Эльдар Сафин - Звонкая мелочь времени (сборник)

Уничтожить убийцу простой смертный едва ли способен. В столице были популярны соревнования, в которых несколько спецназовцев с холодным и автоматическим оружием выходили против одного обнаженного убийцы – ставки там подчас поднимались очень высоко.

– Анттон, – Карин говорила при убийцах спокойно – они и так эмпатически воспринимали любые разговоры ее или губернатора, – возвращайся.

Она просто перешла на «ты» – но как много в этом было нюансов! Знатная девушка, офицер, она не могла сказать командиру «ты». В этом было все: вызов, безнадежность, надежда.

– Я вернусь, – пообещал Анттон.

Шесть вездеходов сопровождения меняли друг друга каждые пятнадцать минут. Идущий впереди подминал молодые деревья, выбирал дорогу – уставали и люди, и машины. Можно было поехать реками и ручьями, но тогда путь оказался бы втрое дольше.

Местные были слабыми магами в обычном понимании этого слова, но имели свою особенность: единение с лесом. Умение зарастить крепкими деревцами дорогу, выстроить дом-дупло, в котором низшего не найдет даже самая опытная гончая , возможность быстро вылечить любого, «подсоединив» его к дереву.

Однако лучше всего было использовать местных после смерти. В качестве быков или гончих они работали очень хорошо, и тогда с ними не требовалось договариваться, искать компромиссы.

За шесть месяцев на посту военного губернатора Анттон видел местных не больше десяти раз. Дважды на переговорах, когда он поставил стариков с крашенными хной бородами перед фактом, что за Зелеными Холмами встанут три деревни переселенцев. Один раз случайно заметил в лесу – низший был или болен, или под наркотиками. И с полдюжины раз – во время показательных казней их как воров и саботажников.

Местные не хотели работать на Империю – и платили за это жизнями. Анттон не зверствовал, как губернаторы других колоний, и на его территории не возникало серьезных мятежей.

Из тьмы на подножку мобиля вспрыгнул солдат, военный губернатор не вздрогнул только потому, что мгновенно почувствовал в нем своего, а не врага.

– Расчетное время прибытия в поселок – два часа. – Первый с нашивками хорунжего словно угадал вопрос командира. – Моторы слегка волнуются, в деревне надо будет порадовать их вкусненьким.

– «Лесной спецназ»? – поинтересовался Анттон, желая сделать приятное солдату. Он уже пролистал в голове досье на всех хорунжих в своем подчинении и нашел этого. – Давно служишь?

– Пятый год, мессир! Восемь месяцев накопленного отпуска!

Четыре года в этой дыре, имея возможность уехать в любую минуту? Губернатор усмехнулся. Хорунжий нашел свое призвание. Четыре года назад он высадился с первой экспедицией на шестьсот километров западнее от этого места и стал одним из сотни выживших, а затем одним из шести первых , которые решились вернуться сюда.

Он присутствовал при становлении армии «Лесной спецназ», участвовал в десятках карательных операций, пережил два года назад расформирование армии – император подписал указ, что здешние территории полноценно входят в состав империи, и ввел сюда обычные войска – в нормальной колонии нечего делать целой армии специального назначения.

Хорунжий остался и никаких сомнений не испытывал. Именно на таких, как он, и держится Закат – Анттон был уверен, что если тот не погибнет, то получит офицерский патент, а вместе с ним и дворянство по выслуге лет. Наверняка останется здесь, выпишет невесту из империи, а лет через двести-триста его потомки будут считаться старой аристократией.

Щетки размазывали по фарам слезы и грязь – в деревне и вправду надо будет дать моторам чего-нибудь вкусного. Добавить к мясу тростникового сахара, например. Вредно, конечно, но ведь не каждый же день?

Карин сама перешла черту. С одной стороны – досадно, с другой – губернатор давно уже дивился выдержке девушки. Может, и вправду бросить все, жениться на ней, а чтобы избавиться от мнения света, уехать к родне Карин в Восточную Аллию и засесть за магические изыскания? По вечерам, устроившись в кресле-качалке, читать «Вестник империи» и «Весельчака», позаботиться о наследнике, а то и нескольких…

…Первыми среагировали убийцы . Ни сам Анттон, ни солдаты и водители еще ничего не понимали, вглядываясь вперед или болтая между собой, а сидящий рядом с губернатором Сволли Второй уже обнимал подопечного, Сволли Четвертый и Сволли Пятый выламывали своими телами изнутри люк вездехода, а Сволли Шестой выкидывал им вслед винтовки и рюкзаки.

Шестой погиб вместе с командирским вездеходом, исчезнув в шаре всесжирающего пламени. Из семи машин на ходу осталась только одна – стрелявший в нее человек запоздал на долю секунды, и шофер, скорее почувствовавший, чем увидевший опасность, резко прибавил газу, продолжая движение согласно резервному плану.

Жезл Анттон достал в тот момент, когда его проносили сквозь выбитый люк, а потом, пользуясь тем, что вокруг стало светло как днем, начал выжигать точечными ударами все подозрительные места.

Сволли стреляли одновременно с ним – и, надо признать, более эффективно. Трое убийц ориентировались даже не эмпатией – а чутьем, развитым в них до предела. Стереовинтовки подсказывали направление, а поднятые пользовались ситуацией.

«Они отступили. Продолжить преследование?» – Мысль существа ощущалась как слабый хор. Убийцы с одного погоста при правильном поднятии становились единым целым. Анттон по праву гордился Сволли – несколько лет назад ему служило восемь таких, но одного выкупил для арены императорский вербовщик, которому не принято было отказывать, и еще одного забрал Паттьер – Анттон сделал вид, что преподнести патрону такой подарок – его собственная идея, а генерал, передавший это желание окольными путями, только щурился от удовольствия.

«Никакого преследования! Продолжаем движение по вектору, наша цель – деревня и последний уцелевший вездеход».

Губернатор быстро осмотрел два трупа, принесенных убийцами . Один – местный, с духовой трубкой, – видимо, собирался добивать уцелевших, если бы таковые остались. Другой – из первых , явно еще недавно ходил по землям Заката. Рядом с ним нашли винтовку-огнеметатель «Дракон», причем невменяемая ящерица в метателе явно была под наркотиком или магией – за сам факт такой модернизации в империи приговаривали к «лягушке», то есть к «пожизненным работам с устранением антисоциальных наклонностей из психики».

Вычислить, где проедет кортеж, нападавшие могли только с помощью магии, причем не примитивной местной, а полноценной, которой не во всяком университете обучают. Среди них был или офицер высокого ранга, или преподаватель магии, или сотрудник одной из имперских спецслужб.