Эндрю Блам - Сеть. Как устроен и как работает Интернет

Мы делаем шаг в глубь тускло освещенного коридора с клетками и видим впереди огромную картонную коробку размером с душевую кабину. Внутри нее находится новенький роутер – самая мощная модель от Cisco (одного из лидеров отрасли) стоимостью $90 000. Лишь самые крупные сайты, корпорации или операторы связи имеют достаточный объем трафика, чтобы позволить себе покупку такого зверя. Видеть, как он тихо спит в коробке в полном бездействии, – примерно то же самое, что наблюдать новехонький «Боинг-747», неподвижно замерший на взлетной полосе. Но уникальным его делает даже не объем информации, который он может передавать, а количество направлений передачи. Так что этот гигантский роутер правильнее сравнить с кольцевой транспортной развязкой, объединяющей 160 шоссе – именно столько отдельных портов он может иметь, причем каждый из них обслуживает отдельный процессор, отвечающий за связь с другим роутером (на каждом «шоссе» движение двустороннее). Этот аппарат намного мощнее, чем старые Catalyst или Gigaswitch в Тайсонс-Корнер. Однако еще более поразительно то, что он даже не является центром нескольких сетей, а удовлетворяет потребности лишь одной сети. Это никакое не сердце системы, а просто одна из сотен машин, соединенных друг с другом.

Эти связи всегда физические и социальные, они сотканы из проводов и отношений. Они зависят от человеческого сообщества сетевых инженеров. На заре своей карьеры Тройер проводил львиную долю времени, сидя на полу в одной из таких клеток и возясь со сломанным роутером. Но сегодня он в большей степени организатор, переговорщик, убеждающий представителей сетей соединяться друг с другом – и если он их убедит, то Equinix получит с них абонентскую плату. Меня удивило то, насколько персонифицирован этот процесс. Тройер знает сетевых инженеров, дружит с ними на Facebook , угощает их пивом. Интернет строится на личных договоренностях между сетями, скрепленных рукопожатием и оформленных подключением желтого оптоволоконного кабеля. С технической точки зрения, они могли бы соединяться и на расстоянии, как это и происходит между городами. Но гораздо эффективнее делать это, непосредственно подключая одно устройство к другому и расширяя систему экспоненциально.

Экскурсию по PAIX можно считать лекцией о «сетевом эффекте». Так называют феномен, когда нечто становится тем более полезным, чем больше людей им пользуются. Приход в это здание новых, все более крупных интернет-компаний вызывал интерес еще большего числа еще более крупных игроков, и так, казалось, могло идти до бесконечности, точнее, пока это позволяли законы физики и городской совет Пало-Альто.

Но все это оборудование требует резервных генераторов на случай отключения электричества, а генераторы требуют огромного количества солярки, которую приходится хранить здесь же, а это напрягает соседей. «Мы выжимали из этого объекта все, что можно», – вспоминает Адельсон.

Пока мы идем по темному коридору между клеток, физические свидетельства всех этих связей маячат прямо у нас над головами: толстые пучки кабелей в связках диаметром с автомобильную покрышку, уложенные на полки, прикрепленные к потолку и каскадами (или «водопадами», как говорят техники) спускающиеся вниз к каждой клетке. Все здание так и гудит под напором энергии.

– Каждую секунду на тебя воздействует излучение, – полушутя замечает Тройер. – Но у Джея уже три ребенка, так что все о`кей.

В одном только этом центре свыше десяти тысяч межсетевых соединений, или «кросс-соединений». В сущности, похоже на связку пыльных проводов у меня за диваном, только увеличенной до масштабов целого здания. И организовать их ничуть не проще.

В первое время «менеджмент кабельных систем» был для PAIX серьезным техническим вызовом. Первоначально Интернет представлял собой чудовищно запутанный клубок. Экспериментируя с разными способами упорядочивания проводов, Адельсон и его сотрудники в какой-то момент начали заранее прокладывать кабели в разных частях здания, чтобы создать фиксированные маршруты, которые впоследствии можно было бы стыковать, как на старых телефонных коммутаторах.

– Но, как мы выяснили (точнее, как выяснил бедный Феликс), всякий раз, делая это, вы вводите новую точку отказа, – объясняет Адельсон. Рейес качает головой, с досадой вспоминая эту неудачу. В итоге они решили прокладывать кабели по мере необходимости. Через несколько лет один особо одаренный кабелеукладчик по имени Джон Педро получил патент № 6 515 224 за изобретенную им технологию «лоточной системы каскадных кабелей с заранее подготовленной опорной структурой».

Пока мы идем между клетками с коробками, мигающими зелеными огоньками, я пытаюсь связать эту картину с ее воздействием на реальный мир, на жизни людей, то есть, попросту говоря, увидеть, как вещи, явления и понятия перемещаются по Интернету. Для этого требуется напрячь воображение. Предположим, вон тот желтый провод принадлежит eBay : чей это коллекционный чайничек из нефрита двигается по нему сейчас к своему новому владельцу? Что это только что сказал новозеландский винодел катарскому шейху? Когда мой телефон принимает почту, проходит ли она через этот хаб? У моей племянницы выпал молочный зуб – прошла ли ее фотография через имеющуюся здесь клетку Facebook ?

Но окружающий меня Интернет не был рекой, в которую я мог бы забросить сеть, а затем посчитать и рассмотреть пойманных рыб. «Ловить» в нем информацию такого масштаба, с каким мы имеем дело каждый день (например, одно электронное письмо), – все равно что считать молекулы воды в океане. Каждый из этих оптоволоконных кабелей передает до 10 гигабайт информации в секунду – это примерно 100 000 семейных фото в секунду . В большой роутер может быть воткнуто до 72 таких кабелей одновременно, а во всем здании таких роутеров сотни . Шагая по тускло освещенному проходу, я как будто пробирался сквозь толпу из квадриллионов бит – невообразимого количества информации.

А вот Адельсон застал время, когда все это было гораздо более личным. В каждом уголке он видит кусочек истории.

– А помните, как мы отрубили Австралию? – вдруг спрашивает он техников, когда мы останавливаемся перед одной из клеток, не так плотно набитой аппаратурой, как остальные.

Здесь был установлен роутер Australia Internet Exchange («Оззинет [23]или что-то в этом роде»), но они не оплачивали счета. В тот вечер, когда Адельсон, наконец, отключил за неуплату соответствующий кабель, ему позвонили домой:

– Моя жена берет трубку и зовет меня: «Тут кто-то очень недоволен, спрашивают, зачем отключили весь Интернет в Австралии». А я такой: «Да ну? Дай-ка мне трубку!»