Ли Бардуго - Крах и восход

Уголки ее губ изогнулись. Почти в улыбке.

– Иногда бываешь. Но я сама об этом заговорила. Теперь помолчи и позволь мне выполнить свою работу.

– Ровно настолько, чтобы Апрат позволил нам и дальше здесь встречаться. Не хочу дарить ему симпатичную маленькую святую, чтобы порисоваться.

Девушка театрально вздохнула.

– Это надругательство над устоями моей веры, и позже ты мне это компенсируешь .

– Как?

Она склонила голову набок.

– Думаю, тебе стоит позволить мне сделать тебя рыжей.

Я закатила глаза.

– Не в этой жизни, Женя.

Пока она медленно меняла мое лицо, я крутила жестянку в руках. Попыталась приладить крышку на место, но тут какая-то ее часть высвободилась из-под мази. Я подняла ее кончиками пальцев – тонкий кусочек вощеной бумаги. Женя заметила его одновременно со мной.

На обороте неразборчивыми каракулями Давида было написано только одно слово: «сегодня».

Женя выхватила бумажку у меня из рук.

– О, ради всех святых. Алина…

Тогда-то мы и услышали топот тяжелых ботинок и какую-то возню снаружи. Котел упал на землю с громким лязгом, и одна из поварих взвизгнула, когда комната наполнилась святыми стражами с ружьями наготове и глазами, которые будто горели праведным огнем.

Апрат влетел вслед за ними в вихре коричневой робы.

– Очистить помещение! – рявкнул он.

Мы с Женей вскочили на ноги, а стражи начали грубо выпихивать поварих из кухни, пока те недоуменно возражали и испуганно вскрикивали.

– Что происходит? – требовательно спросила я.

– Алина Старкова, – сказал Апрат, – ты в опасности.

Мое сердце выпрыгивало из груди, но голос оставался спокойным.

– И что же представляет для меня опасность? – поинтересовалась я, поглядывая на котелки, кипящие в очагах. – Обед?

– Заговор! – провозгласил он, указывая на Женю. – Те, кто называют себя твоими друзьями, хотят тебя уничтожить!

Еще больше бородатых приспешников Апрата протопали через дверь позади него. Когда они выстроились в два ряда, я увидела испуганного Давида с круглыми глазами.

Женя ахнула, и я опустила руку ей на плечо, чтобы не дать ей кинуться вперед.

Следующими вошли Надя с Зоей, их руки были связаны, чтобы не могли призвать силу. Из уголка губ Нади стекала струйка крови, ее кожа побелела под веснушками. С ними был и Мал, его лицо сильно разбито. Он держался за бок и сутулился от боли, словно ему сломали ребро. Но хуже всего на меня подействовал вид стражей, охраняющих его по сторонам – Толя и Тамара. Девушке вернули ее топоры. Вообще-то, близнецы были вооружены не хуже, чем святые стражи. Они избегали встречаться со мной взглядами.

– Заприте двери, – приказал Апрат. – Мы разберемся с этой прискорбной ситуацией без свидетелей.

Массивные двери котельной захлопнулись, и я услышала, как повернулся ключ в замке. Попыталась не обращать внимания на то, как мой желудок скрутило до тошноты, и вникнуть в представшую картину. Надя и Зоя – две шквальные, – Мал и Давид, безобидный фабрикатор. «Сегодня», – говорилось в записке. Что это значило?

– Я спрашиваю еще раз, священник. Что происходит? Почему мои друзья под стражей? Почему они избиты ?

– Эти люди тебе не друзья. Мы раскрыли их замысел – они планировали обрушить Белый собор прямо на наших глазах.

– О чем вы говорите?

– Ты сама видела сегодняшнюю дерзость мальчишки…

– Так проблема в этом? Что он не трепещет в вашем присутствии?

– Проблема в измене! – Он достал из мантии небольшой холщовый мешочек и подвесил его на кончиках пальцев вытянутой руки. Я нахмурилась. Мне встречались такие мешочки в мастерской фабрикаторов. Их использовали для…

– Взрывчатое вещество, – сказал Апрат. – Изготовленное этим фабрикаторским отрепьем с помощью материалов, которые собрали твои так называемые друзья.

– Подумаешь, ну сделал Давид взрывчатое вещество. Для этого могут быть сотни причин.

– Оружие запрещено в стенах Белого собора.

Я вздернула бровь, глядя на ружья, направленные на Мала и моих гришей.

– А это что? Поварешки? Если собираетесь бросаться обвинениями…

– Нам удалось подслушать, как они обсуждают свои планы. Выйди вперед, Тамара Кир-Батар. Поведай нам правду, которую ты разузнала.

Тамара низко поклонилась.

– Гриши и следопыт хотели усыпить тебя и отнести наверх.

– Я и хочу вернуться наверх.

– Взрывчатое вещество нужно, чтобы убедиться, что за вами не будет погони, – продолжила она, – и чтобы обрушить пещеры на Апрата и твою паству.

– На сотни невинных людей? Мал бы ни за что так не поступил. И другие тоже. – Даже эта мерзавка Зоя. – Да и не складывается ваша теория. Как бы они меня усыпили?

Тамара кивнула на Женю и наш чай.

– Я сама его пила! – рявкнула Женя. – В него ничего не подсыпано.

– Она опытная отравительница и лгунья, – ответила Тамара ледяным тоном. – И уже предавала тебя ради Дарклинга.

Женя вцепилась пальцами в шаль. Мы обе знали, что в этих упреках есть доля правды. Я ощутила неприятное покалывание зарождающихся подозрений.

– Ты ей доверяешь, – сказала Тамара. Ее голос звучал странно. Словно она отдавала приказ, а не выносила обвинение.

– Они только и ждали, когда запасутся достаточным количеством взрывчатого порошка, – сказал Апрат. – А затем собирались нанести удар, забрать тебя наверх и сдать Дарклингу.

Я покачала головой.

– Неужели вы ждете, что я поверю, будто Мал сдал бы меня Дарклингу?

– Его обманули, – тихо отозвался Толя. – Он так отчаянно хотел тебя освободить, что стал их пешкой.

Я покосилась на Мала. По его лицу ничего невозможно было прочесть. Во мне проклюнулись первые сомнения. Я никогда бы не доверилась Зое, да и что мне по-настоящему известно о Наде? Женя… Женя вынесла так много страданий из-за Дарклинга, но их связь глубоко укоренилась. На шее выступили холодные капельки пота, и я почувствовала, как паника захватывает меня, путает мысли.

– Интрига на интриге! – прошипел Апрат. – У тебя мягкое сердце, и оно тебя подвело.

– Нет, – отрезала я. – Все это какая-то бессмыслица.

– Они шпионы и обманщики!

Я прижала пальцы к вискам.

– Где мои остальные гриши?

– Их задержали для дальнейшего допроса.

– Я хочу знать, что им не причинят вред.

– Видите эту заботу о тех, кто ее предал? – спросил Апрат святых стражей. «Он наслаждается ситуацией, – осознала я. – Он ждал этого». – Вот что знаменует ее доброту, ее щедрость. – Его взгляд встретился с моим. – Некоторые получили травмы, но предателям обеспечат лучший уход. Только слово скажи.

Предупреждение было ясным, и я наконец поняла. Независимо от того, настоящим ли был заговор гришей или уловка, придуманная священником, он мечтал об этом моменте, возможности изолировать меня полностью. Больше никаких визитов в котельную с Женей, никаких разговоров украдкой с Давидом. Священник использует этот шанс, чтобы разлучить меня с любым, кто был предан мне больше, чем его делу. А я слишком слаба, чтобы его остановить.