Владислав Картавцев - Факультет. Курс второй

Они подошли к лифту, сели в него, и Толкачев нажал самую верхнюю кнопку «777». Через несколько секунд лифт затормозил и остановился, но двери лифта не раскрывались.

«Подтвердите допуск!», – из-под потолка прозвучал электронный голос, и на стенке лифта справа вспыхнул сенсорный экран.

Толкачев вынул из кармана небольшую красную пластиковую карточку со встроенным микрочипом и поднес к экрану. Экран вспыхнул изумрудным цветом, а голос произнес:

«Назовите фамилию и должность!»

– Толкачев, заместитель декана по работе со студентами!

Воцарилась длинная пауза.

«Проходите!», – наконец буркнул электронный истукан, и Кириллу показалось, что в его голосе прозвучали нотки неудовольствия.

– Ты правильно догадался! – двери лифта отъехали в сторону, и Толкачев подмигнул Кириллу. – Наши шутники так настроили систему, что автомат вечно недоволен, когда кого-то пропускает, но зато, если права́ допуска не подтверждаются, и он дает от ворот поворот – радуется так, как будто выиграл десять миллионов в лотерею!

Выйдя из лифта, они оказались в холле, и Кирилл невольно остановился. Он ожидал увидеть стандартную планировку помещения – аналогичную той, что и на нижних этажах – но вместо этого его глазам предстало нечто особенное.

Начнем с того, что этаж был круглым, и холл служил его центром. Из центра выходило семь лучей – в виде недлинных коридорчиков. В каждом из коридорчиков было по три двери – одна на левой стене, одна – на правой, и последняя – в то́рце. Нигде не было видно никаких табличек, и если бы кто-то посторонний попал на этаж «777», он бы просто не знал, куда идти. Стены – и в холле, и в коридорах были выкрашены в теплый охристый цвет, в холле неравномерно (без всякой системы) были расставлены цветные диваны с мягкими подушками, а на стенах во множестве висели портреты – и одиночные, и групповые.

Кирилл остановился возле одного – с изображением мордатого мужчины (явно не славянской наружности) в красном берете и с блокнотом в руке.

Портрету было никак не меньше четырехсот лет, и он, скорее всего, принадлежал голландской или фламандской школе живописи.

– Старина Парацельс! Копия самого известного портрета. Нужно заметить, копия очень, очень качественная – из тех, что выставляются под видом подлинников в музеях, чтобы сберечь оригиналы от разных маньяков. У нас здесь все копии такого уровня – и для невооруженного глаза разницы между ними и подлинниками никакой! И можно наслаждаться творениями великих художников, как говорится, не отходя от кассы! В качестве бонуса. Кстати, почему тебя привлек именно этот портрет – ведь рядом есть и другие, и они не хуже? Можешь смело рассказывать, время у нас пока есть – старейшина подойдет минут через десять, не раньше.

– Ну, я даже не знаю! – Кирилл замялся. – Наверное, это связано с мимолетным видением . Мне кажется, что портрет какой-то неживой – он то ли написан после смерти Парацельса (причем, по представлению художника), то ли намеренно выполнен в выспренней манере – словно это не врач, а некий вельможа. В общем, мне кажется, есть в нем какая-то фальшь.

– Интересно! – Толкачев несколько секунд внимательно смотрел на Кирилла. – А что ты вообще знаешь о Парацельсе?

– Да ничего! Читал когда-то, но совсем немного, и если меня спросят – ни одного конкретного факта назвать не смогу.

– Ну, тогда у меня есть отличная возможность исправить пробел в твоем образовании! – Толкачев пригласил Кирилла на диван. – Здесь на «777» обычных, прозаических граждан нет – даже в художественном виде. Настоящее имя Парацельса – Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст из Гогенгейма. Запомнить весьма тяжело, ты не находишь? Родился он в 1493 г. в деревушке рядом со швейцарским Цюрихом. Кстати, в то время это, конечно, был не город банков, миллионеров и мастеров-часовщиков, а так – захолустье.

Другое дело – немецкий Штутгарт. Рядом располагались древние замки германских рыцарей, и вот отец Парацельса был потомком этих самых рыцарей – и даже родственником гроссмейстера ордена рыцарей святого Иоанна. В общем, германский аристократ. В ранней юности он лично обучал наукам сына – преподавал ему основы алхимии, хирургии и терапии.

Далее будущее светило медицины продолжил обучение в одном из монастырей, а потом поступил в университет Базеля. А после университета Парацельса взял под свое крыло знаменитый в то время Иоганн Тритемий, настоятель монастыря святого Иакова в Вюрцбурге, один из величайших адептов магии, алхимии и астрологии. И именно под его руководством прямое развитие и практическое применение получили склонности Парацельса к оккультным наукам. Чувствуешь, откуда ветер дует?

Кирилл кивнул. Что ж здесь непонятного? Все великие люди того времени тем или иным образом пытались разобраться в хитросплетениях божественного и человеческого – и, само собой, оккультизм привлекал их особенно.

– Кстати, если изучать историю того времени, совсем нетрудно понять, что в пятнадцатом-шестнадцатом веках в восприятии обывателей медицина не слишком отличалась от колдовства, и хоть на дворе стояла эпоха возрождения, и охота на ведьм почти целиком сошла на нет, обвинения в колдовстве и ереси все еще оставались тождественны смертному приговору. Поэтому понятно, что заниматься врачеванием без одобрения церкви было невозможно – и здесь покровительство Иоганна Тритемия для Парацельса оказалось решающим.

После завершения обучения в монастыре Парацельс много путешествовал. Он побывал в Германии, Италии, Франции, Нидерландах, Дании, Швеции и в России. Считают, что он даже посетил Индию, когда был пленен татарами и доставлен к хану, сына которого впоследствии сопровождал в Константинополь.

«Индийский вояж» наложил серьезнейший отпечаток на восприятие Парацельсом медицинской науки и окружающей действительности. В его трудах явно прослеживается связь с мировоззрением восточных гуру, а его европейская система врачевания и индийская система того времени почти идентичны. А то, что говорил Парацельс о семеричном строении человека, о свойствах астрального тела, о привязанных к земле элементалях и т. д., на Западе в те времена было совершенно неизвестно. Да и сейчас – положа руку на сердце – неизвестно точно также. Вот ты знаешь, что такое семеричное строение ?

– Нет! – Кирилл помотал головой.

– Естественно! Поскольку соответствующие книги появились у нас совсем недавно, и они не могут похвастаться глубоким интересом к себе со стороны читающей общественности. А у нас на факультете они изучаются только в девятом семестре – на курсе «Экзотические эзотерические практики и учения».

Но если тебе интересно что-то почитать из этой темы, можешь купить «Разоблаченную Изиду» или «Эзотерический буддизм». Там много информации – в том числе и об элементалях (или духах природы), про которых очень подробно писал Парацельс в своих трудах – правда, заменяя восточные термины соответствующими названиями из германской мифологии. Чтобы облегчить понимание своим соотечественникам, привыкшим к западной манере мышления.