Ирина Комарова - Пятница, тринадцать ноль-ноль

Обогнав всех, Пироман первым добрался до нее и, остановив Снежинку, спрыгнул на землю. Крепко сжимая Искатель в правой руке, с энтузиазмом щенка-ищейки, он начал рыскать по сторонам в поисках следа Усилителя Заклинаний. Не успел он сделать и трех шагов, как помятая рамочка налилась изумрудным светом. Единодушной реакцией на это был дружный вздох облегчения. А Пироман, на радостях, позволил себе и кукиш показать, не слишком четко ориентируя его в пространстве:

– Вот тебе! Съел? Думал, отделался от нас совсем? Фигушки!

Более рассудительная Арра, хотя не сопровождала свои слова столь же выразительными жестами, согласилась с ним:

– Времени потеряно многовато, но это вовсе не значит, что мы опоздаем. – Тут она обратила внимание на Джузеппе, задумчиво уставившегося на убегающую вдаль полоску зеленой травы: – А ты что такой печальный? Что тебе не нравится?

– Не то, что не нравится, – медленно покачал головой магистр. – Я не понимаю… есть здесь какое-то несоответствие.

– Точно, – поддержал его Ганц. – Например, откуда этот смерч вообще взялся. Причем аккурат, в тот момент, когда мы мимо проезжали.

– Это как раз не вопрос, – отмахнулся Джузеппе. – Поставить ловушку в состоянии ожидания дело нехитрое. Это можно сделать даже на расстоянии. Я имею в виду несоответствие между замыслом, силой магии и небрежностью к деталям. И сама идея со смерчем достаточно остроумна, и сила была приложена не рядовая. Мы вчетвером стояли, а я не могу сказать, что легко было. Да и забросило нас… а потом, вдруг, эта дорожка, как подарок. Неужели такой серьезный маг ее получше замаскировать не мог? Вот ты, Арра, как считаешь?

– Пожалуй, ты прав, – серьезно покивала головой девушка. – Я, например, сразу тебе парочку способов назову, как сделать, чтобы никаких следов не осталось. А если подумаю, то штук пять.

– Понимаешь? – Джузеппе снова обернулся к Ганцу. – Противоречие. Есть у тебя для него объяснение?

– Есть, – не задумываясь, ответил он. – Халтурщик он, этот ваш похититель Усилителя Заклинаний. Или скажете, что среди магов такие не встречаются?

– Прекрасное место, Кэртон! – с энтузиазмом объявил Амадеус и потянулся обнять приятеля. Уворачиваясь от него, Кэртон едва не грохнулся с табурета и выругался, но это не испортило настроения Амадеусу. Он простер правую руку к окну (левой подхватив кружку с костоломкой), и продекламировал:

– Чудный вечер, лес, природа! Свежий воздух и… одним словом, свежий воздух!

– Д-действительно, очень мило, – расслабленно кивнул Рульф, тоже приложившийся к живительному напитку, но не успевший впасть в сентиментальную печаль, чего так опасались Амадеус с Кэртоном. – Ты оч-чень верно заметил Амадеус, именно пр-р-рирода!

Деликатного стука в дверь они сначала просто не услышали. Кэртон поднял свою кружку и провозгласил:

– За то, чтобы мы сумели завершить столь удачно начатое дело!

– За исполнение желаний! – поддержал его Амадеус.

– За… – Рульф не договорил, прислушался, наморщив лоб. – Стучат, кажется?

– Показалось, – отмахнулся Амадеус. – Или ветка за стенку зацепила. Ветер на улице поднялся, вот деревья и качаются.

– Ты думаешь? – Сондерс с сомнением посмотрел на темное окно. Как-то слабо верилось, что там, за бревенчатыми стенами, поднялся такой ураган, что стоящие в десятке метров от домика деревья, дотянулись до него своими ветвями.

– В любом случае… – начал было Кэртон, но его прервал новый стук в дверь, гораздо более энергичный. – Пожалуй, все-таки стучат, – неуверенно согласился он. – Надо пойти… посмотреть.

Внезапно им всем стало не по себе. Вроде бы, ничего особенного: постучал кто-то в дверь, ну и что? Да мало ли какой прохожий мог это сделать… Вот только нет поблизости никаких прохожих, нет и не должно быть! Может, Магистр Рон приехал? Нет, не мог он догнать их так быстро, раньше чем через несколько часов его и ждать нечего… Или все-таки он? А если не он, то кто?

Не дожидаясь, когда его попросят, Рульф обреченно поднялся и сделал крохотный шажок в сторону двери. Чего тянуть? Ясно, что все самое неприятное непременно выпадает на его, студента Сондерса горькую долю. Впрочем, торопиться тоже некуда. Он сделал еще один шаг, приблизившись к порогу сантиметров на пятнадцать.

– Подожди, я с тобой, – внезапно охрипшим голосом окликнул его Амадеус, тоже вставая.

В конце концов, именно он был здесь самым крепким и сильным! Значит, если Рульфу потребуется защита от неведомого ночного гостя, то на кого еще ему рассчитывать? Не то, чтобы у Амадеуса так уж сильно было развито чувство долга, но и бросать приятелей в трудную минуту он не привык.

Вдвоем студенты подошли к двери, оглянулись на Кэртона. Оказывается, он тоже не остался за столом, маячил сейчас за их спинами. Его вовсе не тянуло на подвиги, просто рядом с ребятами было спокойнее.

– Может не надо? – прошептал Рульф. – Вроде там нет никого.

Словно в ответ на его сомнения, в дверь снова резко, нетерпеливо ударили.

– Ладно, – выдохнул Амадеус, – посмотрим. – Он взял в руки здоровенный дубовый брус, качнул им пару раз (Кэртон торопливо шагнул назад и прижался к стене), ухватил поудобнее и кивнул: – Открывай.

Рульф отбросил хлипкий крючок и распахнул дверь. Секунду все трое молча смотрели на серебристое лохматое чудовище, больше всего похожее на волка… только волк этот, даже сидя, был почти одного роста с Амадеусом. Тяжелый деревянный брус рухнул на пол, по чистой случайности разминувшись с левой ногой Рульфа, но никто не обратил на это ни малейшего внимания.

Зверь дружелюбно улыбнулся, продемонстрировав пасть, полную жутких зубов, и спросил вежливо:

– Извините, вы не подскажете, кто из вас будет посмышленее? Кармассорн просил узнать.

– Га-а, – Кэртон вовсе не претендовал, в данной ситуации, на звание самого смышленого, просто он первым обрел способность издавать звуки.

Услышав его голос, очнулись и Рульф с Амадеусом. Рульф истерически взвизгнул, захлопнул дверь и накинул крючок. Амадеус же, внезапно сообразив, что валяющийся на полу брус, является на самом деле засовом, снова схватил его и одним движением опустил на толстые железные скобы. Несколько секунд все трое прислушивались, но из-за запертой двери не доносилось больше ни звука. Они на цыпочках отступили в комнату, снова сели за стол. Кэртон схватил флягу дрожащей рукой и торопливо плеснул костоломки в кружки. Выпили залпом, не отвлекаясь на тосты, и тут же добавили по второй.

– А п-по-моему, – всматриваясь в дно опустевшей кружки, неуверенно пробормотал Рульф, – это б-была галю… галюли…

– Галлюцинация, – четко выговорил Амадеус. Откуда в его, не обремененной знаниями, голове всплыло это слово, он и сам не смог бы объяснить. Как, впрочем, и того, что оно означало. Было смутное ощущение, что для всех них будет лучше, если этот зверь окажется галлюцинацией. Безопаснее.