Эндрю Блам - Сеть. Как устроен и как работает Интернет

В своей книге «Остров в центре мира» Рассел Шорто [32]утверждает, что голландский дух «заложен в ДНК Нью-Йорка и всей Америки». Это, как он пишет, общая «культурная восприимчивость, включающая искреннее принятие различий и веру в то, что индивидуальные достижения важнее происхождения». Странно применять такие рассуждения к Интернету, думать о нем не как о явлении, не привязанном ни к одному государству, текучем и даже постнациональном. Стеклянные прямоугольники наших мониторов и окна браузеров в них сглаживают различия между людьми лучше любого McDonald`s . Политические границы, подточенные корпоративным триумвиратом Google, Apple и Microsoft , в Сети обычно невидимы. Но Амстердам начал доказывать мне обратное. Как оказалось, голландский Интернет – это нечто чрезвычайно голландское.

С точки зрения Интернета, Амстердам с самого начала позиционировался правительством Голландии как «третий порт» страны – порт для битов (так же как Роттердам – пункт прибытия для кораблей, а Схипхол – для самолетов). Голландцы рассматривали Интернет как новейший этап в пятисотлетней истории развития своих технологий, который так же, как и все они, может приносить выгоду стране. «В Нидерландах форты, каналы, мосты, дороги и порты всегда имели в первую очередь военное значение, а затем уже становились полезны для торговли, – говорится в публицистической статье 1997 года. – Логистика битов в Нидерландах потребует собственного места, если мы хотим откусить значительную часть того многомиллиардного пирога, которым станет мировая интернет-коммерция в будущем».

История уже доказала работоспособность этой модели: «Выход к морю во времена Ост-Индской компании являлся решающим фактором успеха… Обеспечение доступа к цифровым артериям глобальной Сети станет решающим сегодня». Франкфурту повезло быть географическим центром Европы, но Амстердам осмелился стать одним из логических центров Интернета. Если отсюда можно извлечь более общий урок, то он состоит в том, что правительству следует вложиться в инфраструктуру, а затем уйти с дороги. На протяжении всей своей истории Интернет всегда нуждался в помощи на старте очередного этапа и всегда выигрывал, когда его оставляли в покое.

Первым ингредиентом амстердамского Интернета (как и любого другого) было (и остается) оптоволокно. В 1998-м Нидерланды приняли закон, разрешающий прокладку оптоволоконных кабелей через частные землевладения. Прежде этим правом пользовалась лишь KPN – государственная телефонная компания. Кроме того, закон гласил, что любая компания, желающая заняться прокладкой кабелей, должна заранее объявить о своих планах и позволить другим компаниям проложить свои волокна в ту же траншею (и разделить расходы). Отчасти это объяснялось желанием предотвратить постоянное перекапывание улиц. Но важнее то, что такая политика лишила могущества старые монополии.

Результаты оказались крайне успешными. Я познакомился с Кесом Неггерсом – директором голландской университетской компьютерной сети SurfNet и ключевой фигурой в развитии голландского Интернета – в его кабинете в башенке над городским вокзалом Утрехта. Кес снял с книжной полки какой-то отчет в переплете и открыл его на странице с фотографиями, сделанными в момент работ по прокладке траншей. На одной из них множество разноцветных кабелей торчали из мягкого дна польдера, на другой десятки кабельных каналов устремлялись на улицу из дверного проема амстердамского жилого дома. Лежа на мостовой в ожидании, когда их похоронят в земле, они заняли целую полосу движения. Цвета – оранжевый, красный, зеленый, голубой, серый – означали разных владельцев; каждый кабель содержал сотни нитей волокна. Это невероятное изобилие, даже по нынешним меркам.

– Они поделили между собой стоимость земляных работ вдоль дамб, в направлении амстердамского Internet exchange , – объясняет Неггерс. – И это мгновенно обеспечило всем возможность очень дешево соединяться друг с другом. А уж после этого они росли как грибы после дождя.

Масштабов и скорости этого роста я не осознавал, пока не наткнулся на онлайн-карту, сделанную с помощью приложения Google Mashup неким умельцем по имени Ян. На карте цветными маркерами были обозначены около сотни дата-центров в Нидерландах. Зеленый маркер означал местоположение Amsterdam Internet Exchange , красный указывал на здания, принадлежащие различным провайдерам, а синим были помечены старые дата-центры, которые более не использовались. Когда я уменьшал изображение до масштаба целой страны, весь экран покрывался маркерами, клонящимися в одну и ту же сторону, будто крылья ветряных мельниц. Меня поразило это удивительное проявление нидерландской прозрачности: здесь, собранные воедино, лежали в свободном доступе те же самые данные, которые в силу их особой важности, не стал публиковать даже сайт Wikileaks . Но, судя по всему, это никого не волновало. Карта висела в Сети уже два года, и, по всей видимости, голландскому Интернету по-прежнему ничто не угрожало.

Кроме того, карта проливала свет на более масштабную проблему, к которой я подступался уже не один месяц. Она показывала географию Интернета в малом масштабе, с дата-центрами, приютившимися в четко очерченных районах, таких как индустриальные парки вокруг аэропорта Схипхол, район Зюйдост к юго-востоку от центра города и академический район, известный как Научный парк Амстердама. Аналогичная карта области вокруг Эшберна или Кремниевой долины, несомненно, пестрела бы не меньшим количеством отдельных мест. Но по сравнению с просторами американских пригородов Нидерланды удивительно компактны. Это заставило меня задуматься о возможности нового взгляда на Интернет, о сборе по крупицам его «чувства места»: мне необходима была экскурсия по дата-центрам.

Я начинал осознавать, что провел уже много недель за дверями на электронных замках, в долгих беседах с людьми, обеспечивавшими работу Интернета. Но все эти взаимодействия были заранее спланированы, рассчитаны и записаны на диктофон. Я получал разрешения от корпоративного начальства. Мне выдавали пропуска, меня добавляли в списки посетителей. Но у меня нередко возникало чувство, что на моих глазах шоры. Я так сосредоточивался на деревьях, что почти забыл о лесе. Я вечно торопился пересечь парковку, чтобы побыстрее оказаться в очередном «центре». Практически всякий раз формат визита не допускал праздного времяпрепровождения. У меня почти не оставалось времени для спокойного созерцания.

В Амстердаме я собирался встретиться с Виттеманом и взглянуть на базовый коммутатор, сердце Amsterdam Internet Exchange – голландской версии того, что я недавно видел во Франкфурте. Но карта дата-центров, которую я нашел в Сети, казалась прекрасным поводом для того, чтобы выбрать более открытый, свободный способ осмотра Интернета – больше похожего на опыт временной жизни в новой стране, чем на очередной экскурсионный тур по ней. Проблема состояла в том, что в Интернет нельзя прийти просто так. Дата-центры и точки обмена не принимают туристов на регулярной основе, как, например, какая-нибудь знаменитая плотина или Эйфелева башня. Но в Амстердаме Интернет так густо выстилает землю, его настолько много, что даже если я и не мог ожидать отклика «войдите!» на первый же мой стук в дверь, то, во всяком случае, ничто не мешало мне прогуляться в течение одного дня мимо пары десятков зданий, «где живет Интернет». Такой опыт, по крайней мере, дал бы ответ на вопрос, в чем новизна того облика, который Интернет придает реальному миру? Архитектура всегда выражает некую идею, даже если архитектор не имел ее в виду специально. Интересно, о чем же мне расскажет физическая инфраструктура амстердамского Интернета?