Светлана Велесова - Ученье – свет. Только объясните это темным

Барбос от радости, что его не прогоняют, завилял хвостом и весело залаял, а когда ему постелили под окном рваное ватное одеяло, свернулся калачиком и притворился спящим.

– Переодевайся и вешай свою одежду на сушилку, а я пока пойду поставлю чай.

Ей в руки лег еще теплый байковый халат в веселенький цветочек, и Ника только сейчас поняла, что действительно замерзла.

– Спасибо.

– Есть будешь?

– Буду.

Ника переоделась, развесила майку и джинсы сушиться, накинула халат и, захватив из коридора свои покупки, прошла на кухню.

– К чаю, – пояснила она в ответ на удивленный взгляд Марии Николаевны, смущенно ставя пакет с конфетами на стол.

Женщина улыбнулась:

– Спасибо, а то я опять забыла купить сахар.

На плите дожаривалась картошка с луком и порезанными колечками сосисками, шумно закипал чайник. Мать Ярослава резала крупными кусками свежий, с хрустящей корочкой батон. На этот раз молчание было уютным, но все равно чувствовалось, что женщиной владеет беспокойство.

Скинув кроссовки, Ника села на стул в самом уголочке и поджала под себя озябшие ноги, закутав их в халат.

– Вам помочь?

– Да уже все готово. – Мария Николаевна поставила на стол доску, тарелку с хлебом, заварила в кружках чай и положила горсть конфет в блюдце. Тут и картошечка дошла. Ее прямо в сковородке поставили на доску. – Тарелку дать?

Ника почувствовала, как от нахлынувших воспоминаний сдавило горло. Они часто с бабушкой так ужинали – вдвоем, без тарелок, прямо из сковородки.

– А можно так? – Она потянулась вилкой к сосиске и замерла, ожидая, разрешат – не разрешат.

Мария Николаевна улыбнулась еще шире:

– Конечно можно, меньше мыть посуды.

Но Ника чувствовала, что дело вовсе не в посуде, а в том, что женщине так же одиноко, и эта сковородка – единственное напоминание о семье, которой больше нет. А еще с их прошлой встречи у Марии Николаевны поселилась боль в груди, причем настолько сильная, что заставляла фальшиво улыбаться и изображать веселость, лишь бы это скрыть.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – положив вилку на стол, Ника несмело глянула на хозяйку дома.

Та сильно удивилась, услышав от малознакомой девушки такой вопрос, а потом ее плечи поникли, руки сами потянулись к пачке сигарет. Нервно чиркнув зажигалкой, женщина закурила и медленно выпустила из легких дым.

– Видела типа с охраной?

Ника неуверенно кивнула, недоумевая, при чем здесь тот мужчина. Но затем была буквально потрясена, услышав:

– Отец Ярослава объявился. – Женщина с силой раздавила в пепельнице недокуренную сигарету и тут же снова закурила. – Двадцать пять лет от него ни слуху ни духу, а теперь требует отдать ему сына.

Ника молчала, переваривая услышанное. Но как же так?

– Разве можно отдать Ярослава? – не выдержав тягостного молчания, девушка рискнула первой его нарушить. – Он совершеннолетний, вряд ли ему требуется опека.

Женщина моргнула и опять затушила недокуренную сигарету. На кухне уже плавало сизое облако дыма, и Ника чувствовала, что начинает задыхаться. Увидев, как она кривится, еле сдерживая кашель, Мария Николаевна встрепенулась и открыла форточку.

– Сейчас проветрится. А насчет Яра… Я растила его как мать-одиночка, и в графе «отец» у него в свидетельстве о рождении стоит прочерк. А теперь эта скотина предлагает мне кучу денег, чтобы я позволила официально его усыновить.

– Он хочет купить собственного сына? – Ника знала, что ей не идет отвисшая челюсть, но ради того, чтобы вызвать на бледном лице женщины тень улыбки, была готова выглядеть еще глупее.

– Получается, что так.

– Но зачем?

– Мне-то откуда знать.

Женщина опять закурила. Видимо, так ей проще было совладать с расшатанными нервами. Ника передвинулась ближе к форточке, чтобы окончательно не задохнуться.

– И что вы решите? – Вопрос не праздный, судя по всему, отец парня мог предложить за сына очень много денег.

– Я сказала, что подумаю. – Мария Николаевна наградила ее тяжелым взглядом. – Не вздумай говорить Ярославу, – на мгновение замолчала, а потом махнула рукой. – Впрочем, можешь рассказать, он все равно скоро обо всем узнает.

– Считаете, его отец не отступится, даже если вы не согласитесь?

– Ты видела его? Похоже, что он умеет уступать?

Ника так не думала и, с аппетитом налегая на картошку, строила догадки, как Ярослав отреагирует на новости об объявившемся отце. Ох, чуяло ее сердце, что с таким вспыльчивым характером, как у парня, подобные вести нужно преподносить очень осторожно.

– Ты курила? – обвинил ее Ярослав, едва Ника переступила порог его квартиры.

– С чего ты взял?

Ну ничего себе встреча! Барбос вырвался из ее рук и полетел на кухню, откуда одуряюще пахло жареной курицей.

– Гав! Гав! – послышался радостный лай, за которым последовал грохот сваленной на пол сковородки и жалобный скулеж обжегшей нос собаки.

– Вот проглот! – Парень бросился спасать свой ужин.

Поставив сушиться в коридоре зонт, презентованный Марией Николаевной, Ника пошла посмотреть, что там случилось. А случилось то, что по всей кухне валялись куски недожаренной курицы, стремительно поглощаемые собакой, а на кафельном полу красовались пятна горячего жира.

– Сейчас уберу. – Она хотела сходить в ванную за тряпкой, но Ярослав ее опередил, закинул сковородку в раковину, достал швабру из-за занавески и взялся сам вытирать пол.

– Ник, ты бросай баловаться куревом, Александру Георгиевичу это очень не понравится. Если ты не заметила, он за здоровый образ жизни.

– Заметила, – забравшись на табурет с ногами, чтобы не запачкать носки жиром, Ника уткнулась носом в колени, наблюдая, как парень елозит по полу шваброй, и невольно улыбнулась. – После обмена телами до сих пор не могу есть мясо, ну разве что сосиски.

– Так вот почему он литрами пьет кофе. – Ярослав выпрямился и выжидающе посмотрел на нее, похоже, надеясь услышать клятву больше не прикасаться к сигаретам.

– С чего ты вообще взял такую глупость про курение?

– У тебя волосы пахнут дымом.

– Правда? – перекинув хвост на плечо, Ника взяла волосы в пучок и понюхала. – Фу-у-у! Это твоя мама курила, а я сидела рядом, вот и продымилась. – Соскочив со стула, она пошла обратно в коридор.

– Ты была у мамы? – Ярослав последовал за ней.

– Ну да. У тебя фен есть? Хочу помыть голову.

– В ванной, под зеркалом. А зачем ты к ней ходила?

Взявшись за ручку двери ванной, Ника удивленно оглянулась:

– Она еще в прошлый раз приглашала, а сегодня настроение было подходящее, вот и зашла. А что, нельзя? Если так, ты скажи, и я больше не пойду, хотя мне очень понравилась ее жареная картошка.

Парень молчал. Она пожала плечами и, закрывшись в ванной, первым делом проверила стиральную машину на наличие программы сушки стираного белья. Теперь и она чувствовала, как от всей одежды пахнет дымом, и не хотела выслушивать лекцию о вреде никотина от Красина и Романа Евгеньевича.