Лорел Гамильтон - Поцелуй смерти

Они переглянулись, вроде как пожали плечами и стали цеплять вампиршу к плазме. Известно, что плазма или срочное переливание крови может «спасти» вампира и дать ему шанс вылечиться дальше самому. Это примерно и все, что известно о первой помощи вампиру. Вторую бригаду «Скорой» я направила к следующему вампиру с колеблющимся пламенем энергии. Осталось еще двое живых, но раненых. Все же капельница ставится не мгновенно.

Я коснулась холодной кожи девочки. Некормленые вампиры моложе ста лет на ощупь холодны, пока наша кровь их не оживит. Я повелела пламени гореть ровнее, ярче. Оно полыхнуло так, что я отпрянула, как от реального огня.

– Все нормально? – спросил Смит.

– Ага. Только подтащи сюда второго, чтобы я его тоже тронула.

– Объяснишь потом, зачем, – сказал он.

– Ладно.

Смит поверил мне на слово и пошел подтаскивать вампира. Кто-то ахнул, кто-то сдавленно вскрикнул. Я оглянулась – огонек затрепетал и чуть было не погас, стоило мне отвлечься. Вот черт!..

– Что там? – спросила я.

– Он в сознании, – ответил Смит. – Тут один испугался.

Он глянул на одного из патрульных, с которыми вместе нес тело. Его положили по другую сторону от меня, чтобы я могла одновременно касаться обоих вампиров.

Новый вампир заморгал, глядя на меня большими темными глазами. Короткие волосы были натурального черного цвета, вполне под стать чуть раскосым глазам. Я не очень хорошо определяю азиатские народы. Пожалуй, я бы сказала, что японец или китаец, но мог быть кореец – вряд ли это важно. Худощавый, примерно моего роста, казался поэтому слишком хрупким для мужчины. Как и все прочие в этой группе, с виду он был жертвой и уж точно не выглядел опасным. Это впечатление неопасности усиливалось пулевым отверстием в верхней части груди. Когда я протянула к нему руку, он сжался и постарался отодвинуться из последних сил.

– Давай помогу, – сказала я.

И на секунду отвлеклась от искры девушки. Пришлось добавить ей энергии, закрыв на секунду глаза, чтобы лучше видеть, как разгорается пламя. И огонек этого мужчины мне тоже стало видно лучше. Он горел ровнее, чем у нее, сам себя питая. Из всех вампиров этот, пожалуй, пострадал меньше всего.

– Уберись от меня, – сказал он.

Я открыла глаза – на лице у него был страх.

– Я тебя не трогаю, – ответила я, стараясь говорить ровным голосом, чтобы энергия девушки тоже горела ровно.

– Ты сама знаешь, что делаешь, – сказал он, и к страху примешалась теперь злость.

На самом-то деле я не очень знала, что делаю. Поддерживать это пламя-энергию мне приходилось только однажды, причем с вампиром, которого я хорошо знала, и работу с этой энергией сделала до того, как возникла экстремальная ситуация. Странно, что у меня получается так гладко работать с незнакомыми вампирами.

Стоило мне это подумать, как энергия девушки затрепетала. Парапсихические способности – они как магия. Не веришь – ни хрена не выйдет.

Отбросив сомнения, я продолжала держать огонек – помогать девушке его держать.

Второй вампир приподнялся на локтях, попытался отползти – и ахнул, свалился обратно на кирпичи, скривившись от боли. Вдруг ему стало намного хуже.

– Черт! – сказала я. – Пуля застряла в теле, сейчас он ее сместил.

Пламя юной вампирши заволновалось вместе с моими эмоциями, как свеча на сильном ветру, почти погасло, а теперь еще и его огонек стало задувать «ветром».

– Санитар! – заорала я.

К нам рванул один с саквояжем, оставив своего напарника налаживать капельницу другому пострадавшему. Секунды, несколько секунд, минут – и приедут еще медики.

Я схватила мальчишку за холодную руку, втолкнула в него силу.

– Нет! – заорал он. – Нет, не буду я среди твоих рабов!

Я так изумилась, что отпустила его.

Он рухнул обратно на булыжники, откашливая кровь цвета черного сиропа. Медик замялся в нерешительности между этими двумя.

– Девочка. Она уходит быстрее.

Медик поверил мне на слово, склонился над ней и начал работать, подозвав одного из патрульных помогать. Я осталась с вампиром, мальчишкой. Ему было не больше семнадцати, когда он умер в первый раз.

– Давай помогу.

– Нет!

Он закашлялся сильнее, и видно было, что это больно.

Я вложила в него еще энергии, и он заорал:

– НЕТ!

Мне не удавалось сосредоточиться на них обоих, потому что мешали эмоции. Я старалась поддержать пламя в девушке, пока ставили капельницу, и в вены ей пошла какая-то жидкость, которая должна была помочь больше, чем моя сила. Я поднесла запястье к лицу мальчика.

– Пей тогда, раз энергию брать не хочешь.

– Тогда я буду привязан к Жан-Клоду.

Полиция не очень разбирается, насколько глубоко я привязана к Жан-Клоду отношением «человек – слуга», поэтому я очень осторожно выбрала следующие слова:

– Лучше умереть?

– Да.

Он снова закашлялся и завертелся от боли. Смит пытался его удержать.

– Что так?

Он попытался заговорить, но изо рта сочилась кровь, он еле слышно прохрипел:

– Свобода… Мы не хотим принадлежать мастеру. Мы хотим быть свободными и не принадлежать другому совету. Они ушли – и не надо их возвращать.

Искра девочки щелкнула, вставая на место – плазма поддержала в ней «жизнь». Я послала всю свою энергию в мальчишку. На этот раз пламя его полыхнуло так, что я едва не закрыла глаза, защищаясь от яркости, которая была только у меня в голове.

– Нет. – Он перевернулся на бок, кровь изо рта потекла сильнее. – Я отказываюсь от медицинской или метафизической помощи. Отказываюсь.

Медик сказал:

– Не знаю, что вы там делаете с ним метафизически, но вы должны перестать. Он отказался от помощи, и по закону ее следует прекратить.

– Он умрет, – сказала я.

– Я уже давно мертвец, я вампир.

– Ты не мертвец, а нежить, – возразила я. – Это не то же самое.

– Я умираю за дело, – сказал он почти до боли низким басом. Изо рта выкатился сгусток черной крови.

– Какое дело? – спросила я.

– За свободу.

Это были его последние слова. Глаза остекленели, тело дернулось в последней судороге, пламя вспыхнуло и погасло, будто чье-то мощное дыхание задуло его.

Я схватила его за руку – слишком поздно, чтобы спасти, но оказалось не поздно почувствовать, как он уходит. Это не то ощущение, как бывало, когда умирал у меня на руках человек. Из умирающего вампира исходит нечто иное. Различие душ? Вампиры – создания зла? Их ждет погибель, как утверждает Церковь? Ничего этого я не знала. Я знала только то, что он был немногим старше своего физического тела, и он заставил нас его убить. И я не понимала, зачем.

Шло полицейское расследование, но эти вампиры предпочли умереть, только бы не оказаться под властью Жан-Клода. А если кто-то предпочитает умереть, но не войти в твою иерархию власти, то лишь маленький шаг отделяет его от желания убивать, чтобы эту иерархию разрушить. Обычно я информацией о расследовании со своими бойфрендами не делюсь, но… но если я сейчас промолчу и что-то случится с Жан-Клодом или с кем-то из других моих любовников или друзей, я никогда себе этого не прощу. И если выбирать, терять мне значок или кого-то из своих любимых, пусть заберут значок.