Александр Ерунов - Победитель

– Трон? – горько рассмеялась Миврана. – Ты думаешь, ему так нужно это просиженное тобой кресло? Если ты сам цепляешься за него до такой степени, что готов ради этого бросить в беде любимую женщину, то не мерь других по себе!

– Миврана, ты забываешь, что разговариваешь с королем! – повысив тон, сказал Вёлунд.

– Да какой ты король? – махнув рукой, с горечью в голосе ответила она. – Кузнец, жалкий ремесленник! Настоящий король должен в первую очередь заботиться о своих подданных, а уж потом о себе!

– Что ты хочешь от меня? – побагровев от ярости, воскликнул Вёлунд. – Что я должен сделать для того, чтобы ты наконец отстала от меня?!

– Верни Виктору Анастасию.

– Но как раз этого я и не могу сделать! – в отчаянии воскликнул король. – Я не властен над законами, установленными свыше!

– Тогда обратись за помощью к тому, кто имеет и власть, и силу. Припади к ногам Одина, умоляй его, упрашивай. Делай что хочешь, но добейся необходимого результата! Вот тогда ты проявишь себя как настоящий король и как любящий отец!

Миврана резко развернулась и, сильно хлопнув дверью, вышла из комнаты.

После ухода сестры Вёлунд долго сидел в задумчивости. Аппетит ему Миврана испортила окончательно, и кусок действительно не лез в горло. В мыслях он снова и снова возвращался к обидным словам, брошенным сестрой в его адрес.

«Неужели я действительно такое ничтожество, как считает Миврана?! – возмущался он. – Неужели и все остальные альвы думают обо мне точно так же, как и она? Тогда и в самом деле пора покидать трон и готовить себе наследника. Но кого? Хайме не справится, Слагфид слишком слаб и изнежен, он и вовсе не годится, Эгиль предал нас и сгинул в темной бездне. Остается только Виктор, но он не примет от меня этот дар. После возвращения из Петербурга его отношение ко мне сильно изменилось. Виктор холоден со мной, как с посторонним, крайне неприятным ему человеком. Он теперь тоже считает, что я предал его мать. Да и в том состоянии, в котором Виктор пребывает сейчас, вряд ли он станет хорошим правителем. Хотя, конечно, задатки у него для этого были великолепные».

Вёлунд встал из-за стола и, прихрамывая, начал мерить комнату шагами, как загнанный в клетку зверь.

«Вернуть его расположение и вытащить из той ужасной депрессии, в которой он пребывает, можно только одним способом, воссоединив его с этой девушкой, Анастасией Светловой. Я сам не могу этого сделать, а значит, в любом случае мне придется обращаться к Одину. Но только он никогда и ничего не делает даром. Что может потребовать от меня одноглазый бог [18]и что я сам могу предложить ему? Как там сказала Миврана? «Какой ты король, ты кузнец, жалкий ремесленник?» Может, и так, но ремесленник я вовсе не жалкий! Уж в чем в чем, а в кузнечном мастерстве мне равных нет! Тогда вопрос о том, что я могу предложить Одину, отпадает сам собой. Я скую для него меч, причем такой, которого еще не видел свет. Одноглазый бог обожает оружие, и он не сможет устоять перед этим искушением. Я вложу в этот меч все свое умение, и он станет вершиной моего творчества. И тогда, завершив свою историю на высокой ноте, я смогу покинуть трон Альвхейма с высоко поднятой головой!»

Приняв такое решение, Вёлунд вздохнул с облегчением и решительными шагами направился в свою кузницу.

Король заперся в своей кузнице и никого туда не допускал. Он работал с утра до ночи лишь с небольшими перерывами на еду и сон. Работа продвигалась медленно, но иначе и быть не могло. В этом мече он решил собрать все самые лучшие качества оружия, которое когда-либо выходило из его рук, а опыт он накопил огромный.

Прежде всего нужно было определиться с составом металла. Меч предстояло выковать не слишком тяжелый, чтобы рука не очень уставала во время боя, и не слишком легкий, чтобы в нанесенный удар не приходилось вкладывать дополнительные усилия для увеличения его поражающей силы. Металл невероятной прочности, способный почти вечно оставаться острым, Вёлунд научился выплавлять уже давно, и теперь экспериментировал, сочетая различные составы.

Немаловажную роль играла и форма меча. Для того чтобы клинок отлично слушался руки и был как бы ее продолжением, он должен быть великолепно сбалансированным. Здесь нужно иметь особое чутье и огромный опыт. И того и другого у Вёлунда хватало с избытком. А главное, хорошо сбалансированный меч всегда получался красивым, его приятно было взять в руки.

Про умение короля-кузнеца украшать свои изделия ходили легенды. Это всегда была воистину ювелирная работа, но и тут он попытался превзойти самого себя. Получился настоящий шедевр, при виде которого любой, увидевший его, замер бы от восхищения.

Завершив с приданием мечу формы, Вёлунд приступил к наделению его магией. Здесь он тоже собрал все лучшие заклинания, хорошо показавшие себя в бою. Результат оказался настолько впечатляющим, что, по мнению создателя, боец, владеющий этим мечом, становился просто непобедимым.

Вёлунд настолько увлекся работой, что на какое-то время забыл обо всех своих неурядицах. Здесь, в кузнице, он чувствовал себя намного увереннее, чем на троне. Завершив работу над мечом, он полюбовался на творение своих рук, после чего сделал еще и великолепные ножны, которые красотой отделки ничуть не уступали самому клинку.

Пора было нести меч на показ главному судье, Одину. И тут Вёлунда вновь охватила некая робость, которая никогда не одолевала его во время работы с металлом. Его отношения с одноглазым богом нельзя было назвать дружескими. Один был господином, а Вёлунд – его верным слугой. Вроде и господин хорошо относился к нему, да и сам слуга никогда не давал повода для недовольства, но неравенство положения создавало между ними какой-то барьер, перешагнуть через который Вёлунд не мог себе позволить.

Насколько уверенным он был, создавая свой великолепный меч, настолько же нерешительным стал, когда настало время преподнести чудесный дар Одину. Дело даже было не в том, что Вёлунд сомневался в полученном результате. Такой меч просто не мог не понравиться! Его одолевали совсем другие сомнения. Как посмотрит Один на то, что его слуга вообще решается чего-то просить? Не прогонит ли его с глаз долой? Не воспримет ли его униженную просьбу как оскорбление своего достоинства? Не скажет ли, что он и так слишком много сделал для народа альвов? Эти и другие вопросы настойчиво лезли в голову Вёлунда, пока он приближался к порталу, который должен был перенести его в Асгард, а уж оказавшись в самих землях богов, он и вовсе сник.

«А стоит ли вызывать на себя гнев владыки только ради того, чтобы решить свои семейные неурядицы? – уныло думал он, приближаясь к чертогам одноглазого бога. – Да, сейчас Виктор без памяти влюблен в эту девушку, но он еще очень молод. Кто знает, может быть, пройдет какое-то время, и он забудет свою Анастасию, встретит другую девушку, которая завоюет его сердце и навсегда вытеснит оттуда эту первую любовь? Мне ведь тоже было крайне тяжело потерять мою Бёдвильд, но встреча с Региной полностью изменила мою жизнь, наполнила ее новым смыслом. А мальчишкам вообще свойственно сильно преувеличивать свои чувства!»