Александр Ерунов - Победитель

На этот вопрос у Эрланда не было однозначного ответа. То, что предлагал Эгиль, казалось ему идеальным выходом из положения и решением всех проблем. Совместить достоинства двух полюсов – что может быть лучше? Только вот все ли правильно рассчитал его хитроумный братец и не откажут ли боги в своем даре альвам и дварфам, если те отступятся от того образа жизни, который был определен высшими для своих последователей? На этот вопрос ответа тоже пока не было. Однако рискнуть все равно стоило. Та жизнь, которую Эрланд влачил сейчас, ни в коем случае его не удовлетворяла, а потому любое изменение в ней можно было считать за благо.

Эрланд сидел на скамеечке бульвара, идущего вдоль Большого проспекта, и задумчиво смотрел в сторону Андреевского рынка. Сейчас он опять был в образе Мамая, и его вызывающий, в чем-то даже угрожающий вид не мог оставить равнодушными проходящих мимо людей. Он поджидал Максима Федотова, а потому вновь примерил на себя маску вчерашнего уголовника и грозы всего района. Людей такого сорта, как Макс, почему-то всегда привлекала криминальная романтика, вот Эрланд и решил воспользоваться этим для того, чтобы иметь под рукой человека, готового взяться за любое, даже самое грязное поручение.

Нидуд никогда не скрывал, что готовит из своего внука убийцу, а потому требовал от него умения перевоплощаться. Конунг даже специально посылал Эрланда на обучение в Тбилиси, в театральную студию к одному из известных местных режиссеров, и надо сказать, что тот находил способности молодого человека весьма незаурядными.

Эрланду и самому артистическое творчество приносило истинное удовольствие. Возможно, перевоплощаясь в кого-то другого, он на какое-то время забывал о своем реальном положении. В театре же он усвоил для себя одну простую истину – не важно, кто ты есть на самом деле, важнее то, каким тебя видят окружающие. Свое настоящее лицо всегда можно спрятать под нацепленной на него личиной, а степень ее достоверности заключается только в качестве твоей собственной игры.

Изучив основы лицедейства, Эрланд, ничуть не сомневаясь, начал использовать полученные знания в общении с конунгом и другими дварфами. Будучи от природы неплохим психологом, он стал подбирать ключи к каждому из тех, от кого зависела его жизнь в Нидавеллире. Он больше не принимал близко к сердцу те унижения и оскорбления, которые продолжали сыпаться на него как из рога изобилия. Он говорил себе: «Хотите видеть меня таким? Пожалуйста! Я сыграю для вас эту роль!» Лицедейство стало для Эрланда той спасительной отдушиной, которая помогала ему выжить в омерзительном мире и не задохнуться от окружающего его духовного зловония.

Макс опоздал на десять минут, что дало Эрланду отличный повод лишний раз припугнуть его и поставить на место.

– Ты что это себе позволяешь, шакал паршивый?! – прикрикнул он на него. – Серьезный взрослый человек должен ждать, когда ты соизволишь явиться на встречу?! Я плачу тебе немалые деньги вовсе не для того, чтобы торчать здесь в ожидании твоего появления и светиться на глазах у ментов всего района!

– Прости, Мамай, – трусливо вжав голову в плечи, залепетал Макс. – Я не подумал, что у тебя такие серьезные проблемы с законом.

– Он не подумал, видите ли! – усмехнулся Эрланд. – А ты вообще хоть иногда думаешь?! Или твоя башка до такой степени пропитана всякой дрянью, что уже просто не в состоянии мыслить? Смотри, как бы я не осерчал на тебя сильно. Я человек не злой, но не люблю, когда меня ни во что не ставят. За это я наказываю, и наказываю сурово.

– Ну извини, – совсем расстроился Макс. – Я больше не буду.

– Не будет он, – хохотнул Эрланд. – Честное слово, как школьник-двоечник какой-то! Ладно, черт с тобой, на этот раз прощаю. А теперь слушай внимательно, что я от тебя хочу. Меня заинтересовал тот мальчишка, который навалял вам на улице Репина. Я хочу знать про него все, что возможно. Кто он такой, как его зовут, откуда он здесь взялся, давно ли появился на Васильевском острове. В общем, меня интересует любая информация о нем.

– Так где же я его тебе найду?! – начал спорить Макс. – Я уже говорил тебе, что прежде этот тип здесь, на Ваське, не светился. Может, он вообще из другого района!

– Вот ты все это и узнаешь, – отрезал Эрланд. – Справишься – неплохо заработаешь, а нет, так помни о том, что простил я тебя в последний раз. Понятно?

– Куда уж понятнее, – уныло отозвался Макс.

– А раз понятно, тогда топай отсюда и приступай к выполнению задания. Делай что угодно, но чтобы сведения о мальчишке были у меня не позднее чем через пару дней.

«Вот привязался, морда уголовная! – уныло думал Макс. – И где мне теперь мальчишку этого искать?! Я ему что, справочное бюро?! Не пойму, чего ему от парня-то понадобилось? Ну, врезал нам по щам, за девчонку заступился. Что в этом такого? Может, приревновал? Девчонка ведь классная! С его-то рожей – и в герои-любовники лезть! Тоже мне, Отелло нашелся! А что, если он порешит мальчишку? Восточные люди – они же горячие! Начнут разбираться, кто навел, а он возьмет и на меня укажет. По судам ведь потом затаскают! Нет, с Мамаем надо завязывать! И денег мне от него никаких не надо! Уж лучше без денег на свободе, чем с деньгами на нарах».

У дома, где жила Настя, Виктор появился за час до назначенного времени. Ему очень хотелось преподнести ей сюрприз, и Виктор решил сделать это в чисто альвийском стиле. Еще в прошлый раз ему крайне не понравился дурной запах в подъезде дома девушки, который никак не подходил к его романтическому настроению, и он захотел исправить грубое несоответствие с помощью магии. Особой сложности не было, Виктор освоил это заклинание едва ли не в раннем детстве и время от времени развлекался тем, что наполнял свои комнаты во дворце Рассветов то свежим запахом морского бриза, то сложным ароматом полевых цветов, то смолистым благоуханием соснового бора в жаркий солнечный день.

Для Насти он подобрал один из своих любимых запахов – аромат послегрозовой свежести. Запах должен был отлично сработать на контрасте с тем, что творилось в подъезде сейчас, а это как раз то, чего и хотел добиться Виктор. Подойдя к двери, он первым делом проверил оберег. Знак оказался на месте, и это не могло не радовать. Войдя внутрь, Виктор закрыл глаза и отчетливо представил себе ту картину, которая ассоциировалась у него с выбранным запахом: опушка леса, мокрые после дождя деревья, пробивающееся сквозь тучи солнце и неповторимый аромат только что принявшей водные процедуры природы. Он вмещал в себя сотни разнообразных оттенков: и запах свежей листвы, и тонкое благоухание полевых цветов, и немного терпкий запах крапивы, но над всем этим доминировал тот неповторимый аромат пропитанного озоном воздуха, который и объединял мысленно нарисованную картину в единое целое. Открыв глаза, Виктор конечно же увидел все тот же слегка обшарпанный подъезд, но незримое изменение все же произошло. Неприятная затхлая вонь исчезла без следа. Теперь здесь хотелось дышать полной грудью и наслаждаться каждым новым пьянящим глотком чистейшего воздуха.