Евгений Щепетнов - Охотник. Здесь слезам не верят

– Повторяю вопрос: это ты отравил мою мать? – Мужчина сделал шаг к топчану, и Сергару показалось, что его собираются пнуть. Маг не любил, когда его пинают, а потому приготовился к схватке, которая закончится заведомо плохо – или он завалит этого человека и полицейских, которые прибегут на помощь, или завалят его, после того как поубивает часть тех же самых полицейских.

Скорее всего, выйти из здания ему не дадут. Везде стальные двери, везде видеокамеры – шансов мало. Остается лишь надеяться на лучшее. Или терпеть пинки.

Но случилось совсем не то, чего ожидал опальный лекарь. Человек устало опустился на край топчана рядом с Сергаром и, не глядя на него, сказал, глядя в пространство:

– Что ты с ней сделал? Погоди, не спеши с ответом. Я знаю, что ее ударил не ты. Знаю, что ты проводил с ней какое-то лечение, водил руками, вливал ей в рот какое-то лекарство. Думаю, что от твоего лечения мама помолодела, а рана у нее на затылке чудесным образом зажила. Вот только она до сих пор не пришла в себя, лежит без движения, и мне сказали, что, возможно, ты ее отравил. А теперь скажи мне – ты это сделал? Если ты – зачем? И самое главное – можешь ли исправить то, что сделал, или нет? Это моя мать, она дорога мне, и если из-за тебя мама погибнет, клянусь, ты пожалеешь. Это не угроза, это констатация факта. Итак, жду объяснений!

– Я не знаю, – просто сказал Сергар и уселся рядом с незнакомцем на край топчана. – Не знаю, что с ней случилось. По моим расчетам она уже должна была встать на ноги. Возможно, я просто не успел.

– Что значит – не успел?! – вскинулся мужчина, и Сергар ощутил идущую от него волну гнева, ярости и разочарования. – Как так – не успел?! Что такое – не успел?

– Мне мешали, – угрюмо пояснил лекарь, неосознанно сжимая пальцы правой руки в кулак. – Вначале эти идиоты, которые напали на девушку. Потом – полицейские. Мне все время кто-то мешал, и я не мог провести сеанс лечения как следует. Возможно, ее разум уже улетел. Здесь осталось лишь тело. Так бывает… увы.

– Да будь ты проклят! – яростно выдохнул человек и повернул к Сергару искаженное болью лицо. – Плевать на все, главное, ты можешь что-нибудь сделать?! Вылечить ее?!

Сергар помолчал, подумал, пожал плечами:

– Не уверен. Но возможно, что шанс такой есть. Если она не успела улететь далеко и зависла в Межвременье.

– Каком-таком межвременье? – слегка опешил мужчина. – Что значит – улетела? Ты что, сумасшедший?! О чем ты говоришь?!

– Не важно. Совсем не важно, – пожал плечами Сергар и снова улегся на топчан. – Все равно я сейчас здесь, так что разговоры о лечении не имеют никакого значения.

– Это я здесь решаю, имеет что-то значение или нет! – с угрозой, мрачно бросил пришелец. – Возможно, мать сейчас была бы в сознании, если бы не ты. Ты не дал подойти врачам «Скорой помощи», ты не позволил им оказать ей необходимую помощь, и значит – ты ответишь, если она умрет. Или останется вот такой – безмозглым овощем!

Мужчина помолчал минуты три, потом жестко спросил:

– Если тебя выпустят, вылечишь?

– Не знаю, – после паузы повторил Сергар. – Гарантию дать не могу. Возможно, что у нее был сильно поврежден мозг. Вот и результат.

– Рентген показал, что повреждений нет. Есть старые, зарубцевавшиеся шрамы, следы удара на затылке. Но свежих ран нет. Никто не смог сказать, откуда у нее под головой взялась кровь!

Незнакомец пристально посмотрел в глаза Сергара, и тот спокойно ответил:

– Да. Нет ран. Потому, что я их залечил. У нее был раздроблен затылок, и я как мог, так ее и вылечил. Но похоже, что не до конца. Если вы меня выпустите, я попробую ее вылечить. Повторюсь, результата не гарантирую, но только скажу: чем дольше она без нужного лечения, тем меньше шанс ее вылечить. И, кроме того, мне нужно мое снадобье, без него работать не могу. Эффект слабее.

– Ты экстрасенс, да? Народный целитель, или как там тебя звать?

– Зови меня просто Олег. Так меня зовут. А больше мне тебе сказать нечего.

Сергар закрыл глаза и уже не смотрел на то, как незнакомец выходил из камеры, как захлопнулась дверь, отгораживая его от свободы. После лечения, после драки он слегка устал – не физически, душевно. Слишком быстрым был переход от состояния счастья, довольства, благополучия к положению бесправного узника, которого все могут называть на «ты», в комнату которого можно войти без спроса и которому можно безнаказанно угрожать, зная, что заключенный ничем не сможет ответить. Да, плохо быть узником, совсем не то, как быть богатым, всеми уважаемым лекарем.

Вдруг подумалось – а как на известие о том, что он попал в тюрьму, отреагирует Шелест? Этот всемогущий олигарх, щупальца которого простирались очень далеко от особняка, в котором тот сидел, так далеко, что и представить было трудно!

Сергар не известил его, что уезжает, просто тихо-мирно сел в поезд и укатил, и ничего не дали Шелесту шпионские штучки, которыми хитроумный мафиози утыкал его клинику и весь дом Сергара. Начальник охраны давным-давно вычислил все эти подслушивающие и подглядывающие штучки и показал Сергару, в каком месте можно говорить откровенно, не боясь, что тебя подслушают и подсмотрят. Уничтожать «жучки» не стали – пока не стали, до тех пор пока Сергар не вернется из Москвы, решив свои дела. Разберется здесь, а там уже можно и Шелестом заняться. Пока что Сергар не решил, что с тем делать. То ли убить, то ли подчинить себе, как подчинял других людей. Но нужно прежде сто раз все отмерить, взвесить – а стоит ли оно того? И не забыть, что теперь Сергар не один – за ним те люди, что ему дороги: Таня, Маша, Мария Федоровна. А если они пострадают?

Одному легче, делай что хочешь, ответишь только своей жизнью. Но когда за тобой стоят близкие… нет, нужно крепко, крепко продумать! Потом. Все – потом!

За ним пришли через два часа, когда Сергар успел уже выспаться и сидел, разминая руки и ноги, затекшие во время сна. Когда за дверью раздались голоса и на пороге появился помощник дежурного, за плечами которого маячил давешний посетитель, лекарь не удивился. Он знал, что тем дело и закончится, ему все равно придется долечивать старушку, которая теперь совсем даже не старушка.

Относились к нему теперь как-то странно… опасливо – это само собой, немудрено, после того, как он разметал профессиональных охранников и ОМОН (патрульные не в счет – этих может раскидать и полупьяный бомж). Нет, нынешняя опасливость была другой, какой-то даже уважительной, как уважительно относятся к великому злодею или шпиону – что суть одно и то же в представлении простого человека. Если тебя забирают из узилища такие важные люди, уж наверное, ты великий, и никак иначе!

Насчет важности – это лишь догадки, кто такой этот самый важный человек, Сергар не знал. Ему никто ничего не сообщил, лишь вежливо, но настоятельно потребовали усесться в черный маленький автобус с затемненными стеклами, и скоро кавалькада из трех автомобилей неслась по улицам вечерней Москвы, оглашая окрестности воем сирен и расцвечивая попутные и встречные машины сполохами красных и синих огней.