Андрей Васильев - Чужая сила

– Кстати, вот вы говорите, что сила мне не подчиняется, – решил прояснить один момент я. – А это не совсем так. Ну что я видеть стал то, что раньше было скрыто, это ладно. Это, скажем так, идет в базовой комплектации. Но Силуянова-то я нынче в больницу отправил!

И я в двух словах объяснил этой парочке, что сегодня на работе вышло.

– Злоба, – пискнул Родька. – Разозлился ты, хозяин, вот и получилось у тебя порчу навести на этого вашего… Как его?

– Силуянова, – подсказал я. – Порчу?

– Она и есть, – подтвердил подъездный. – А ты как думал? Сила пока не твоя, но она же в тебе живет. Ты подлинную злость ощутил, она это почуяла и сделала то, что ты сказал. Это, кстати, хорошо. Не то, что ты того мужика в больницу отправил, а то, что она отозвалась и подчинилась.

А вообще – круто. Брошенное вскользь слово – и нет проблемы. Ведь этот хмырь Силуянов, он бы меня сегодня разделал у Чиненковой, как японец рыбу. А так – и мне хорошо, и народ порадовался. Его же мне совсем не жалко. Поделом вору и мука.

– Вопрос, – я положил локти на стол. – А вот когда я… Точнее – если я эту силу себе подчиню, то и похлеще смогу штуки проделывать?

– Ничего не понял, – посмотрел на Родьку подъездный. Тот только мохнатыми плечами передернул, как бы говоря, что он с ним солидарен.

– Вот вы сказали – кто из ведьмаков с мертвецами общается, кто за деньги свои услуги продает, – пояснил я. – По сути выходит, что ведьмак – это маг. Я верно понял?

– Ведьмак – это ведьмак, – Вавила Силыч посмотрел на меня так, как взрослые смотрят на детей. – Он не чародей. Нет у него способностей к тому, чтобы горы двигать или из навоза золото делать. Это ты, Александр, телевизора пересмотрел. Нет, когда-то были чародеи на такое способные, мне дед рассказывал про старые времена. Вот они много чего умели, но то когда было? Еще при Древних богах.

– Языческих? – уточнил я.

– Древних, – терпеливо повторил Вавила Силыч. – А после того, как Древние боги сгинули, чародеев не стало. Кого перебили, кто просто сгинул в никуда.

– Не понимаю, – пожаловался я ему. – В чем разница чародея и ведьмака? Я сказал – чтобы тебя стошнило. Силуянова стошнило. Это же магия!

– Еще раз говорю – это порча, – устало вздохнул подъездный. – Вот если бы ты сказал: «Чтоб ты окаменел», и он окаменел – это была бы волшба. А заставить кого-то желудок опорожнить – особого умения не надо. Настоящие же чародеи – это другое. Они стихиями повелевали, живое мертвым делали и с богами спорили.

– Ну живое мертвым любой гопник с пистолетом сделать может, – резонно возразил ему я.

– А обратно? – ехидно парировал Вавила Силыч. – То-то и оно. А если живое сделать мертвым, да так, чтобы оно внутри по-прежнему живым оставалось? Убить человека, да душе его уйти к богам не дать? А если не одного человека они эдак? Э-э-э-э-э… Нет, хорошо, что чародеи перевелись.

Мне представилось, как я, держа в руках по молнии, крушу ими третий этаж банка. И четвертый тоже, тот, где сидит завкадрами, главбух и предправ с зампредами. Жесть!

Картина была очень приятная. Особенно мне понравилась кучка пепла с позолоченными пуговицами, которая осталась все от того же Силуянова.

– Не скажи, – мечтательно произнес я. – А что ведьмаки, совсем-совсем ничего такого не умеют? Ну там, файербол запустить? Это тоже живое мертвым делать, в определенном смысле.

Мои собеседники снова непонимающе переглянулись.

– Ну, файербол, – я помахал руками. – Такой сгусток энергии, им как шваркнешь – и все загорается.

– Молоньи! – взвизгнул Родька. – Ты про молоньи говоришь, хозяин?

Теперь я заморгал, не понимая, о чем он ведет речь.

– Молнии, – пояснил мне подъездный.

– Как при грозе, – подтвердил Родька. – Видал я такое. Захар Петрович такого не умел, а вот мой хозяин, что до него был, тот да, как-то раз ими бросался. Но он могучий ведьмак был.

Я совсем приободрился. Молоньи – это хорошо.

Надо будет потом с Родькой отдельно поговорить. И еще – это сколько же ему лет?

– Ты имей в виду, Александр, – тихо, но очень веско произнес Вавила Силыч. – Ведьмачья сила – она от земли идет, как и исконная ведьмина. Но бывает и так, что кое-кто пытается мощи в другом месте зачерпнуть, и первейшее, что на ум приходит – кровь человеческая. Только вот если ты хоть раз это сделаешь, прежним уже не будешь. Тебе после этого всегда мало будет того, чего ты достиг, ты все время будешь большего хотеть. И кровь людскую лить как водицу, без остановки.

– Часто такое бывает? – слова подъездного внезапно нагнали на меня жути.

– Нет, – покачал головой тот. – Но случалось. Мне мой отец рассказывал, что в начале того века такое учудил один из ведьмаков. Много крови пролилось, пока его не угомонили, сильно много. Так что ты поосторожней.

– Да что я, маньяк, что ли? – мне даже обидно стало.

– Все с мелочей начинается, – Вавила Силыч был очень серьезен. – Вот ты этому твоему, с работы, желудок расстроил по злобе. Тебе, я вижу, это понравилось. Отомстил, и не подумает на тебя никто. Потом другому напакостишь, покрупнее. Потом еще и еще. А потом силы не хватит. А хочется ведь!

– Да что ты такое говоришь! – возмутился Родька. – Он не такой. Ты на него посмотри!

И в самом деле – я не такой. Я вообще крови боюсь.

– Надеюсь, – подъездный спрыгнул с табуретки на пол. – Иди-ка ты, Александр, спать, тебе оно не лишнее будет. И я пойду. Сегодня Виктор из двадцать второй квартиры зарплату получил, наверняка опять водки напился и в душ полез, есть у него такая привычка. Надо проверить – он кран завинтил после душа или нет?

– Бывает, что не закручивает? – шутливо поинтересовался я.

– Бывает, – кивнул подъездный. – А еще бывает так, что кое-кто в туалете свет не тушит, электричество жжет почем зря.

Это он обо мне. Есть такой грех, с детства еще, мне от родителей постоянно за это попадало, и они звали меня Васисуалием, что было довольно обидно. Так вот кто свет выключал! А я-то гордился тем, что на автомате это делаю.

– Я присмотрю, – важно заявил Родька.

– Ступай, ступай баиньки, – мягко сказал мне Вавила Силыч. – Надо тебе отдохнуть, Александр.

– Да какой там? – я поморщился. – Столько всего навалилось. Надо же все обдумать, разложить по полочкам…

– Завтра разложишь, – мягко сказал подъездный и щелкнул пальцами. – Иди уже.

Я зевнул и понял, что у меня непреодолимо слипаются глаза. Дойти бы до кровати…

Редкий случай – наутро я проснулся сам, без будильника.

Потянувшись, я по привычке стал вспоминать, что мне сегодня надо сделать на работе, и тут же мысли перескочили на вчерашний день. Точнее – на вечер.

Вчера все это под конец, во время разговора на кухне, казалось нормальным. Виной ли тому был стресс, пережитый в парке, или что-то еще, но мне, еще позавчера не верящему ни в бога, ни в черта, было вполне комфортно в компании домового и этого… Даже не знаю, кем он в иерархии сверхъестественных существ числится. Родиона, короче.