Дмитрий Фомичев - Порченая кровь

– В начале улицы стоит такси. В багажнике нашли труп чела, его высушили… Ребята сразу проверили улицу… не более часа назад у вас под воротами шлялся кто-то из кровососов.

– Катя? – Вопрос был откровенно так себе – что-то более неуместное сложно было придумать, но Виктор, до сих пор скромно сидящий в дальнем кресле, казалось, полностью увлеченный своим телефоном и не вмешивавшийся ни в скандал, ни в работу дознавателей, задал его таким тоном, что к нему повернулись все.

– Да, – растерянно подтвердил Ричард.

– Фотография есть? – От своего телефона Виктор так и не оторвался, но, кажется, нашел, что хотел, и теперь из динамика доносились едва слышные, длинные гудки. Но трубку никто не брал.

– Дед? – На самом деле растерялся не только Ричард. Но только он не сдержался и таким нехитрым способом выразил свое удивление.

– Фотография…

Ричард неуверенно кивнул и полез в карман за смартфоном.

Увидев на небольшом экранчике печально знакомое лицо, Виктор едва заметно поморщился. Коротко и невнятно матюгнулся, набрав номер дежурного Темного Двора.

За стенами еще даже не начинало светать, но Валентина уже ощущала приближение утра и предчувствовала, что ее ребенок скоро проснется. Она с сожалением убрала ладонь от мягких рыжих волос и встала с пола. У малышки был жар, но масана уже раздобыла лекарство.

Тихонько, чтоб не потревожить ребенка, она вышла из комнаты, прикрыла за собой дверь и сняла со шкафа потемневший от времени резной сундучок, давным-давно оставленный ей матерью. В этом сундучке, сколько масана себя помнила, хранились всего две вещи: небольшой серебряный кубок и тонкий серебряный стилет. Из этого кубка Валентину поила кровью мать. Из этого же кубка будет пить ее ребенок.

Валентина посмотрела на мирно спящую на полу челу и остро пожалела, что не сможет причинить ей боль. Хочется. Очень хочется, но нельзя. Зато можно убить. Тоже приятно. И символично, если задуматься.

Валентина присела рядом Катей, поднесла стилет к ее запястью, но разрез сделать не успела. Из открывшегося за ее спиной красного портала в комнату шагнули двое чудов и нав. Масана вскочила на ноги, обернулась, уже готовая атаковать, но с каким-то смешанным чувством поняла, что один из рыжих ей знаком, и выронила свое единственное оружие.

– М-да… – протянул темный, разглядев челу, но от дальнейших комментариев пока воздержался.

Почувствовав внезапную слабость, Валентина прислонилась спиной к стене и медленно сползла по ней на пол.

– Ты же обещала не делать глупостей… – Виктор уверенно прошел мимо масаны в детскую и вышел оттуда со спящей Лизой на руках.

– Она моя! Моя! Отдай!.. Она моя! – Валентине казалось, что она кричит, но на самом деле она едва слышно шептала. Но ее все равно услышали.

– Зачем ты взяла ее? – Рыжий прижимал к себе девочку, но уходить не спешил.

– Она замерзала. В снегу. Она почти умерла, как я могла ее оставить? Я спасла ее. Я отвечаю за нее, она моя…

– Почему не отнесла к эрлийцам?

– Они не помогут…

– Лучшие врачи в мире не помогут?! – Это уже не выдержал второй чуд. Масана видела, что он сжимает в руке какой-то артефакт, и почти не сомневалась, что это. Трус! Пришел в чужой дом со смертоносным оружием. Боялся, что сам не справится с женщиной.

Валентина подняла голову, и ее губы сами собой сложились в презрительную усмешку. Говорить не хотелось, но она все же ответила:

– Не помогут. Я знаю.

В ответ она получила такую же улыбку, но никак не отреагировала.

– Мне жаль. Мне очень-очень жаль. – Прозвучало это почти обыденно, словно о разбившейся чашке. Но масана поняла – Виктор понимает, что она чувствует, и говорит искренне.

А вот его спутник, тот, который чуд, никак не желал успокоиться:

– Чела у дачного поселка тоже ты высушила?

– Да.

– И ребенка похитила?

Масана хотела ответить что-то возмущенное, даже рот открыла, но не успела. Виктор перебил:

– Ни у меня, ни у моей семьи нет к ней претензий.

Нав и чуд уставились на него с одинаковым изумлением.

– Интересная, должно быть, история, – пробормотал нав. За его спиной набирал силу темный вихрь перехода.

– Трагичная, я бы сказал, – в тон ему ответил Виктор.

– Разберемся, – пообещал темный, уводя Валентину в портал. Проходя мимо Виктора, масана протянула руку к спящей Лизе, но тут же отдернула ее, всхлипнула и отвернулась.

Отец сидел в кресле, мать стояла за его спиной – картинка точь-в-точь как на старых человских фотографиях. И лица родителей такие же. Застывшие. Без эмоций.

– Простите, я не хотел… не хотел, чтобы так вышло. – Ричард не знал, куда деть руки: в карманы не спрячешь, за спину – тоже. И куда деть взгляд. Опустить голову он не мог, смотреть в глаза родителям – еще хуже. – Правда, не хотел.

– Это я виновата, – произнесла мать. – Мне не следовало оставлять с тобой Лизу. Но няня заболела, и я почему-то решила, что могу тебе доверять. Что ты уже достаточно взрослый и… я ошиблась. Извини.

– Мама… – Такого поворота событий Ричард не ожидал.

– Мы с матерью решили, что с Лизой ты больше оставаться не будешь.

– Я… – Сама по себе новость хорошая, но почему же от нее так тошно?

– Не перебивай. Отец не закончил.

«Лучше бы выпороли…»

– Ты хочешь служить в гвардии. Но ты должен понимать, что это не только большая честь, но и большая ответственность. Небрежность, ошибка, глупая шутка, неумение видеть последствия каждого своего шага и каждого слова могут стоить очень и очень дорого. Так дорого, что по сравнению с этим жизнь или смерть одной маленькой девочки – ничто. Ты должен был понять это на примере последней войны. На примере Гюнтера Шайне. На примере самого Леонарда. Но не понял.

– Отец!

– И я не уверен, что ты…

– Прошу тебя, отец!

– Справишься с этой ответственностью. У нас с матерью – все. Можешь идти. И подумай хорошенько над тем, что я тебе сказал.

Ричард сполз по стенке, которую подпирал вот уже пятнадцать минут, и понял, что готов разреветься. От обиды. Словно пятилетний мальчишка, у которого старшие ребята отобрали велосипед. Да еще и в лоб закатали. И сказали, что настоящий чуд никогда не побежит жаловаться. Обидно? Да. Но сейчас винить и обижаться можно только на себя.

«Родители мне теперь не доверяют. Из гвардии, скорее всего, выгонят. Конечно, выгонят, ведь вчера половина Замка занималась поисками, все знают… Даже если отец… а отец мне не доверяет. И мать. И они правы».

Незаметной бесшумной мышкой в комнату проскользнула Лиза. Потрогала брата за плечо и, когда Рич поднял голову, радостно заявила:

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».