Артур Луазо - Власть приоритетов

Заметил он и другое: Рената уже давно буквально слилась в одно целое с другой девушкой – очень яркой блондинкой с лицом, буквально усыпанным пирсингом. Их руки скользили по телам друг друга, иногда взлетая вверх, а иногда опускаясь, бёдра переплелись, как щупальца осьминога, а лица умудрялись оставаться неподвижными буквально в нескольких миллиметрах одно от другого. Через какое-то время барышни выскользнули из трясущейся толпы и, держась за руки, направились к столикам, облюбованным Ренатовой компанией.

Тут они стали выделывать такое, что даже видавший виды Володя покраснел, настолько это было откровенно-бесстыдным. Рената, не задумываясь, смела посуду, легла прямо на стол, а её спутница, стащив с неё джинсы, опустила свою голову между раздвинутых ног элитной дочки. Минут пятнадцать голова её находилась там, а Рената выгибалась и ногами всё сильнее сжимала спину своей подружки. И никому, казалось, не было никакого дела до происходящего. Наконец, видимо, на пике удовольствия, Рената стала бешено извиваться с такой силой, что опрокинула столик, упав сама и потянув за собой девушку. Только после этого официант попытался подойти к столу, но был остановлен неожиданно возникшим крепкого вида дядечкой. Дядечка что-то пошептал официанту на ухо, переговорил с проявившими некоторое оживление охранниками, и всё сразу успокоилось, как будто и не было никакой порчи клубного имущества. А сама Рената, как ни в чём не бывало, уже встала, спокойно натянула брюки на свои достаточно стройные ноги и, небрежно кинув в сторону своей подружки несколько купюр, пошатываясь, пошла к выходу, ни на кого более не обращая внимания…

Володя решил последовать за безбашенной нимфеткой – ему стало интересно, что ещё она способна сотворить. Чуть задержавшись у выхода, чтобы соблюсти конспирацию, он вышел за ней на улицу и стал свидетелем неприятной сцены. Замеченный им в клубе дядечка бесстрастно тащил упирающуюся Ренату к стоявшему неподалёку «Хаммеру», а она ругалась всеми известными словами, самым безобидным из которых было «пидорас». Стоявшие у входа в клуб охранники старательно смотрели в другую сторону, и тогда к Володе по наитию пришло решение. Чуть прибавив шагу, он догнал этих двоих и, подойдя близко к мужчине, уже запихнувшему Ренату в машину, нанёс быстрый и резкий удар. Мужчина шлёпнулся, как подкошенный, на асфальт, а Прытков, выхватив из его руки ключи, мгновенно обогнул машину, вскочил на водительское кресло, завёл грозно взревевший внедорожник и нажал педаль газа. Со страшным рёвом и визгом тяжеленный продукт американской автомобильной мысли сорвался с места и понёсся прочь, вгрызаясь фарами в полутьму московских улиц.

Рената изумлённо и молча наблюдала за происходящим, а потом, вопреки самым неожиданным прогнозам Володи, резко и звонко расхохоталась:

– Ой, не могу, ой, умора, – минуты через две, слегка отдышавшись, проквакала она. – Ты что, похитил меня?

– Что-то типа, – не стал уточнять мужчина, внимательно следя за дорогой и одновременно наблюдая за девушкой.

– Жесть… Да и х… им всем в жопу, пусть сдохнут от нервов, – лицо её стало злым. – Ненавижу этих уродов…

Машины, стоявшие вокруг, нехотя зашевелились и продвинулись вперёд ещё на метр. Кристина даже не стала переставлять ногу на педаль газа – в этом не было никакого смысла. Такими темпами она до работы, находившейся всего-то в двух километрах отсюда, доедет не раньше, чем через полтора часа. Плохо, конечно, но что поделаешь… Можно было бы поехать на метро, но сегодня дул особенно промозглый ветер, нёсший с собой мерзкую водяную взвесь, и ходить по улице что-то совсем не хотелось. Да и любимый «Тишка», как ласково звала Кристя своего «Ягуара», подаренного отцом год назад, застоялся в гараже, поскольку уже почти три недели девушка, чтобы не опаздывать, ездила на работу на метро. Но сегодня она решила, что может позволить себе несколько задержаться, благо отец не станет ничего говорить – свежи ещё были воспоминания о позавчерашнем спасении инкассаторов. Сами инкассаторы, как и охрана банка, стали относиться к дочке управляющего куда почтительнее, с неизмеримо возросшим уважением и даже некоторой опаской. Никаких официальных объяснений по поводу того, откуда Кристина узнала о готовящемся нападении, никому предложено не было, и в банке начали расползаться слухи, один невероятнее другого. Было понятно, что дальше скрывать участие Кристи в работе по предупреждению банковских рисков станет затруднительно, но она на эту тему не парилась. В конце концов, она честно помогает отцу, а уж что по этому поводу думают его клерки, так это их личное дело. Может быть, теперь станут ещё более осторожными в мыслях и поступках, начнут ещё тщательнее относиться к исполнению своих обязанностей.

Тем временем машины начали, хоть и понемногу, но продвигаться, и Кристина позволила себе дотронуться до педали газа. Понятливый и послушный «Тишка» довольно заурчал в надежде размяться, но был сразу жестоко разочарован, так как, проехав буквально десять метров, опять вынужден был остановиться.

– Ничего, ничего, Тишенька, сегодня я тебя выгуляю, ночью, на шоссе, мы с тобой ещё всем класс покажем, – ласково погладила Кристина лакированное дерево консоли. Машина под ней отзывчиво встрепенулась. Кристина давно поняла, что у этого зверя ласковый и немного дурашливый характер, как у годовалого щенка, и вовсю баловала своего любимца – заливала самый дорогой бензин, постоянно завозила на мойку и иногда позволяла порезвиться на ночных просторах Рублёвского шоссе.

Но сегодня пробке кончиться, пожалуй, не суждено. Кристина решила, что, наверное, есть смысл позвонить в банк и предупредить, что сегодня она быть не сможет. И она уже придумала себе соответствующее заболевание (несмотря на то, что была она дочерью управляющего, банковская дисциплина её тоже касалась – родной папочка запросто мог и оштрафовать), как вдруг телефон выдал бессмертную мелодию Марриконе из «Плохой, хороший, злой». Кто-то незнакомый захотел с ней пообщаться. У Кристины, которая не пользовалась своей силой уже два дня (а потому и стояла в пробке), вдруг перед глазами возникло лицо юноши из Коломенского, а сердце принялось усиленно биться, как будто собиралось выскочить из обтянутой бюстиком груди.

– Алло, Кристина слушает, – промурлыкала она в трубку. Там что-то пошипело, а потом неуверенный, достаточно юный мужской голос произнёс:

– А… алло… я прошу прощения, я только хотел узнать, – было слышно, как молодой человек судорожно сглотнул, – не вы ли были в Коломенском три дня назад?

– Я. А как тебя зовут, а то так нечестно: ты моё имя знаешь, а я твоё – нет, – Кристина сама не ожидала, что она так легко сможет общаться с предметом своих видений. Надо же, а он, похоже, и сам смущён…