Эндрю Блам - Сеть. Как устроен и как работает Интернет

Дата-центр – это хранилище информации, то есть та часть Интернета, которая в физическом плане больше всего напоминает тайник, погреб. Точки обмена интернет-трафиком – это всего лишь временные, транзитные места, как говорил мне во Франкфурте Арнольд Ниппер; информация просто проходит сквозь них (причем очень быстро!). Но в дата-центрах она хранится относительно постоянно и физически содержится на оборудовании, которое необходимо охранять и которое само по себе стоит огромных денег. И все же чаще секретность связана не с соображениями приватности или защиты от воровства, а с конкуренцией. Сведения о том, какова площадь дата-центра, сколько электроэнергии он потребляет и что именно в нем хранится, – это та самая конфиденциальная информация, которую технологические компании всеми силами стараются сохранить в тайне. (И уж, конечно, Манос и Сакка наверняка так или иначе пересеклись друг с другом, когда оба прочесывали берега реки Колумбия в поисках подходящего места.) Особенно это касается дата-центров, построенных и эксплуатируемых отдельными сравнительно небольшими компаниями, потому что в этом случае сами здания и их «начинка» особенно много могут рассказать о продуктах, которые эти компании предлагают. Поэтому компании защищают от глаз конкурентов как общий объем работ, так и частности, например, какие именно машины находятся внутри. Детали работы дата-центра – это примерно то же самое, что и формула Coca-Cola : один из самых важных корпоративных секретов.

Вследствие этого обычному интернет-пользователю часто бывает трудно ответить на вопрос, где «спят» его данные. Похоже, что крупные веб-компании особенно любят прятаться за «облаком». Они часто уклоняются от прямого ответа на вопрос, где хранятся данные, иногда даже притворяясь, что сами толком этого не знают. Как объяснил мне один эксперт в области хранения данных, «иногда на вопрос „где хранится мое электронное письмо?“ можно ответить скорее в квантовых терминах, чем в ньютоновских», что на человеческом языке означает: оно одновременно находится в таком количестве мест, что это все равно, что его нет вообще нигде.

Иногда местонахождение данных становится еще более таинственным из-за так называемых сетей доставки контента, которые хранят копии наиболее часто запрашиваемых данных (вроде популярных телешоу и видео с YouTube ) на множестве небольших серверов, расположенных ближе к домам конечных пользователей, подобно тому, как бакалейная лавка на углу всегда держит у себя на складе наиболее популярные товары. Короткие расстояния уменьшают шансы перегрузки каналов, одновременно снижая стоимость пересылки данных. Но в целом разговор об «облаках» должен убедить нас в том, что наши данные – это абстракция, а не физическая реальность.

Однако это лицемерие. Да, в некоторые моменты наша онлайновая жизнь действительно фрагментируется и наши данные раскалываются на мельчайшие частички – настолько маленькие, что их местонахождение теоретически невозможно отследить, – но это все же исключение. Это, так сказать, четверть правды, и эту часть владельцы дата-центров усиленно продвигают, чтобы отвлечь внимание от подлинных мест хранения данных, – из-за конкуренции, желания избежать разговора об их влиянии на окружающую среду или из соображений безопасности. Но особенно меня огорчает то, что эта вымышленная неопределенность сопровождается снисходительным успокаивающим мурлыканьем: «Мы об этом позаботимся за вас». В этих усилиях сделаться незаметными, добиться того, чтобы мы забыли об их существовании, есть что-то от скотобойни.

Наши данные всегда где-то физически находятся, часто в двух местах одновременно. Учитывая, что это наши данные, я убежден, что мы должны знать, где расположены эти места хранения, как данные там оказываются и на что они похожи. Это кажется мне базовым принципом сегодняшнего Интернета: если мы доверяем крупным компаниям такую большую часть себя, они должны доверять нам знание о том, где и в каком виде они все это хранят.

Будучи хорошим чиновником, Нолан Янг с радостью показал мне «свой» дата-центр. Вскоре после окончания прокладки оптоволокна в Дэлз Янг, особенно не задумываясь, выделил небольшое пространство в подвале мэрии, где клиенты могли поставить свои стойки с оборудованием и установить связь друг с другом, создав своего рода мини-Эшберн на берегах Колумбии. Разумеется, мне хотелось на это посмотреть – по описанию это походило на небольшой, но прекрасный кусочек Интернета.

– Да это просто коробки да лампочки, но если вам так уж хочется… – пожал плечами Янг и взял ключ у своего помощника.

Городской суд Дэлз находился в том же коридоре, напротив кабинета Янга, и мы прошли мимо угрюмого подростка с его матерью, которые чего-то ожидали у двери суда, затем спустились по главной лестнице, вышли из парадных дверей и обошли здание, добравшись до небольшой боковой двери, ведущей в подвал. За ней оказался небольшой освещенный флуоресцентными лампами вестибюль, пол которого был выстлан линолеумом. Янг открыл стальную дверь, и мне навстречу полетел рев вентиляторов и старый добрый электрический запах сетевого оборудования. Пусть дата-центр Дэлз выглядел всего лишь как усовершенствованный шкаф, но мне он показался просто идеалом в своем чистейшем воплощении: горстка стоящих в темноте машин, подключенных друг к другу.

Янг с удовольствием продемонстрировал мне связку кабелей:

– Клиенты приходят сюда, подцепляются к нашему оптоволокну, подключаются друг к другу – делают все, что они обычно делают, затем возвращаются на наш кабель и отправляются в Big Eddy , а оттуда – куда им только вздумается! Техническая сторона всего этого недоступна моему пониманию. Я знаю только то, что все это собирается в одну точку, а оттуда разлетается по миру!

Это было одно из самых маленьких помещений, которые вы могли бы себе вообразить в качестве дата-центра, однако в своей домашней простоте оно служило ярким подтверждением тому, что Интернет всегда находится в том или ином месте .

Через сотрудников пресс-службы Googleplex – штаб-квартиры Design LLC в Кремниевой долине – я договорился о посещении их гигантского дата-центра в Дэлз, но Янг предупредил, чтобы я не ожидал слишком многого.

– Могу практически гарантировать, что дальше столовой тебя не пустят, – сказал он.

Мы попрощались, и я спросил, есть ли у него мой адрес электронной почты.

– Есть. Теперь мы на связи! Я оседлаю это оптоволокно – и мы снова встретимся.

Я проехал от мэрии по городу пять минут, затем еще немного по автостраде и по индустриальному предместью, протянувшемуся вдоль берега реки Колумбия практически у входа в ущелье. Огромный кампус, расположенный рядом с трассой, был виден издалека. Из-за своих вышек безопасности с прожекторами, стоящих в отдалении друг от друга бежевых зданий и мощного забора по всему периметру он походил на тюрьму. Огромные линии электропередачи сшивали кампус с подножием гор, средняя часть которых все еще была усыпана снегом, а вершины – затянуты туманом. На углу располагался приют для животных. По другую сторону дороги стоял цементный завод. Примерно через каждые сто ярдов мне на пути попадался белый конус с оранжевой верхушкой и надписью «Под землей оптоволоконный кабель – Q-Life ». Я проехал мимо знака «тупик» и позвонил по интеркому у двустворчатых ворот. Они открылись, и я припарковался перед домиком охраны размером со средних размеров коттедж. Выполненная готическим шрифтом надпись на знаке, укрепленном на втором уровне ограждений, гласила: «Волдеморт Индастриз» – шутливое напоминание о злодее из «Гарри Поттера», известном среди магов-учеников как «Тот-кого-нельзя-называть». Единственным указанием на то, кто в действительности владел этим местом, оказался стол для пикника со стульями, каждый из которых был выкрашен в один из основных цветов: красный, синий, зеленый и желтый, – знакомых нам по вездесущему логотипу Google .