Мария Тернова - Цена вопроса

Допотопный лифт почему-то функционировал, и до рабочего места Ириша добралась без ущерба для здоровья. Теперь можно попить чайку и расслабиться до обеда. Отперев свой кабинет, она первым делом включила чайник, а вторым – громко сказала:

– Доброе утро, Алексей Васильевич!

Это была ее маленькая ежедневная месть начальнику службы безопасности фирмы, который рассовал по всему офису подглядывающие, подслушивающие и поднюхивающие устройства. А может, только делал вид, что рассовал, но делал весьма усердно. Господин Сергеев был настоящим полковником из бывших. Усредненное незапоминающееся лицо, неуловимый взгляд, мерзкая привычка неслышно подходить сзади и редкостная выносливость по части крепких напитков. Прямо-таки Штирлиц в тылу врага! Редкая корпоративная гулька, на которых Сергеев неизменно изображал гусара, пьющего исключительно на уровне эполет, обходилась без его гнусных намеков в адрес Ириши. Очень аккуратных, но оттого не менее гнусных. Но мы же не в Америке живем и трудимся, где чуть что – в суд за сексуальные домогательства. Ира отшучивалась, прикидываясь ничего не понимающей дурочкой. Открытый конфликт с экс-полковником в ее жизненные планы не входил.

Да шут с ним, с Сергеевым. Поскольку сегодня никто не проставляется по случаю отпуска или дня рождения, тень железного Феликса явится в офис, скорее всего, за полчаса до окончания рабочего дня, чтобы проследить, не линяют ли сотрудники раньше времени. А до тех пор на его незримое присутствие будет намекать лишь потрескивание в телефонной трубке во время разговора. Шпионские страсти штандартенфюрера…

Ириша работала в этой небольшой строительной фирме с момента ее основания, четвертый год, и представляла в единственном лице отдел кадров. Не так давно она имела под началом одну девочку, но фирма претерпела ряд не всегда положительных изменений, и теперь командовать стало некем. Все сама. И офис находился сначала в другом корпусе, был тесноватым, но куда более цивильным. Потом, на гребне успеха, набрали народу и по дешевке отремонтировали себе часть этажа здесь, получив в наследство от доблестных ракетостроителей не только мышей и тараканов, но и туалет рядом с лестницей, который мало чем отличался от вокзального.

Дальше дела спланировали вниз, поскольку построить дом если не дешевле, то куда быстрее, чем сдать в эксплуатацию. И народу в фирме поубавилось как естественным путем, так и в результате сокращений. Учредители, пара довольно молодых мужиков-дружбанов, имели интересы помимо строительства. Оставалось только молиться о том, чтобы они не расплевались между собой и не надумали разводиться – это был бы полный аллес капут. Такую ситуацию Ириша уже пережила на первой своей работе. В той фирме произошел резкий «развод» с мордобоем и поджогом офиса, а ей пришлось за день спешно уволить полторы сотни узбеков и молдаван, которых увел за собой один из кормильцев.

Здесь пока все было куда спокойнее. Мало того: несмотря на передряги, в фирме сложился неплохой коллектив – без сплетен и с кое-какими традициями. Его ядром и вдохновляющей силой являлась Ольга Ивановна, зам генерального по финансовым вопросам и главбух в одном флаконе. Ириша не без основания подозревала, что только благодаря усилиям незаменимой мадам Барминой фирма еще не пошла ко дну. Эта женщина прятала за ясным лбом никогда не ошибающийся компьютер, обладала железной хваткой, умела не только говорить, но и слушать, и была добрейшим человеком. В такое уникальное сочетание качеств нелегко поверить, но Ольга Ивановна в вере не нуждалась. Она не была ни господом богом, ни его матерью. Просто приезжала каждый день на службу: вся такая крупная, ярко одетая, собранная, обаятельная. И всё начинало крутиться, как надо.

Ольга Ивановна являлась главной причиной, по которой Ириша до сих пор работала в этой шаткой фирме. Другой причиной было то, что здесь не требовалось задерживаться после окончания рабочего дня. Ровно в 17–30 секретарша Люба выплывала в коридор и сладко пела: «Пора домой!» А если вдруг отсутствовало руководство, вечерняя песня исполнялась даже раньше времени. Где еще такое найдешь? Ириша, имевшая прорву знакомых, ни от кого ничего подобного не слышала. А когда учишься на подготовительных курсах и надеешься поступить в ВУЗ, то каждая минута не только утром, но и вечером буквально на вес золота. Ириша только в прошлом году собралась с духом и средствами, чтобы пойти получать образование. Высшее экономическое было ею выбрано за хорошие перспективы, а еще Ира надеялась понять тайну чисел и научиться ими управлять.

Поступать куда-либо сразу после школы она даже не пробовала, поскольку так закрутилась со своей неземной любовью, что ни о чем другом думать просто не могла. Объект Иришиной страсти жил в соседнем доме, был красив, как молодой бог, и отвечал ей полной взаимностью. Юрий Георгиевич Егоров, которого все звали Три Егора, был старше Ирины на семь лет и уже отучился в каком-то заумном институте. А папаша взял его в свою фирму на очень хорошие деньги. Свадьбу сыграли через неделю после выпускного бала. Иришу поздно отдали в школу, потому как в детстве она была совсем мелкой и болезненной, то есть, аттестат о среднем образовании получила уже совершеннолетняя невеста.

Ириша с головой окунулась в семейную жизнь, которая радовала молодую жену красавца-мужчины не слишком долго. Супруг оказался ветреным и ехидным типом, крайне привередливым в питании и вопросах чистоты. И вообще был убежден, что раз содержит семью, то все должно быть только так, как он, обожаемый, скажет. Уязвленный тем, что Ира отказалась менять свою звучную фамилию, муж постоянно над ней издевался:

– Дурочка ты. Полагаешь, что Князева означает благородное происхождение? Как бы не так! Подобные фамилии: Царев, Губернаторов, Майоров говорят о том, чьими холопами были предки.

Во время ссор, или просто будучи в дурном настроении Три Егора называл жену не иначе, как холопкой, а такие моменты случались все чаще. Но Ириша любила мужа, и всё прощала ему. Правда, лишь до тех пор, как поняла, что Юрка бессовестно изменяет ей направо и налево. И года не прошло после свадьбы, а Ириша уже пришла к неутешительному и горькому выводу: красивый муж – не твой муж. Мама давно говорила об этом, но тогда, еще невестой, Ирочка не прислушалась к ее словам. А теперь стало ясно, что, предложив ей руку и сердце, кое-какие органы Три Егора оставил в общем пользовании. Воротнички его рубашек пестрели разноцветной помадой, а ночевал дома супруг далеко не каждый день, не затрудняя себя объяснениями. При этом сам немилосердно пас жену, отслеживая все ее перемещения, да еще изводил беспочвенной ревностью.