Юрий Горюнов - Искушение (сборник)

Мы оба опешили от ее появления, он махнул рукой: – Не сомневаюсь, что вы нужны всем, но не сейчас и не здесь, – и она отошла. Мы оба от души засмеялись.

– Так вот, практически все, что захочешь, – закончил он.

– И за это я должен заплатить.

– Платить надо за все, – вздохнул он и надел очки. – Мы заключим договор, и ты получаешь исключительные возможности в виде моей помощи.

– А плата душа.

– Не без этого, но все потом.

– Глупость какая. Я так полагаю, что большинство и так попадает к вам.

– Не путай. В обычном порядке надо пройти процедуру, где определят куда направить. А в этом случае, сразу к нам, так сказать вен очереди. Но зато в замен…

– Не знаю, что там потом, но сделку заключать не собираюсь. Не хочу, чтобы душа, если она есть, то жарилась на огне.

– А как ты можешь судить о том, чего не знаешь?

– По литературе, всяким описаниям.

– Ты в своем уме! Кто может описать то, чего никогда не видел, выдавая это за реальность. Это же вселенский обман. Кто видел, того здесь нет.

– Но откуда-то все это взялось?

– Фантазии! Должно быть добро и зло. Зло должно быть болезненным и жутким, до крика. Но это не так.

– Тогда что там, в аду?

– Не могу сказать, но все существует не под землей. Есть ограничения на информацию, и никто тебе не скажет, где лучше, где хуже. В раю или в аду.

– Так они есть?

– В вашем человеческом понимании, как вы их описываете, нет. А так, да.

– Все равно не согласен. Зачем мне что-то непонятное взамен всего. Знаешь, когда все получаешь быстро, то также быстро и приедается. Помощь, конечно, бывает нужна, но не такая.

Он смотрел на меня, внимательно, но я не чувствовал в нем ни злобы, ни негодования.

– Да хотя бы подумай! Ты же не знаешь, от чего отказываешься. У тебя будет все: деньги, статус, любовь, женщины. Ты же ничего этого еще не увидел, не почувствовал. Для чего тогда жить? Чтобы просто существовать?

– Мы не выбираем, рождаться или нет.

– Это верно, но родившись, вы хотите жить, а не перебиваться, думая, что живете, как положено. Нет внутренней свободы. Для того чтобы сказать «нет» нужно знать от чего отказываешься.

– Для того чтобы сказать «нет» нужно мужество. Не так просто отказать.

Он задумался: – Сложный ты человек, но тем интересней. Заманчивее.

– Какой есть.

– Я не могу вернуться пустым. Должен быть заключен договор.

– И у вас там бюрократия?

– Еще похлеще, чем у вас! – возмутился он. – На каждое слово, дело бумажка.

– На бумаге, кровью?

– Ну, про кровь ты перегнул.

– Поговори с кем-нибудь другим. Найди замену. Вон сколько людей вокруг, наверняка кто-то согласится.

– Конечно, согласится! – он засмеялся. – Ты даже не представляешь, сколько страждущих заключить со мной договор. Очереди конца не видно.

– Так в чем дело?

– Не могу, не имею права. Это их желание и оно не совпадает с нашими правилами. У них это алчность, жажда получить все и сразу. По отношению к тебе иначе. Я предлагаю помощь.

– Это я понял, но такой ценой она мне не нужна.

– Может быть, подумаешь?

– А что тут думать. Но если у вас такая бюрократия, то тебе надо помочь. Должны же быть какие-то исключения, написанные мелким почерком, что сразу и не увидишь.

– Наш разговор сведет одного из нас с ума. Я даже думаю, что это буду я, – высказался мой собеседник.

– Это вряд ли, – не скрывал я своего сомнения и иронии.

– Руки выкручиваешь, – вздохнул он и опустошил свой бокал. – Есть исключения. Давай устроим испытание. Пусть будет испытательный срок. Я тебе помогаю, ты познаешь, что тебе интересно, а затем, если устраивает, то подписываем договор.

– А если нет?

– Тогда не подписываем. Но для меня это унизительно.

– Но я могу тебе помочь, чтобы избежать унижения?

– Есть вариант, но мы поговорим он нем, после срока искушения.

– Чего!

– Испытательный срок у нас называется сроком искушения.

– И сколько он длится?

– Как договоримся, но в разумных пределах. Думаю, месяц хватит.

– Не согласен.

– Что ты как на базаре торгуешься: с этим я не согласен, этого я не хочу.

– Знаешь, а я свою душу тоже не на помойке нашел и в грязи она не валялась. Да есть некоторые потертости в виду буйной свободной жизни, но еще работоспособна. У меня можно сказать первоклассный товар.

После это мы оба достаточно громко засмеялись.

– Да, товар хоть и поношенный, но еще чего-то стоит, – выдавил он сквозь смех.

– Поносить не дам, не проси. Даже подержать.

– Приятно иметь дело с умным человеком. Говори.

Я не знал может ли он читать мысли, но мысль, что заскочила, подсказала мне выход.

– Месяц это мало. Получаешь много и все сразу. Не интересно. Есть у меня идея, но ее развитие требует времени, хочется ее вырастить. Я думаю, полгода хватит. Устраивает?

– Даже если я скажу нет, это не решит вопроса. Ты мне нравишься. Был бы на моем месте рядовой и согласился, уж я бы его.

– А ты не рядовой!

– Нет. Иногда я прихожу сам, чтобы видеть, что происходит. Да и что подумают подчиненные.

– Какая честь!

– Да, уж, сподобился ты.

– Так ты Дья…, – начал я, но он меня перебил.

– Стоп. Не надо произносить мое имя всуе и вслух. Вообще мягкий знак появился позже, а сначала было Диа… – он произнес всего три буквы.

– Понял. И как к тебе обращаться?

– Зови Ди.

– А что, коротко и ясно. Кстати, меня сокращено можно тоже Ди – Дима.

– Совпадение. Так что?

– Я ничего подписывать не буду. А так согласен.

– Не надо подписывать. Предлагаю, завтра встретится, и поговорить. Суть мы поняли и принципиально договорились.

Он вылил остатки вина по бокалам: – За знакомство. Мне пора. Завтра я тебе позвоню.

– Ты знаешь мой номер телефона!? – изумился я.

Нет. Но, надеюсь, ты мне его сейчас напишешь, – засмеялся он.

Я написал на салфетке номер.

Он поднялся: – Да, надо заплатить за вино, – начал хлопать себя по карманам.

– У тебя, что деньги кончились?

– Ну, что ты! Даже не начинались! – И увидев мое лицо, засмеялся. – Я все оплатил, не беспокойся, не думаешь же ты что я такой мелочный. До встречи, – и ушел.

Утро было приятным, приятным в том смысле, что я ощущал себя в каком-то неизвестном мне ранее новом качестве. Открыв глаза, я посмотрел в потолок, и естественно, ничего нового там не видел. Плотно закрытые шторы, пропускали слабый свет, разгоняя сумрак ночи. Повернув голову, посмотрел на будильник – восемь часов. Почему проснулся в такую рань, в выходной? Спешить мне было некуда. Наверное, привычка, просыпаться на работу. Да, ладно, себя обманывать – вел я мысленно разговор с собой, – ты проснулся от ожидания неизвестного, боясь пропустить его приход. Мучительно пролежав долгих три минуты, я все таки вылез из-под одеяла и прошел в ванную, из которой вышел не скоро с мокрыми волосами и полотенцем на шее. Душ освежил не только тело, но и голову, что должно было сказаться на работоспособности мозгов. Мысли пока не одолевали, но бродили где-то, это я чувствовал.