Юля Лемеш - Дверь

Мы смотрели на Тоника как на говорящий цветочный горшок.

– А я всегда хотела понимать язык птиц и уметь читать чужие мысли, – решила я.

Дружно заорав, ребята сделали вид, что хотят оторвать мне голову. И у них почти это получилось.

– Никаких чтений мыслей! Ни-ког-да! Иначе у тебя не останется друзей. Как только что-то такое замечу – мозги тебе чайной ложкой через нос выну и съем.

Голос Пикселя звучал категорично. Так, что сразу верилось – друзей у меня не будет. И кем я стану тогда? Над этим стоило подумать. Потом. Не сейчас уж точно. Сейчас важнее было состроить понимающее лицо и признать ошибочность своей мечты.

Эх, знать бы что ребята сейчас про меня думают, особенно Тоник.

Успокоившись, Пиксель постоял на одной руке. Раскачиваясь, как лиана в шторм. Тоник проникновенно смотрел на перевернутого друга и вдруг заявил, что на все сто уверен, что он сейчас рухнет. Пиксель тут же упал.

– Дар предвидения налицо, – согласился с собой Тоник.

– В следующий раз он треснется башкой об батарею и нам придется его хоронить, – напуганная экстремальной гимнастикой, пригрозила я.

Вслушивалась, но чужие мысли в голове так и не прозвучали. А жаль.

Кефир ребята поделили пополам, а я поставила чайник на плиту, помечтала зажигать взглядом пламя, но кроме вони от газа ничего не получила. Пришлось помахать полотенцем, чтоб разогнать ядовитое облако, а только потом кипятить воду. Огорченная, я решила еще немного потренироваться в телекинезе.

На этот раз у меня все получилось. Вилка послушно, но медленно поползла по столу. Расцветка на клеенке была в синюю клетку на красном фоне, вот я и устроила гонки чайной ложки и вилки – кто быстрее до третьего квадрата доползет. Выиграла ложка. Вывод был очевиден – у меня получалось концентрироваться на двух предметах одновременно.

– Это та самая ложка, которую ты обещала мне подарить взамен испорченной? – пока я не передумала, Тоник моментально положил ложку себе в карман.

– Она самая, – мне хотелось сотворить с вилкой что-то особенное и после недолгих стараний ее зубцы разошлись в разные стороны.

– Ну не фига ж себе заявочки! Такого в нашем мире точно никто не умет, – Как-то неискренне Пиксель меня похвалил, будто ему хотелось увидеть что-то поинтереснее.

– А вот что мне кажется более важным. Вы в курсе, что пока никто не смог получить премию, целый миллион долларов, – вдруг возвестил Тоник.

– Какую такую премию? Почему я не в курсе? – не на шутку заволновался Пиксель, будто у него был шанс ее получить.

– Ну вы даете! Премия, за показ паранормальных талантов. Ее пока никому дали. Мы же теперь уникумы. Нам денег положено за умение колдовать. Она на лимон предметами подвигает. Ну а мы…

– Вот именно. Ты можешь вообразить, что кому-то по кайфу ради науки бить тебя в бубен, а самому потом в реанимации валяться? Так что ты, брат, не уникум, ты …, – Пиксель посмотрел на меня и решил не продолжать.

Я замутила себе кофе, глотала его и думала. Мне казалось, что у нас мозг не на то заточен. Мы до сих пор плаваем в привычном мире, закованном в рамки прежних знаний о сверх-способностях. А волшебство – это что-то совсем иное. Словно прочитав мои мысли, Тоник решил поиграть, изображая супер героя. Схватил электро-зажигалку, что висела около плиты, взмахнул ею как шпагой и заорал какой-то боевой клич. После чего нажал на кнопку. Послышался треск электричества, а потом мы все заорали. Пиксель не раздумывая, набрал воды в кружку и полил горящие обои.

– Пипец, – вымолвил Тоник рассматривая довольно аккуратную круглую дыру в стене между кухней и комнатой.

По моему мнению, сейчас должны были прибежать соседи. Или милиция и МЧС. Вместе с пожарными. И долго бить нас ногами.

– Офигенный пипец, – повторил Тоник, медленно опуская зажигалку.

Пиксель не поленился сбегать в комнату, просунуть голову в дыру и поулыбаться нам как из иллюминатора.

– Ну, и какой дурак учил нас правилу о трех « Н»?

По-честному, я решила, что он свихнулся. Типа побочного эффекта от магических мутаций.

– Нацеленность, неспешность, настойчивость, – торжественно заявила веселая голова Пикселя.

– В нашем случае «Н» будет гораздо больше, – очень осторожно повесив зажигалку на крючок, уточнил Тоник, – Наглость, необдуманность, непреднамеренность… я не хотел ломать твой дом, ты мне веришь?

Мило. Сначала у меня сносят кусок стены, а потом, шаркая ножкой, просят прощения. Кстати говоря, соседи так и не пришли. Скорее всего никого не оказалось дома. Или решили, что я принялась за перестановку мебели и уронила все шкафы разом.

– Если поможешь убраться, я тебя прощу. Но чтоб больше в помещении никто не колдовал. А если приспичит – ступайте к себе и ломайте все хоть до фундамента.

Я и вправду была озверевшая. Хорошенькое дело – столько мусора посреди комнаты. И – что мне теперь с пробоиной этой делать?

– А ты занавеску повесь и делай вот так, – Пиксель показал как я буду отодвигать шторку и пугать гостей.

Через час в квартире стало более ли менее чисто. И мы все-таки решили допить кофе. Пикселя веселило все. Он наобзывал Тоника, придумав, как тот будет карать злодеев.

– Если тебя снабдить удлинителем, то у тебя будет вполне приличный радиус поражения.

Меня все это задрало. Мне было нужно время подумать, но пока эти гады так беснуются – ни одна дельная мысль не хочет приходить в голову.

– Вот стакан простой. Он предмет пустой. Они никуда не денется, – голосом Вини-Пуха причитал Пиксель.

Мы автоматически уставились на граненый стакан, который я не успела опустить в подстаканник. И тут без всякой причины эта тварь разлетелась на миллион острых частей. Порезав нас и превратив кухню в бомжатник. Здорово заляпанный кровью. Мне порезало руку и бок. Тонику осколки прошлись по груди. Пиксель пострадал меньше. Только кисти рук. Которыми он держал чайник. Несильные порезы лица я даже за раны не считала. А хуже всего – осколки пришлось выковыривать пинцетом для выщипывания бровей. И заливать это дело перекисью водорода. Мы выли, шипели, мы ругались, я даже поплакала немного.

– Вот мать удивится, – вдруг сказал Тоник. – Лучил зуб, а выгляжу как после обстрела гвоздями.

– А ты скажи, что у врача бормашинка с катушек сорвалась, – мрачно посоветовал Пиксель.

Мне было не до смеха. Пришлось собрать всю волю в кулак и стать доктором. Хотя у меня к этому делу никакого призвания. Но если не я, то кто? Тоник впервые не валился в обморок от боли и крови. Он довольно терпеливо выдержал процедуру обрабатывания ран и даже шутил. Пиксель загнал меня в ванную и помогал как мог. Я даже ему свой бок доверила, мне из него стекло было никак не вытащить. Он возился, утешая меня всякими глупостями, типа, у кошки болит, у собачки болит, а у тебя все пройдет. А я думала, как хорошо, что не по глазам, не по груди. И все живы, слава Богу. Додумав эту счастливую мысль, я снова заплакала. Мне представилось, как мы все трое сидим вокруг стола с вытекшими глазами и не можем позвать на помощь. Такое вполне могло произойти, будь у нас чуть меньше везения.