Алиса Лунина - Осторожно, меняем судьбы!

Поняв, что разговаривать с Чеботаревым, в общем-то, бессмысленно, главный ангел (нет, скорее все-таки демон) сказал, что Семена освободят, если он примет их предложение. Яростно замахать руками в знак согласия Семен тоже не мог, но он мог собрать последние силы и забормотать: да, да, согласен на все!

Тогда сводный отряд ангелов или демонов слаженно принялся за работу по освобождению Семена.

В разных частях Москвы с разными людьми в этот день происходили странные события; однако удивительные вещи случились не только в Москве – в одной южной, экзотической стране сегодня тоже произошло нечто необычное.

Этим утром тридцатилетний Данила Сумароков пребывал не в лучшем настроении, поскольку первое, что он увидел, проснувшись, был женский труп. Увидев незнакомую мертвую девушку, лежавшую с ним в постели, – рассыпанные по подушке черные волосы, лицо, искаженное гримасой боли, застывший взгляд, вывернутые руки, – Данила скатился с кровати и, захрипев от ужаса и отчаяния, попытался вспомнить, что же произошло с ним сегодняшней ночью.

События вчерашнего вечера в памяти Данилы мелькали хаотичными вспышками: вот он в ночном клубе знакомится с разбитной молоденькой мулаткой, вот они пьют, танцуют, опять пьют, потом курят траву, им весело – впереди целая ночь веселья, выпивки, секса; вот он предлагает подружке поехать к нему, а дальше – провал, вспышки воспоминаний гаснут. Полная тьма. «Ничего не помню», – застонал Данила. Съежившись, он сидел на корточках в углу комнаты, боясь посмотреть туда, где лежала мертвая девушка. Зато именно с этой точки он и увидел пару валявшихся под кроватью пакетиков с рассыпавшимся белым порошком. Что это за порошок, Данила понял сразу, непонятно ему было другое – как наркотики попали в его квартиру? Их принесла сюда девушка или здесь, кроме них, был кто-то еще? Вопросы, вопросы, и ни одного ответа…

Голова раскалывалась, в горле пересохло. Отчаявшись вспомнить, что же произошло с ним ночью, Данила подумал, что, каковы бы ни были причины смерти незнакомки, их следствие очевидно: мертвая женщина и наркотики в его квартире не сулят ему ничего хорошего. Данила знал, что даже за легкие наркотики здесь приговаривают к смертной казни. Да, из этой заварушки ему не выбраться.

Перед его глазами пронеслась вся жизнь: детство в небольшом провинциальном городке, переезд в Москву, учеба в престижном институте, тот переломный миг, когда он придумал свою теорию «экзистенциальной беспечности», содержание которой сводилось к главному принципу: никогда и ни по какому поводу «не париться»; последовавшее за этим решение бросить родину и институт. Наконец, крутой кульбит через моря, страны и приземление в прекрасной южной стране, где есть океан и золото песков, где можно беззаботно прожигать жизнь и вообще «не париться».

Однако сейчас его теория «экзистенциальной беспечности» не срабатывала – не париться из-за мертвой мулатки, «откинувшейся» в его постели, никак не получалось. И Данила «парился», «парился», покрывался холодным потом, сходил с ума от отчаяния.

На лестнице послышались чьи-то шаги, в дверь постучали. Поняв, что пришли за ним, Данила сжался: полиция! «Полицейские» на раз вышибли хлипкую дверь и ворвались в комнату. Их было четверо: трое дюжих молодчиков в черных костюмах и с ними невысокий, сухощавый господин с такой обыденной внешностью, какой обладали сотни тысяч бывших соотечественников Данилы. Чутьем Данила понял, что невысокий господин с бесцветными глазами в этой компании самый главный; кроме того, он понял, что эти люди – не полицейские.

– Нехорошо! – на чистейшем русском сказал сухощавый незнакомец и кивнул в сторону мертвой мулатки.

– Я не убивал ее, – забормотал Данила.

– Возможно, – легко согласился незнакомец, – но вряд ли тебе поверят на суде.

– И что же мне делать? – заметался Данила.

– Выбрать вид смертной казни, – спокойно посоветовал незнакомец. – В этой стране возможны варианты: казнь через смертельную инъекцию, через расстрел, посредством отрезания головы или, как знак особого расположения, могут предложить забрасывание камнями. А вы, господин Сумароков, какую предпочитаете?

– Я хочу жить, – голос Данилы дрогнул.

Незнакомец усмехнулся:

– Ну, тогда слушай меня. Сейчас ты летишь с нами на историческую родину, в Москву, где тебе кое-что предложат. И учитывая обстоятельства твоего отъезда из этой милой страны, я думаю, ты не сможешь отказаться.

Данила вздохнул:

– Что за предложение?

– Узнаешь на месте.

– А если я откажусь?

Незнакомец пожал плечами:

– Через полчаса здесь будет полиция. Дальше ты сам все знаешь. Так что согласие – твоя жизнь.

– Я согласен, – кивнул Данила.

Над осенней Москвой повисло яблоко полной луны. Ая вообще не любила полнолуние, чувствуя в такие ночи тревогу и раздражение (может быть, потому что в ту роковую ночь тоже была такая луна?), а сейчас она просто не находила себе места. Ее терзали сомнения: идти ли на сегодняшнюю встречу с незнакомцем, который знает о ней так много, что если вдуматься – берет оторопь…

Когда утро очертило свой спасительный круг и луна погасла, Ая решила встретиться с загадочным мистером Иксом, рассудив, что, как бы ни была опасна предстоящая встреча, вряд ли она может быть опаснее полетов из окна шестнадцатого этажа.

…Обычно утро Аи начиналось с нехитрых ритуалов и было рассчитано по минутам: ледяной душ, комплекс йоги для полного пробуждения и чашка крепчайшего кофе под любимую классическую музыку; после этого Ая ехала на работу в компанию. Но сегодня все было не так.

Стоя под привычным ледяным душем, Ая неожиданно почувствовала дикий холод и, изменив привычке, включила горячую воду, пытаясь согреться. После душа, все еще подрагивая, она пошла на кухню. Вместо обычного завтрака, состоящего из апельсинового сока, овсянки и кофе, теперь она решила ограничиться только кофе, однако чашка вдруг выпала из ее рук. Осколки фарфора и кофейные разводы на темной плитке пола, дрожь в руках. Нервы, нервы. Даже любимые арии в исполнении оперных див сегодня навевали на нее тоску, и Ая с раздражением выключила проигрыватель; впрочем, тишина показалась еще более зловещей. Она взяла книгу, которую читала в последний месяц, – «Анатомию меланхолии» Роберта Бертона, но, не сумев сосредоточиться, отложила ее.

Ая чувствовала себя потерянной и не могла собраться – расставание со Стасом, события вчерашнего дня, бессонная ночь, а главное, странный телефонный звонок и предстоящая встреча… Виски ломило, сердце выстукивало куда чаще обычного. Йоговская дыхательная гимнастика, глубокий вдох, выдох – и успокоиться! Ну же, давай! Нет, не работало. Успокоиться не удалось.