Юля Лемеш - Дверь

Тоник и Пиксель маячили в эпицентре праздника. Их было трудно не заметить. Окруженные сияющим нарядными девушками, они смотрелись как два веселых павлина в брачный период. Никогда бы не подумала, что можно стать клоуном, только от того, что все в тебя влюблены. Впрочем, влюблены были не все. Местные юноши, ровесники Тоника и Пикселя, вели себя совсем не дружелюбно. Но ребята предпочитали этого не замечали. Хохотали, без хамства тискали девушек, но вскоре утанцевали в приятном сопровождении. Наверное, решили поддаться уговорам и решить проблему рождения новых волшебников.

Дракон уснул, вытянув передние лапы. Похрапывал тихо и почти мелодично.

У меня оставалось еще одно незавершенное дело. Я задала вопрос, раскрыла книгу. Все ясно. Нужно идти.

У знакомой двери сидел встревоженный полноватый мужчина. Бабушка таких осанистыми называла. Или – солидными. Ей подобные люди казались достойными уважения. Мне же они казались похожими на чиновников, которых я очень не любила.

Рассмотрев мужчину внимательнее, я решила, что, скорее всего он – бизнесмен. Не из очень богатых, но из тех, кто уверенно смотрит в завтрашний день и поддерживает нынешнюю власть за стабильность своего бизнеса.

– Я ждал тебя. Уже не верил, что придешь.

У меня не было сомнений – передо мной заказчик моих путешествий.

– Я знаю, кто вы. Господин великий волшебник Гаспар. Или как вас теперь называют?

Он поначалу оторопел. Смесь отваги и стыда быстро сменилась опустошенной неуверенностью. Мне понравилось, что он не счел необходимым скрывать свои переживания. Обычно взрослые здорово выставляются перед подростками. Особенно, если знают, что не правы.

– Ты понимаешь, тут такое дело. Даже не знаю, как объяснить… Вот черт! Ты знаешь, как меня называли в этом мире?

Мужчина говорил быстро. Слишком быстро. Словно заготовил много речей заранее, а теперь старался выдать все придуманное залпом. Он некрасиво суетился, размахивал руками, перебегал с места на место, старясь не смотреть на меня.

– В общем, вам надоело быть рыбой и набираться мудрости и вы свалили в наш мир, – выпалила я, дождавшись паузы.

Мужчина нехотя кивнул.

– И вы неплохо обустроились у нас, влюбились, а потом решили пооткровенничать с будущей женой и она поутру исчезла?

– Примерно так, – глядя в пустоту, подтвердил он.

Мы оба понимали, что жена удрала, решив, что завидный жених оказался не то рыбой, не то психом.

– И вы решили, что она случайно попала сюда? – поймав его усмешку, я поняла, что ошибаюсь.

Мы оба замолчали. Он сник. Словно из него батарейку вынули.

– Неужели, вы потеряли свои способности в нашем мире? – я удивилась, ведь с нами произошло совсем иначе, – Вы хотели вернуться и снова стать волшебником?

Он сжал кулаки, но потом вдруг посветлел лицом и робко улыбнулся.

– Я надеялся. Но не смог решиться. Ты хоть представляешь, как я пришел бы к моему народу и начал всех убеждать, что я и есть Великий Гаспар?

Мда. Ему бы не поверили. Особенно, в свете недавних событий.

– Но я помогал тебе. Благодаря мне ты нашла дверь.

Тут спорить не с чем. Так оно и было. Я открыла дверь, съела Гаспара и испортила все до чего дотянулась.

– Наверное, мне не стоит возвращаться…

– В озеро?

– Ну его. Я теперь даже ванну не принимаю. Вода до черта надоело. Все друзья то в океан, то в море, а я все больше по пустыням…

Мне стало стыдно за него. Был великим, а теперь говорит как деляга, понахватавший денег.

– И вам неинтересно, что тут произошло? Мы, между прочим, с пашавой разобрались. А ведь пока вы были рыбой, могли бы свой народ ото всякого зла оградить.

– С такими делами нужно всем миром разбираться, – вот теперь он разговаривал как надо, – Думаешь, волшебство это панацея? Махнул рукой – и на тебе все блага мира? Как же. Если так поступать, добро никакой ценности иметь не будет, – он вдруг уставился на меня, словно видел впервые, – Ты какая-то другая стала. Повзрослела, что ли?

Да какая разница, как я теперь выгляжу. Главное, чтобы он сам понял, куда теперь ему следует идти. И хватит ли у него смелости принять правильное решение.

Моя уверенность, что он сейчас наберется мужества и ринется радовать собой свой народ, постепенно угасала.

– Ты вы туда, или сюда, – не дождавшись от мужчины решительных действий, спросила я, показывая на дверь.

Все-таки он взрослый. И наверняка у него имеется самолюбие. Все взрослые не любят, когда их уличают в трусости, называя ее излишней осторожностью. Или предусмотрительностью. Они много как ее называют, но от терминов суть не меняется.

Достав железную коробку сигарет, дядька сначала предложил одну мне, но когда я отказалась, жадно закурил.

Сначала я подумала – я бы на его месте не сомневалась и осталась тут насовсем. А потом представила, как он долго и нудно будет бороться с людским недоверием. Как ему придется оправдываться – почему он ушел по-тихому, оставив вместо себя волшебное рыбье тело.

– Знаешь, а это забавно, – вдруг повеселев, сообщил он, – Мы не можем друг друга понять по одной причине. Мы смотрим на твой мир совершенно по-разному. Для тебя тут все кажется удивительным. А мне кажется удивительным твой мир. Он сложнее, но его простота в том, что у вас не нужно постоянно оглядываться и давать себе оценку – насколько хорошо ты поступил.

Если бы можно было съесть Гаспара во второй раз, я бы не задумываясь это проделала. Из мести.

– Значит, по-вашему, у нас можно пакостничать и жить как бы начерно? Нагадил кому-то – извинился и пошел дальше? И плевать на репутацию?

– Ага. Мне плевать, что люд про меня скажут. Успешный, удачливый, красивый…

Тут он подзагнул. Я бы его красивым не назвала. Да и с остальными эпитетами не согласилась бы.

– У вас много денег. И вы считаете это успехом?

Теперь было видно, что я его здорово разозлила. И что он уже никакой не великий Гаспар.

Его передернуло. У него появилось тоскливое выражение лица – до него начал доходить смысл моих слов.

– Ты права. Но ты не думай, я буду и дальше тебе помогать, если потребуется. Или ты останешься здесь насовсем?

Мужчина, спохватился, встал, зачем-то подал мне руку, пожал ее. Другой рукой тер подбородок с заметной щетиной.

– Я того, пойду домой, как думаешь? Я напишу тебе. А ты мне тоже напиши. Ладно?

Что-то в его поведении меня смутило. Он не хотел уходить, но почти сбежал.

Дверь захлопнулась. Но оборачиваться я не спешила. Прямо за моей спиной стоял учитель. И теперь его взгляд не был как у милого добродушного старичка – угрожающе прищуренный. Пронзительный такой. Без прежней рассеянности. Не хотела бы я, что бы такой дедушка рассказывал мне сказку на ночь.

Надо выглядеть спокойной. Уверенной в себе. И не показывать страха. И получить ответ на пару очень важных вопросов.