Рыцарь-Пилот - Эго и нечисть

– Я вижу, служба безопасности уже выдала вам пропуск в здание, – взглядом она показала на рыбку в моей руке. – Я, конечно, понимаю, что вы в первый раз у нас, но все же в будущем не следует каждый раз при входе скидывать секьюрити с моста.

Тут я невольно поднял глаза на многочисленные мониторы на стенах ресепшен, где в прямом эфире транслировались все мои подвиги, планка моей мужской самооценки упала еще ниже, и я здраво оценил свои шансы на изнасилование прекрасной медноволосой зеленоглазой секретарши на стеклянном кофейном столике в ресепшен под наблюдением двух десятков видеокамер как маловероятные. Красавица после этого окончательно потеряла ко мне интерес и дежурным голосом сообщила:

– Да, кстати, тут доставили ваш портфель, он в кабинете на столе. Сюда, пожалуйста, следуйте за мной, – она мягко поплыла по коридору, оставляя за собой шлейф феромонов, концентрации которых хватило бы для начала Третьей мировой войны.

– Ваш кабинет, – она улыбнулась чуть шире. – Вам чай или кофе?..

Тут что-то окончательно сломалось в моей несчастной голове, я обхватил ее за талию и властно повлек к черному кожаному дивану, который стоял прямо у входа. Лишь через некоторое время, когда тестостерон отхлынул от мозга, я понял, что в кабинете мы были не одни.

– А вы парень не промах, – послышался мягкий мужской голос из глубины кабинета, где стоял письменный стол. – Сначала Русалку, теперь вот ведьму, какой нетерпеливый!

Анна грациозно встала с дивана, немногочисленные растерзанные предметы ее туалета, валявшиеся по всему полу, стали таять, она поправила волосы – и уже через мгновение стояла перед боссом идеально одетая и причесанная.

– Ян Дронович, вам что-нибудь предложить? – промурлыкала она кошачьим голосом.

– Крови, маленькую, – мягким голосом отозвался он, – И гостю тоже, что он хочет.

– Он хочет свежее белье, одежду и стакан французского коньяка, – кокетливо улыбнулась Анна и вышла.

К моему изумлению, мокрые носки, которые я пытался на себя натянуть, испарились вместе со всеми остальными моими вещами, и уже через секунду я предстал перед Боссом чисто одетый и с хрустальным бокалом в руке. Только сейчас я смог разглядеть его: высокий, лысый, большой нос, похожий на клюв, на благородном лице, тонкие пальцы с длинными ногтями и идеальным маникюром. Ногти были покрашены черным лаком и чуть загибались. Он сидел в «моем» кресле и с интересом меня разглядывал:

– Ну, чем могу вам служить?

Этот вопрос окончательно выбил меня из колеи, я потерял дар речи.

– Вообще-то мы случайных людей с улицы не берем, – Ян Дронович внимательно изучал свои идеальные ногти, – но этот ваш номер с троллейбусом, – он добродушно засмеялся одним ртом. – В общем, мне понравилось, опять же, настойчивость и хватка.

– Да, Кац? Как он к тебе в троллейбус рвался, да и Анне вроде понравилось, – тут он расхохотался, отчего мне стало совсем неловко.

– Кац, где ты, проклятый еврей? – загремел Шеф.

– Я не еврей, я пудель, – писклявым голосом отозвался Кац из-за дивана, – и зовут меня Тимка, то есть Тимофей, а К.А.Ц. – это номер троллейбуса.

– Хватит мне голову морочить, пожалел тебя, дурака, на Фрунзенской набережной, теперь мучайся с тобой. Раскатать бы тебя по асфальту на солнышке, чтобы не возражал.

Кац окончательно затих и забился под диван.

Время куда-то исчезло, мне сложно было понять, сколько прошло часов, минут, секунд с того момента, как я сел в троллейбус. Ян Дронович переместился из кресла на диван, я сидел в глубоком кресле напротив.

– У меня столько вопросов, – открыл было я рот.

Шеф молча замахал свободной от бокала рукой:

– Не надо спрашивать, сейчас на все отвечу, даже на твой дурацкий вопрос о зарплате.

Я приуныл, как-то очень сложно было привыкнуть к тому, что все твои мысли читались абсолютно всеми вокруг, как голый сидишь, правда.

– Что? Не схитрить? – добродушно засмеялся Шеф, – лучше голый, чем лживый. Ладно, в двух словах: я возглавляю промышленно-интеллектуальную организацию, которая занимается переработкой опыта, впечатлений, мыслей и извлечением из всей этой породы сути, то есть чистого СМЫСЛА. Короче говоря, мы своего рода интеллектуальные старатели, золотоискатели. Мы ищем смысл во всем и извлекаем его по крупицам отовсюду, где он может быть. Собрав множество этих крупиц, мы, надеюсь, сможем отлить из них ИСТИНУ, а это уже другого порядка задача! Да, отчасти ты прав, – перехватил он на лету еще одну мою мысль, – этим занимались и до нас многие, и опять же ты прав, что наиболее известными из них были так называемые алхимики. Они искали «философский камень», который сам по себе, конечно, очень притянутое упрощение нашей задачи, но как примитивное объяснение для непосвященных вполне сойдет. Золото, в которое он должен был превращать любую материю, и есть один из частных случаев выделения Смысла, конечно, на очень базовом примитивном уровне сознания. Недалеко эти ребята продвинулись, – улыбнулся он. – Впрочем, ваша задача будет совсем другой: нам понадобится поиск источников впечатлений и переживаний, опыта, в общем, любой полезной для нас информации. Не надо ничего записывать, фотографировать или писать, мы ведь и так все насквозь видим. Хотя написать отчет, чтобы потом вместе проанализировать, может, и не такая уж плохая мысль! Я подумаю об этом. Задача – пережить осмысленно определенный опыт и принести нам его в виде эмоций, воспоминаний, мыслей. Далее мы справимся сами. Это как пчела, которая летает с одного цветка на другой, пачкая лапки то в одной пыльце, то в другой, – главное, чтобы она вернулась в улей и принесла эту пыльцу. Пчеле ведь совсем не обязательно понимать химический состав пыльцы, не правда ли?.. – он посмотрел на меня через бокал, причем глаза его поменяли цвет.

– Впрочем, продвинутые знания всегда приветствуются! – Ян Дронович откинулся на спинку дивана, положил ногу на ногу и пристально посмотрел мне в глаза. – Понимаю сложность самой концепции Смысла. Ну, для начинающих, для наглядности, вот, например, стакан, – он взял в руки простой стеклянный стакан из-под виски. – Со стороны донышка это круг, а если взглянуть на стакан в профиль, то мы имеем прямоугольник, в изометрии у нас вообще труба со стенкой с одной стороны, а если бросить стакан на пол – это просто битое стекло, то есть мусор, а может, и не мусор, а сырье для кого-то, – Шеф поднял острый край разбитого стакана и взмахнул им у моего носа, как ножом. – Может, оружие? Или дом для каких-то мелких существ, а может быть, ваза для цветка или подставка для карандашей.