Андрей Круз - Хмель и Клондайк

– С чего бы это? – усмехнулся я.

– Вы не из тех мужчин, которые тратятся на украшения, когда все хорошо.

– Намекаете, что я жмот?

Ольга Александровна рассмеялась.

– Полагаю, вы слишком занятой человек, чтобы тратить время на походы по ювелирным салонам. Проще прислать чек, не так ли?

– Проще, – подтвердил я с улыбкой.

– Поссорились с Ириной или у вас теперь новая спутница?

– Ни то ни другое. Всего лишь был слишком занят последние дни.

– Значит, ссора еще впереди, – предрекла заведующая. – Что-то уже присмотрели? Серебро, золото?

– Золото, – решил я, – но что-то оригинальное. На ваше усмотрение.

Ольга Александровна с задумчивым видом осмотрела витрину, затем попросила девушку-консультанта достать один из кулонов.

– Белое золото и алхимическое стекло.

– Звучит оригинально, – скептически протянул я, взглянул на ценник и хмыкнул еще даже более скептически. – В чем смысл?

– Минуту, – загадочно улыбнулась заведующая салоном. – Смотрите.

Я взвесил в ладони кулон-листок, усеянный бесцветными стеклышками, и вдруг те начали понемногу наливаться зеленовато-голубым свечением, а потом по ним и вовсе побежали переливы оттенка морской волны.

– Цвет и узоры зависят от внутренней энергетики владельца и строго индивидуальны, – сообщила девушка-консультант. – Со временем он может меняться, и чем дольше человек носит кулон, тем больше нюансов открывается и тем сложнее становится цветовая гамма. Дополнительно заряжать камни нет необходимости, они реагируют на биоволны организма.

– Подумать только! – вздохнул я и полез за чековой книжкой. – Гравер работает? Хочу добавить посвящение.

– Все для вас, Вячеслав Владимирович, – улыбнулась заведующая. – Оплачивайте и проходите.

Я так и сделал.

Небольшая комнатушка гравера была погружена в полумрак, только горела настольная лампа с креплением для алхимических светофильтров. Сам мастер сидел за столом и разглядывал в увеличительное стекло порванный браслет.

– Здравствуйте, дядя Миша, – поприветствовал я старика, седого и бодрого, который не только делал гравировки, но и чинил ювелирные украшения по гарантии и за дополнительную плату.

– Слава! – обрадовался мастер. – Надумал расширяться?

Я выглянул в коридор, прикрыл за собой дверь и покачал головой:

– Нет, диверсификация бизнеса на повестке дня стоит.

– То есть червонцы больше не актуальны?

– Продолжаю работать по серебру, но «соболи» примелькались.

Гравер отложил лупу, нацепил на нос очки и покачал головой:

– Нешто Клим стабильные поставки обещает?

Врать старому знакомому не хотелось, поэтому привычно отделался полуправдой:

– Одна только часть ПВО в Туманном все затраты отобьет, даже в прибыль выйдем. А тамошние свалки? Работы непочатый край!

– Палладий, платина появятся – не забывай старика.

– Над технологией еще работаю, – сообщил я, усаживаясь на гостевой табурет, достал из кармана массивную серебряную монету с двуглавым орлом на реверсе и Георгием Победоносцем на аверсе. – Сделаете?

– Сделаю, но не быстро, – решил мастер, оставляя трехрублевку себе.

Я кивнул и примерными сроками интересоваться не стал. Дядя Миша был знаком мне еще по Братству, он всегда ставил во главу угла качество, а не скорость исполнения заказа. Начальство его за это не жаловало, но лучшего мастера для этой работы было не сыскать. А заслуживающего доверия – и подавно.

– Это все? – спросил гравер, возвращаясь к порванному браслету.

– Думаю, не стоит портить совершенство идеала дарственной надписью? – продемонстрировал я ему кулон.

– Тратить мое время на подобную банальность не стоит совершенно точно, – объявил мастер, – но если спросят, я поставил тебя в расписание на следующую неделю. Раньше все занято.

– Зайду, – пообещал я, отсалютовал на прощанье граверу и отправился домой.

Иван Грачев прекрасно справлялся в баре и без меня, поэтому я отдал ему счет-фактуру по заказу на солод, а сам спустился в подвал привести в порядок свое несколько запущенное за последние дни хозяйство. Проверил температуру, слил из цилиндрических баков дрожжевой осадок, отнес ведро с ним в холодную комнату.

После этого начал разливать по пластиковым бутылкам партию IPA, что в примерном переводе звучало как «индийский светлый эль». Первоначально этот стиль пива, крепкого и очень сильно охмеленного, варили специально для британских колониальных войск в Индии, а впоследствии он стал еще светлее и даже более горьким. Мне оно нравилось ароматом, но зачастую от горечи немел кончик языка, поэтому готовил его исключительно под заказ.

Вскипятив на печи сахарный сироп, я шприцем-дозатором распределил его по литровым бутылкам, благо их было всего двадцать пять, и принялся сливать пиво через врезанный в стенку бака кран. Наполнял пластиковую бутыль, сдувал остатки воздуха, закручивал крышку, брал следующую. Размеренно и спокойно. Это не с автоматом наперевес по сугробам бегать. Благодать.

Но пиво вскоре кончилось, я унес бутылки в другое помещение, потом слил дрожжевой остаток в помойное ведро, поскольку из-за «сухого» охмеления, то есть добавления части хмеля напрямую в бак, повторно использовать его не представлялось возможным.

После этого поднялся в бар и немного постоял за кранами, заодно попросил у тети Маши разогреть колбасок. Когда она принесла тарелку, отрезал хлеба, налил чаю и поднялся к себе. До окончания рабочего дня Ирины оставалось еще три часа, поэтому я спокойно перекусил и достал приобретенный у Николая револьвер. Выглядел «таурус» весьма солидно, весил прилично и при этом очень даже неплохо лежал в руке, а еще его боковину покрывали руны, препятствующие блокировке с помощью заклинаний. То, что доктор прописал.

Единственной проблемой оставались немалые габариты. В карман он помещался плохо, к тому же цеплялся при извлечении курком, а если приспособить на пояс кобуру, то всякий раз придется задирать куртку. А это время.

Порывшись в вещах, я отыскал небольшую сумку на ремне, который можно было перекинуть через плечо, и решил первое время носить его так. Револьверные патроны сорок пятого калибра убрал в отделение на молнии, в барабан вставил пять гладкоствольных с зажигательной картечью. Особой меткостью при стрельбе из пистолетов никогда не отличался, а так куда-нибудь да попаду.

После этого я достал из-под кровати сверток с двустволкой, убедился, что в разрешение на ношение оружия вписаны верные номера, и отправился в оружейный магазин.

Николая на месте не оказалось, но его помощь мне сейчас и не требовалась.

– Всем привет! – поздоровался я с Саней и Милой, которые оставались на хозяйстве.