Ирина Черкашина - Мистерия мести (сборник)

Бармен пару минут разглядывал меня, всего настолько поникшего, жалкого и просящего прощения, что злоба его сама собой испарилась под натиском добродетели, и вместо: «Пшёл отсюда…!» – я услышал недовольное, но не яростное:

– Ржавым тут называют меня.

Мдя-я… С фантазией у обитателей подвала совсем плохо. Стены каменные, балки деревянные, раз рыжий, значит, Ржавый. Куда я попал?

– Ещё раз извините: ляпнул сдуру.

– Бывает.

– Обычно я веду себя деликатнее.

Бармен кивнул, показывая, что понятие «деликатность» ему не чуждо, приложился к стаканчику, откуда замечательно пахло каким-то вкусным и, очевидно, крепким ликёром, и осведомился:

– Что ты здесь забыл?

Изначально я планировал вести расследование инкогнито, не выдавая своего информатора, но из-за дурацкой оплошности пришлось задействовать «план Б».

– Стальевич сказал, что в это время вы тут скучаете в одиночестве, вот я и зашёл.

– Кто сказал?

– Евгений Стальевич, владелец…

– Я знаю! – перебил меня рыжий.

Ну, разумеется, знает, они ведь со Стальевичем входят в элитную компанию рекламодателей ночного клуба «Переплетение». Владельцы подвального бара и мелкого магазина сувениров. Дают рекламу в клубе, в который неспособен прорваться директор Мальцев со всей своей охраной, связями в полиции, Следственном комитете, ФСБ и прокуратуре, со всеми своими деньгами, в конце концов. А эти двое оставляют в «Переплетении» свои визитки.

– Тебя Стальевич прислал?

– Нет, я сам по себе.

– Но он помог, – уточнил Ржавый.

– Рассказал, как тебя застать, – честно признался я.

– А зачем я тебе один?

– Задать вопросы.

– Полиция?

– Юрий Федра, частный детектив.

Особой радости мой ответ не вызвал, но и гнать меня бармен не стал: упоминание Стальевича подействовало на него самым благотворным образом. Интересно, что будет, если я прикроюсь старым хрычом в самом «Переплетении»?

Однако додумать интересную мысль мне не дали.

– Что ты расследуешь?

– Убийство Тины Мальцевой.

– Здесь она никогда не появлялась.

Ржавый ответил быстро. Очень быстро. Но не заученно и лживо, а спокойно, как будто знал Тину, понимаете? Не слышал о ней, не читал в газетах, а знал и потому не удивился моему визиту. Тина здесь не появлялась, хотя могла, – именно так прозвучал ответ бармена для тех, кто умеет слушать. Но как, скажите на милость, связана жена могущественного директора с дурацким баром в подвале? Общее прошлое? Нет. Ржавый не сказал: «перестала появляться», он сказал: «никогда не появлялась». Но Тина об этом баре знала, и, если бы зашла, никто не удивился бы.

Ну и как, скажите на милость, мне выстраивать дальнейший диалог?

– Я догадывался, что Тине здесь нечего делать.

– Тогда зачем пришёл?

– Потому что вы моя единственная зацепка. – После неудачной шутки насчёт двери я стал осторожен и поинтересовался: – Не обидитесь на мои следующие слова?

– Постараюсь, – проворчал бармен. И допил стакан.

А мне, между прочим, ничего не предложил. Даже за деньги.

– Моя единственная зацепка такова: мне рассказали, что Тина гуляла со «ржавым качком». Здесь бывают ржавые качки?

Хорошо, что я попросил разрешения говорить как есть. Поскольку то, что мелькнуло во взгляде бармена сразу после этого словосочетания, могло закончиться непредумышленным убийством.

А ответ я услышал, лишь досчитав до десяти.

– Так моих… моих друзей называют те, кто нас недолюбливает, – хмуро ответил Ржавый, вертя в руке пустой стакан. И как будто раздумывая: скормить его мне или не надо? – Так получилось, что среди нас много рыжих. Словно специально подобрались.

– Рыжие и крепкие?

– Да. – Бармен помолчал. – Тина сюда не приходила, но нашими парнями интересовалась. Ей нравились крепкие.

– И с Рудольфом она общалась?

Честное благородное слово: я выстрелил наугад. Неожиданно подумал, что иностранное имя прекрасно согласуется с псевдорыцарским антуражем, и тут же ляпнул.

И сорвал джекпот.

– Странно, что ты упомянул это имя, – ОЧЕНЬ медленно произнёс Ржавый, глядя на меня не мигая.

А у меня мурашки по спине побежали. Не от страха, от предвкушения.

– Почему?

– Потому что Руд исчез больше года назад, и Тину о нём расспрашивали.

Вот оно!!!

Какие мурашки? Я практически вспотел от напряжения. Я понял, что ухватился не за ниточку даже, а за толстенный канат, и боялся одного: что Ржавый замолчит.

– Как Рудольф исчез?

– Не прикидывайся кретином, – попросил бармен. – Если бы мы знали, что случилось, то нашли бы его. Руд просто исчез: вышел из дома и не вернулся. И мы, несмотря на все наши возможности, не смогли его отыскать.

– В полицию заявляли?

– Тебя действительно прислал Стальевич?

И я вспомнил: рекламодатели частного ночного клуба. Владельцы «Переплетения» плевать хотели на директора Мальцева, а значит, их возможности по-настоящему велики. Наверняка Ржавый обратился к ним.

– Мне очень жаль.

– Мы давно смирились. – Бармен налил себе ещё. Подумал, выставил второй стакан и угостил меня из своей личной бутылки. – За Руда! Где бы он сейчас ни был!

Мы выпили не чокаясь.

И я подумал, что необходимо прикупить пару бутылок этого ржавого пойла, сколько бы оно ни стоило.

– Как видишь, Юра, твоя зацепка оказалась ошибкой, – с участием произнес Ржавый. – Кто был её нынешним любовником, я не знаю, но точно никто из наших: в последний раз ею хвастались месяца три назад, не меньше.

Мне повезло, что бармен мыслил достаточно прямолинейно и не знал о появившейся на чердаке надписи. Я молча кивнул, признавая его правоту: версия и впрямь оказалась ошибочной, – сделал ещё глоток чудесного пойла и попросил рассказать о Рудольфе. В данных обстоятельствах это выглядело как проявление сочувствия, и Ржавый повёлся.

Только не считайте меня циничной скотиной, ладно? Мне действительно было жаль молодого парня, и я не виноват, что проявление сочувствия к его судьбе стало способом разведения бармена на интересующую меня информацию.

Так получилось.

– Это печальная история, – предупредил Ржавый, повторно наполняя наши стаканы. Чёрт! Если он расщедрится на третью, я потребую, чтобы он меня усыновил! Таинственный ликёр был самым вкусным из всего крепкого, что я когда-либо пил. – Жил в… Москве молодой и подающий надежду… воин.

– Офицер?

– Младший. Потому что молодой. Но у парня были задатки, был талант, его отец гордился им. А мать… Его мать умерла лет двадцать назад. И за парня отвечал только отец. Винсент Шарге.

– А парня звали Рудольфом?

– В честь дедушки, – подтвердил бармен. – Винсент мечтал увидеть парня… генералом, и Руд старался, оправдывал авансы. Работал, тренировался, даже повоевать успел…