Игорь Вардунас - Невский Дозор

Светлане было двадцать два. Она училась на четвертом курсе журфака, просила иногда сделать репортажные снимки для своих статей. Тексты у нее были неплохие, Свету даже печатали в нескольких изданиях. В ней была та особая искорка, которая при упорстве и усидчивости помогает развить талант. Искорка Иной. Хоть и очень, очень слабенькой. Но все равно Свет в Свете.

За ней несколько лет ухаживал парень с ее же курса. Я как старший брат, конечно, ревновал, но это было естественное чувство. Витя был обычным человеком, хорошим парнем из интеллигентной семьи, нравился нашей маме. Да и мне в принципе тоже. Ребята хотели пожениться. Дело молодое.

Отца в нашей семье не было, родители развелись, когда мне исполнилось пятнадцать, а Света была еще совсем крохой. Я слышал версию, что мужчины чувствуют, что ребенок Иной, и уходят из семьи. Поэтому мы старались помогать матери как могли.

Я периодически пытался подавать запрос Драгомыслову на применение воздействия, чтобы вылечить мать, но начальник на все отвечал отказом, хоть я и видел, что ему было искренне жаль меня.

Сейчас мама уже вторую неделю находилась в клинической больнице имени Соколова, и, к нашему со Светой удивлению и радости, врачи начали говорить о некоторых улучшениях. Пусть и незначительных, но все равно это вселяло надежду.

Дежурили мы у мамы по очереди, приносили фрукты, журналы, которые она выписывала, да и просто ради того, чтобы посидеть рядом, поговорить, побыть с близким человеком. Сейчас у нее должна была находиться Света.

В палату я вошел очень тихо, но, как я и предчувствовал, мама еще не спала в отличие от сестренки, забравшейся с ногами в кресло рядом с больничной койкой.

– Привет, мам, – полушепотом сказал я, аккуратно поставив на пол два полиэтиленовых пакета с продуктами.

– Привет, Степушка. – послышался знакомый с детства голос. Слабый, но такой родной.

– Я не поздно? – на всякий случай спросил я и посмотрел на часы – вечерний обход уже вот-вот должен был закончиться. – Как ты? Я тебе фруктов принес, соков и марципаны, твои любимые. Как себя чувствуешь?

– Да ничего. Таблеток напилась, укол сделали, вот лежу, со Светой только о тебе говорили. Умаялась она со мной, уснула.

– Что врачи говорят, есть новости?

– Да что говорят, вроде поспокойнее стало. Но все равно без уколов побаливает.

Света наконец-то проснулась, посмотрела на меня и улыбнулась.

– Степка, ты чего пришел? Сегодня же моя очередь с мамой сидеть. Или я напутала?

– Да нет, все хорошо, – махнул я в ответ, – я на минутку к вам забежал, перед работой. Как наша подопечная?

Но за сестру, слабо рассмеявшись, ответила мама:

– Ваша подопечная, судя по аппетиту, идет на поправку.

Я изо всех сил хотел в это верить.

– У тебя у самого как дела, Степушка?

– Работы немного накопилось, как разгребусь, сразу приеду обязательно. Чего тебе привезти?

– Да ничего не надо, – привычно ответила мать, хотя мы оба прекрасно знали, что ни я, ни Светка никогда не навещали ее с пустыми руками. – Журналов разве каких.

– Журналы, отлично. Ладно, что-нибудь придумаю, – бодро ответил я.

– А как у тебя с работой? Фотографируешь что-то интересное?

– Да так, по мелочам, – уклончиво ответил я, невольно вспомнив про лежавшую в кармане пальто флешку с фотографиями погрома на Петровском. – Котиков, цветочки, облака.

– Ну хорошо. – Мама явно удовлетворилась таким ответом. – Главное, чтобы платили.

– Да куда они денутся, – улыбнулся я.

– Вы у меня умнички, – ласково сказала мать. – Вон какие выросли. Ты фотограф, Света журналистом будет.

Светка что-то фыркнула в ответ.

– Ну а еще чего расскажешь? – По голосу матери я понял, что она уже начинает уставать от разговора. – А чего не постригся до сих пор? Ходишь словно пугало огородное.

– Да все руки не доходят. – Я машинально провел рукой по волосам. – Успею.

– Ну и ладно.

В этот момент дверь в палату неслышно приоткрылась, и к нам заглянула миловидная медсестра.

– Извините, но Оксане Алексеевне уже пора спать.

– Конечно-конечно, – поспешно засобирался я. Поочередно поцеловал сестру и маму. – Мамуль, я скоро тебя навещу. Кушай и старайся побольше отдыхать.

– Да мне тут больше ничего другого не остается, – тихо усмехнулась мама.

– Целую.

– И я тебя. Не засиживайся долго.

– Постараюсь. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Степа.

От разговора с матерью на душе стало тепло. Я смотрел на мелькающие за окном моего автомобиля освещенные ночными огнями улицы Питера и думал о том, что еще раз попробую упросить Драгомыслова выдать мне разрешение на вмешательство. Немного успокоив себя таким образом, я прибавил скорость и влился в неплотный уличный поток из машин.

По дороге к кабинету Драгомыслова мне навстречу попался Илья Золотухин, член оперативной группы дяди Саши, плечистый детина с простоватым лицом и ершистым, хоть и добрым характером.

– Жив, курилка! – радостно воскликнул я при виде коллеги. – Говорят, потрепал тебя Темный?

– Здорово, Балабаныч. – Он сдавил мою ладонь своей могучей пятерней. – Да стараниями Осипа Валерьяныча покопчу еще небо. Ты чего так рано-то?

Это для обычных людей поздний вечер являлся концом рабочего дня. А для нас, сотрудников Ночного Дозора, с наступлением сумерек работа только начиналась.

– Да вот как раз по делу того Темного хулигана зацепку нашел. Ну и еще… – Я стыдливо осекся, но Золотухин и так понял, о чем я еще хотел поговорить с шефом. О моих попытках последние месяцы подступиться к шефу знали все.

– А-а-а, – покачав головой и нахмурившись, протянул Илья. – Опять воздействие просить идешь.

– Иду, – согласился я. Золотухин застал меня на лестнице и стоял на ступеньку выше, массивной глыбой нависая над моей головой, хотя на самом деле мы были одного роста. Сейчас наши позиции меня слегка нервировали.

– Не даст он тебе, – привычно ответил Илья и положил руку мне на плечо. – Брат, ну ты ж сам правила знаешь. Да и не лекарь ты. Потерпи немного, может, оно само как-нибудь рассосется. Сейчас медицина стала о-го-го!

Он поднял указательный палец.

– Да куда уж там рассосется, – с грустью сказал я. Действительно, моих сил не хватило бы, чтобы самостоятельно вылечить мать. Но если бы Дозор получил право на воздействие, я бы обратился к нашему штатному целителю и заведующему медпунктом Осипу Валерьяновичу. Старому доброму Иному пятого уровня, из-за своего золотого пенсне и аккуратной бородки клинышком очень напоминавшему Чехова.

– Не кисни. У моего отца десять лет камень в почке сидел, а потом – бац! – сам и вышел. То-то.

– Может, в этот раз получится.

– Ну, дело твое. Ладно, бывай.

– Бизону и дяде Саше привет.