных у полицейских. На такие шнуры городовые обычно цепляли свои табельные револьверы.

Вскоре из подворотни выбежал артиллерист, неся своё оружие. Обычный человек не смог бы удержать тяжёлую многоствольную громадину, но кираса делала любого сильнее в четыре раза.

При виде него бойцы, спрятавшиеся за телегой, урывками стали высовываться и делать выстрелы короткими очередями. Из окон застрочило в ответ. Пули со свистом рикошетили от стен домов и брусчатки. Из далёкой толпы зевак раздались испуганные крики.

– Убери всех, твою мать, наконец! – закричал я на унтера. – Оставь семерых, остальные пусть оцепят смежные улицы!

– А как же…

– Сами справимся! – не дав закончить, перебил его.

Артиллерист, пригибая голову и бряцая лентой с винтовочными патронами, тянущейся из большого ранца за его спиной, выбежал к тем двоим. Он сел и стал ждать команды.

Я стоял, тяжело дыша и зыркая на дом. Выкурить их оттуда не получится, но и то, что там нет запасного выхода, нам на руку. Не имелось бы у них пленных, взяли бы на измор. У попаданцев редко бывают с собой большие запасы.

Нужно срочно вызволять пленных, пока это зверьё в людских обличиях не убило невинных. И где этот Березкин, когда он больше всего нужен?

Словно услышав мои мысли, из той же подворотни, где сидел артиллерист, выбежал пухленький мужчина лет сорока. Он придерживал рукой пенсне и мелко семенил ногами в жёлтых ботинках.

Я зло заскрипел зубами, а потом схватил приблизившегося Березкина за рукав, после чего подтянул к самому углу дома, за которым мы прятались. Мужчина испуганно посмотрел на меня, а когда я его отпустил, то отступил на два шага. Он хотел было высказаться, например «Не надо нервничать», но замер и поник, наверное, почуяв трупы. Да уж, достался нам провидец.

– Работай, – буркнул я, снова схватив мужчину за локоть и развернув лицом к перекрёстку.

Провидец выдернул руку из моих пальцев, поправил короткий сюртук, а потом снял пенсне и начал его тереть белым платком, край которого до этого торчал из кармана. Я не мешал, мало ли какие способы сосредоточиться у провидцев есть.

– Шестеро их, – заговорил Березкин. – Пять в ближней зале, один в дальней комнате. А ещё там две женщины.

– Живые? – резко уточнил я, пристально глядя на человека.

– Я мёртвых за стенками не могу чуять.

Мысли пошли чехардой. Пятеро. Кирасиры с боем вломятся и перебьют их, но дальний может кончить одну из заложниц, а потом закрыться второй. Я бы так сделал.