Светлана Рыжкова - Псы Господни

Мать, умирая, всё старших просила о младшеньком позаботиться, не бросать его в Екатеринбурге, куда он к тому времени уже год, как перебрался. Мечтал он на заочном учиться и операцию на ногах сделать, чтобы хотя бы на костылях передвигаться. Как же, бросим мы его! Илья у нас свет в окошке! Вот только… эх… нашлась бы девушка, что душу в нём бы увидела, а не внешнюю убогую оболочку!

Операция, вроде, нормально прошла. Во всяком случае, хоть с лыжными палками, но на своих ногах ходит. С коляской-то совсем беда была…

С учёбой так себе получилось, – кому они сейчас нужны, физики да математики! – но курсы бухгалтерские закончить всё-таки пришлось. И теперь бухгалтерию братьев Илья назубок знал. Дамочка-бухгалтер основную чёрную работу тянет, а Илья по телефону, да по интернету основной контроль ведёт. Живи, да радуйся!

Да только… как бы это сказать… совсем парень изменился, как за 30 перевалило.

Не то, чтобы Илье больше помогать приходилось, как раз наоборот! Как раз тогда Павел, старшенький, в гору пошёл и Володьку за собой потянул. Ленка замуж вышла, в десяти минутах езды от Ильи живёт. Жаль, овдовела. Но зарабатывает неплохо, хоть и с тремя детьми возится. Няньку нанимает. Все условия, так сказать.

Просто злиться стал наш Илья. Резкий стал… злой.

Да и то сказать, а мы бы на его месте – что? Плясали бы? Жизнь своим чередом катится, а инвалиду в ней места особо-то и нет. Вот, что бы вы на месте братьев делали? Зовут, конечно, Илью назад, к себе, да всё без толку. Улыбается только мрачно и отказывается. Говорит, проживу как-нибудь. Пенсия по инвалидности есть, ваша помощь имеется, да и я не даром ваш хлеб жую, чего бы не жить.

Ну, а водочка… она, сволочь, тем и хороша, что помогает жизни побыстрее лететь. На всех парах…

Ленка так и не смогла сегодня прийти… ах, как жаль! Позвонила, сказала, что завтра утром всей семьёй приедет. Гавриков-племянников привезёт. А сегодня, мол, с машиной нелады. Лучше уж она сегодня ей займётся, чтобы не тянуть с этим делом. Как раз к завтрашнему и управится!

– Не будет сегодня Ленки, – сказал Илья Сашке, возящемуся на кухне, – завтра приедет, вместе с поросятами.

Сашка робко поднял голову. Он чистил плиту, зная, что строгая Лена обязательно внимательно посмотрит на конфорки. Он чувствовал, что Лена побаивается его и, когда она приезжала, старался сжаться в комочек, исчезнуть, спрятаться. Нехорошо, когда тебя боятся. Это неправильно, да! А её дети Сашки не боятся. Они с ним вместе в маленькой комнате играют. Умеет Сашка такие дома из кубиков строить, что племянники только пищат от восторга. Мосты делает вместе с ними. Нитки возьмут и канатную дорогу протянут от письменного стола к шведской стенке. Даже убирать потом всё это жаль. А Илья приляжет рядом на диване и придумывает на ходу сказку о том, как Бэтмен и Иванушка спасали Алёнушку и Бритни Спирс от злобных трансформеров. Ленка, бывает, обхохочется, слушая. А когда она смеётся, то ни Сашки не боится, ни своего брата, ставшего зачастую таким ершистым и упрямым.

«Сашка, Сашка! – в сотый раз подумал Илья. – Подрастут племянники ещё чуть-чуть и начнут стесняться дяди своего, инвалида, и его странного большого и доброго друга. Вот и кончатся тогда наши посиделки…»

– Лены не будет, – сказал Сашка, кивая головой, и стал аккуратно выполаскивать тряпку, которой уже протёр поверхность плиты.

– Ага. Так что сегодня мы с тобой остаёмся в гордом одиночестве…

Внезапно пол мягко выдернули из-под ног Ильи!

Одновременно всё вокруг окрасилось красным. Поручни, купленные по случаю в троллейбусном парке для удобства Ильи и прикрученные Павлом и Володей к стенам коридорчиков, а также в ванной, туалете и на кухне, вспыхнули ослепительными брызгами всех оттенков алого, мгновенно перешедшего в раскалённую белизну!

На исказившемся лице Сашки вскипает кожа .

Руки Ильи, вздёрнувшиеся к глазам, полыхнули трескучим огнём. Илья чувствует мгновенный всплеск пламени, вырвавшегося, казалось, прямо из-под ног, и не успев даже удивиться, а только ахнуть от мгновенного испуга за Сашку… обрушивается во тьму.

…с -с-с-с… ш-ш-ш-ш… с-с-с-с… Он тянет за собой непослушные ноги, загребая вывороченными внутрь носками ботинок опавшую листву.

…с -с-с-с… ш-ш-ш-ш… с-с-с-с…

…то не эхо там, в темноте, нет!

…эхо эхо эхо нет нет нет!!!

…э то идёт за ним Сашка.

…нож

…нож-ж-ж! в его руке – нож! во имя Господа – нож!

Он смеётся и говорит… там… догоняя… за спиной! Он смеётся и говорит: «Бесы поражают также безгрешных, невинных и праведных, как Иова, и многих невинных детей!»…

Рука его хватает Илью за плечо. Пальцы впиваются в ключицу. Сашка разворачивает Илью к себе и кричит ему прямо в лицо: «Это «Молот ведьм», Илья! Это «Молот ведьм»»!

У самого Сашки лица нет. У него нет лица, а только что-то шевелящееся и непрерывно меняющееся…

Он начинает отрезать Илье голову.

Колёса электрички стучали и стучали. Они с отцом, Пашей и Леной едут в Свердловск! Свердловск! Скоро он уже станет Екатеринбургом и надо успевать доехать. Скоро начнётся новая жизнь! Операция!

Операция… да, была операция… наркоз. Я помню!

Илья открыл глаза.

Он лежал на полу, неудобно скособочив шею. Затылок ломило. Сашка сидел рядом и, раскачиваясь из стороны в сторону, тихонько подвывал, закрыв глаза. Он колотил огромным кулаком по стене – тук-тук-тук…

Что это с ним?

Что с самим Ильёй?

– Сашка, – слабо сказал он, чувствуя, как криком кричат несчастные ступни, как в рёбра тычется неумолимая боль и разламывается голова, – ну тебя в баню, не стучи! В мозгах отдаётся…

– Проще всего говорить о себе, как о посторонней. Например, в третьем лице! – пробормотала Анна, с трудом сдерживая назойливое, почти болезненное желание оглянуться ещё и ещё, и ещё раз!

– Не хочу… не буду оглядываться, – Она стиснула зубы. Нет-нет! Сходить с ума нельзя!

Соберись!

– « Я шла не торопясь »… глупо звучит, правда? – упрямо спросила она сама себя. И сама себе подтвердила. – Идиотская фраза! Лучше я буду писать о себе, как о посторонней: « Немолодая женщина не торопясь, шла по улице… ».

Она положила перед собой чистый лист бумаги, вытянутый из початой пачки "Снегурочка", – "идеально предназначенной для принтера формата А4", как гласила реклама, – и начала писать.

Словами.

Вручную.

Строчка за строчкой.

Это было правильно .

Через несколько нестерпимо мучительных минут сердитая складка на лбу разгладилась. Лицо приняло выражение женщины, с удовлетворением наблюдающей, как её малыш строит в песочнице свои первые "домики" из песка.