Лилит Сэйнткроу - Возвращение мертвеца

Женщина взяла бумаги. Николай не шевельнулся, но, кажется, взглянул на них внимательно. Забравшись на диван и поджав под себя ноги, женщина уютно устроилась под боком у Николая.

Тогда он впервые шевельнулся. Обняв ее за плечи, он посмотрел на ее макушку. У меня заколотилось сердце. Не знаю почему, но этот взгляд напомнил мне Эдди и то, как он смотрел на Гейб. До странности нежный, человеческий взгляд у того, кто перестал быть человеком очень и очень давно. На меня так не смотрел ни один мужчина.

«А ты бы этот взгляд заметила?» – спросил низкий голос.

Я решила его проигнорировать, не удостоив ответом.

«Sekhmet sa'es, я же начинаю игнорировать саму себя! Нет, кажется, я действительно схожу с ума».

Я шевельнулась, и мое бархатное платье тихо зашуршало. Все-таки жаль, что на мне не джинсы. «Я бы тогда смогла полетать на слике». Облизнув сухие губы, я стала смотреть, как женщина разглядывает фотографии.

Затем она поежилась, и в ее синих глазах мелькнуло что-то похожее на страх.

Николай взглянул на меня.

– Ник, – сказала женщина, протягивая ему снимки, – ты только посмотри.

Нахмурившись, он взял у нее фотографии.

– Это церемониал, – сказала женщина и крепче прижалась к Николаю. – Но такого я раньше не видела. А ты?

– От этого смердит злом, Селена.

Глаза Николая потемнели, и он сразу перестал походить на человека. Я не сводила с него глаз.

– Нет, ты такое видел? – спросила она и выдернула первую попавшуюся фотографию.

Последовала долгая пауза.

– Никогда, милая. – Его глаза искали ее взгляд; это были темные, глубокие и ужасно человеческие глаза. – Такого я никогда не видел. И все же…

Он медленно перевел взгляд на меня, потом уставился в пол.

«Совсем как лев, который смотрит на стадо зебр, – подумала я. – Или юнец, высматривающий нелегальную проститутку».

– Ты меня убиваешь, Николай. – Она откинула со лба светлую прядь и слегка улыбнулась. На ее нежном лице играли отблески разноцветных огней. – Ну что тебе стоит поделиться кое-какой информацией?

«Верно, верно», – подумала я. А я-то надеялась, что мне будет приятно хотя бы немного побыть в таком месте, где не пахнет людьми, но все получилось наоборот – я едва не умирала от страха. Их набился полный зал – нихтвренов, которые были нам столь же чужды, как и демоны, даже несмотря на то, что когда-то они были людьми. Стать нихтвреном можно только одним способом – получить заражение крови через укол или укус; после этого проходит еще два или три превращения, и наступает конечная фаза. Кости меняют форму, челюсть вытягивается и становится хрящеватой, глаза приобретают способность видеть в темноте, начинается жажда. Все это можно назвать своего рода комбинацией вирусной инфекции и астрального заражения, передаваемого от хозяина потенциальной жертве; процесс, который современная наука, несмотря на все достижения биомеханики, воспроизвести не в состоянии. Нихтврены – это нелюди, но и не полудемоны, как я, и все же я испытывала к ним нечто вроде родственной тяги.

Большинство нихтвренов, присутствующих в зале, перенесли Превращение и перестали быть людьми, став чем-то иным. Более чем людьми.

Как я.

«Интересно, что они чувствуют, когда смотрят на меня?» Я заерзала на жестком сиденье. Бархат зашуршал. Внезапно воздух заледенел, и я ощутила, как что-то начало сильно давить мне на сердце, горло и глаза. Будь я человеком, я сразу же выхватила бы меч и приготовилась к кровопролитному бою, на ходу прикидывая, куда можно встать, чтобы прикрыть спину. Кажется, кому-то сейчас придется несладко.

– Похоже на глифы пожирателя.

Рука Николая нежно коснулась щеки женщины, а я покраснела, словно подглядывала за ними в замочную скважину.

Его глаза, в которых вновь появился золотисто-зеленый кошачий блеск, перебегали с фотографии на мое лицо.

– Почему я об этом никогда не слышал?

Я пожала плечами.

– Сначала был убит нормал, потом секс-ведьма. Одна из девиц Полиамур. Потом некромантка. Кристабель Муркок, – я поежилась, пытаясь унять дрожь в спине. – Так это глифы пожирателя?

Подобные глифы были запрещены законом; рисовать их можно было только в целях научного эксперимента. Извращение Девяти Канонов для их использования в интересах пожирателя считалось тяжким преступлением, самой черной магией, способной привести к летальному исходу, и все потому, что не было защиты от заклинаний, в которых использовались руны, усиливающие талант пожирателя.

– Вроде так, – ответил Николай, не отрывая взгляда от Селены.

Она слегка шевельнулась и приоткрыла рот; я опустила глаза и стала смотреть на пробитую пулями поверхность стола.

«А ты думала, у нихтвренов будет хорошая мебель?» – мрачно подумала я и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

Плечо тихо ныло, но уже не так сильно. Музыка сменилась – теперь играли ретропанков, я узнала их «Рощу Селадона». По спине словно провели холодным пальцем. Последний раз я слышала эту мелодию в ночном клубе Дейкона Уитекера, где я с ним встретилась, а потом сдала его полиции. Вернувшись из Рио, я узнала, что Дейк умер от передозировки чилла. Вспоминать об этом было неприятно, как, впрочем, и о многом другом.

Николай заговорил вновь, и его голос прорезал шум в зале, как серебристый скальпель режет искромсанную плоть.

– Эта тварь прикончила тантраиикен?

Мне пришлось напрячь память, прежде чем я вспомнила, что этим словом – очень и очень старомодным – когда-то называли секс-ведьм. Секс-ведьмы встречались довольно редко; их способность излечивать и получать психическую и астральную энергию во время полового акта сделала их любимыми игрушками паранормалов еще до выхода Указа. К сожалению, в былые времена юные красотки, как правило, плохо кончали, однако на их защиту вовремя встала сама Гегемония.

Я кивнула, чувствуя в волосах приятную тяжесть кинжалов.

– В таком случае можете рассчитывать на мою помощь. Я помогу вам поймать преступника. – Николай бросил фотографии на стол. – Всегда рады вас видеть, мисс Валентайн. Когда расправитесь с убийцей, приходите к нам. Похоже, Селена от вас в восторге.

Женщина многозначительно подняла глаза к потолку.

– Просто он хочет сказать, что вы можете приходить к нам без приглашения, – объяснила она и, собрав со стола фотографии, передала их мне.

У меня словно онемели руки. Наконец, сделав над собой усилие, я неловко взяла снимки правой рукой и сунула их в карман.

– Спасибо, – сухими губами прошелестела я. – Мэм.

– Меня зовут Селена.

Она бросила на танцующих взгляд, до ужаса напоминающий взгляд Николая. Не знаю, может быть, у нее это получилось невольно, но у меня по коже побежали мурашки.

– А вот и делегация, – вздохнула Селена. – Боюсь, больше мы ничего не сможем вам сообщить. Николай терпеть не может, когда кто-то обижает тантраиикен.