Евгений Гаркушев - Глубокий Сумрак

Здание больницы было одним из самых древних в сравнительно молодом городе Гуково. Кладка из кирпича, какого сейчас уже не делают, и аура… Аура многолетних страданий. Больница, что вы хотите. Не школа и не театр. Хотя школы тоже разные бывают.

Рядом с красным зданием старой больницы – серая панельная пристройка хирургического корпуса. Полное смешение стилей, очень неудачно с точки зрения эстетики внешнего вида. Но кого это волнует в бедной провинциальной медицине?

Я зашел со стороны приемного покоя, излучая флюиды уверенности и волны подчинения. Спросил у симпатичной медсестрички:

– Где держат спятившего директора шахты?

Та улыбнулась мне заговорщицки, сообщила:

– Третий этаж, триста седьмая палата.

Такого пациента найти не проблема – о нем знает каждый.

Я поднялся наверх и в коридоре столкнулся с Борисом. Экая неожиданность!

– Что говорит? – поинтересовался я, подразумевая директора шахты.

– Ничего не помнит, – ответил Борис.

– Да ладно! И ты не смог развязать ему язык?

– Память стерли начисто. Так, как только вы, Темные, умеете.

Борис глядел на меня с подозрением. А ведь и правда, я мог стереть память директору еще накануне, а теперь прийти сюда, чтобы показать – я честно ввязался в расследование. И специально встретился тут с Борисом, у которого, конечно, тоже хватает информаторов среди людей. Правда, я не ожидал, что он выйдет на пострадавшего от чьей-то магии директора так быстро.

– Я не стирал ему память.

– Я и не говорю, что ты.

– А ты сам? – поинтересовался я.

– Зачем мне это? – оскорбился Борис.

– Возможны варианты… И ты не узнал вообще ничего нового?

– От директора – ничего!

– А не от директора?

– Ничего существенного. – Борис потупился.

– Ясно. Куда сейчас поедешь?

– На шахту, куда же еще. Полиции я задание дал. Они ищут Алену на записях камер. Я внушил им, что она аферистка, которую во что бы то ни стало надо разыскать. Для меня.

– Подставляешь коллегу… Впрочем, она и есть аферистка, если поехала к нам и что-то тут натворила. А нам заниматься.

– Всякое случается.

– Точно, – согласился я. – У нас удивительно схожие мысли по поводу расследования. Только перед тем, как ехать по твоим следам, я все-таки хочу осмотреть директора. Надеюсь, когда я приеду на шахту, свидетели будут вменяемыми? С нестертой памятью?

– Тебе видней. Директору я память не стирал, могу в этом поклясться.

– Не стоит тратить клятвы на такую ерунду.

Борис пошел вниз. Я, размышляя о том, как он оказался здесь раньше меня, отправился к директору. Когда я вошел в палату, бледный и уставший пациент посмотрел на меня без особого интереса, даже немного испуганно.

– Я же твой лучший друг! – напомнил я. – Не тяни, рассказывай, что случилось вчера?

– Не знаю, дорогой. – Директор цыкнул зубом. – Не помню ничего. Холодно, страшно. Змеи.

– Змеи? Где?

– Вокруг.

– Кусали?

– Нет. Только ползали.

Заклинаний, видимым эффектом которых являются змеи, пруд пруди. Хотя бы «плеть Шааба». Так что по змеям мы нового не узнаем.

– Девушку помнишь? – спросил я. – Блондинку. Твою лучшую подругу, или инспектора, или начальника.

– Нет у меня таких начальников. А подруг я в шахту не вожу.

Интересно, кем она ему представилась? Впрочем, не важно.

– В шахту вчера зачем пошел? – спросил я.

– Проверить.

– Что проверить?

– Все. Я же директор.

– Резонно. Почему не переоделся?

– Спешил.

Крепкий орешек. Но память ему обработали и правда жестко. Кто, как – не поймешь.

– До этого было что-то странное? Вспомни хорошо! – приказал я. – Все вспоминай, даже ерунду.

– Шахтеры боялись на проходческий участок ходить, – заявил директор. – Заболели сразу несколько. Знаю я их болезни…

– Там ты ждал? На участке?

– Да.

– Кого?

– Не помню…

– Где проходческий участок относительно поверхности? Где он находится?

Директор задумался.

– На северо-западе. Километрах в двух-трех от ствола. Там, где Ластенкова балка и пруд.

– Вентиляционные стволы там есть?

– Нет.

– Отдыхай. Что вспомнишь – звони. – Я протянул директору свою визитку. – У меня телефон сменился.

– Хорошо, – пообещал он.

Бориса нужно было опередить. Пока он будет окучивать народ на шахте – спуститься под землю и исследовать то место, где нашли директора. Там может быть опасно, но игра стоит свеч.

До шахты я доехал минут за пять. Сто километров в час по городу, сто шестьдесят – по трассе, восемьдесят – по разбитой хуторской дороге. Шлагбаум на парковке сбивать не стал – во избежание расследования со стороны Бориса, если его все-таки удалось обогнать. Зато сторож, чтобы поднять шлагбаум, выбегал из своей будки так, что любо-дорого было посмотреть. Всегда бы так.

Машину я припарковал в хозяйственном дворе – Борису незачем знать, что я здесь. Играем по-крупному, друг-соперник мне ни к чему, да еще и Светлый. Мало ли, что приключится…

Интересно, а Алена, если она осталась здесь, приехала на шахту на машине? И где она ее оставила? Я не знал, как выглядит ее автомобиль, но не сильно об этом пожалел. Что мне даст машина? Только уверенность в том, что она была и осталась здесь? Или что ее похитили отсюда? Так я и так в этом практически уверен.

Где находится спуск в шахту, я прекрасно знал. Дежурная около клети никак не хотела спускать меня вне графика. Но я настоял. И приказал не пускать никого в шахту в течение часа. Скорее всего Борис сможет сломать этот блок. Но, может, и не будет воздействовать на дежурную – на пользу ее психическому здоровью это явно не пойдет.

Под землей я прежде бывал и в Сумрак там входил. Очень неприятные ощущения. Сумрак внизу плотнее и холоднее, чем на поверхности. А ведь и в городе, там, где войти в Сумрак проще всего, он вытягивает силы. На глубине создается ощущение, что кровь вымерзает. И пейзаж вокруг более чем странный. Корни мира как они есть…

Оказавшись внизу, я столкнулся с шахтерами, которые намеревались подняться на-гора. Как бы не так, ребята, смена слегка продолжится. Каждому из вас выпишут премию, я позабочусь, а сейчас вы мне нужны.

Большой компанией всегда веселее. Мы отправились в сторону проходческого участка. Все они прекрасно знали дорогу и не хотели туда идти. Работяги очень злились, что выход на поверхность, к теплому солнцу, свежему ветру, голубому небу, ласковым женам и горячему обеду не состоялся. Мне это было на руку. Я подпитывался, не стесняясь. Чрезвычайные обстоятельства! Война все спишет.

Проехались на «козе», оседлали «бабу-ягу». Не люблю внутришахтный транспорт, очень он неудобный, особенно если в полном снаряжении, в каске и с самоспасателем путешествуешь. Но даже без них скамейки узкие, потолки низкие, сиденья жесткие. Однако пешком идти дольше и хуже. Лучше плохо ехать, чем хорошо идти.