Анатолий Агарков - Как я стал Богом

— Слышь, ты, друид, волшебных повелитель снов, мне чарочку налить не сможешь?

— Ты выпить хочешь?

— Нет, бабу голую во сне.

Тебе, родимый, палку Коха без микроскопа показать, а ты....

Вслух сказал:

— Не хочешь ли Антонием на время стать — пошоркать спину Клеопатре?

— С великим удовольствием — кхе, кхе....

Прокашлявшись, он сплюнул на пол.

— Ну, так усни.

Царица в ванной, и тысячи бактерий Коха, коих надобно сразить, чтобы пробиться к Клеопатре. Любовь и сон тебе помогут очистить лёгкие и затянуть каверны, заляпанную душу отряхнуть от скверны. Спи, лечась, и просыпайся честным и здоровым.

Тихо стало в камере — не слышно и дыхания. Ещё троим помог мой дар. Пусть людям и не самым лучшим, но с видом на житьё-бытьё, а девушку не спас. Ведь кажется, постиг в структуре человека всё, с закрытыми глазами собрать и разобрать сумею, спасу в пол шаге от черты, а вот за ней — не разумею. И некого спросить, и негде прочитать — всё надо постигать.

На этом, успокоившись, уснул.

Наутро в КПЗ переполох — шутка ли, три трупа. Ну, не трупа, а всё-таки живые так не спят — ни нашатырь, ни тормашения, ни искушения врачей не могут разбудить. Свезли их в лазарет. Меня к начальству.

— Что с ними сделал ты? Их завтра выпускать — задержаны в притоне, а на арест следак не может накопать.

— Пускай поспят до самопробуждения — это лечебный сон.

— Ты кто?

— Целитель.

Майор наморщил лоб.

— Ты их гипнозом?

Пусть будет, раз иное сложно к пониманию.

— Я усыпил их для того, чтобы болезни удалить из организма и склонность к воровству и беззаконию изжить.

— Не хочешь ли сказать.... Ну, хорошо, давай посмотрим. А если не проснутся?

— Вадим Сергеич Белооков, Бельмо в преступном мире, проснётся завтра к вечеру без тяги к наркоте и не грабителем со стажем, а агнецом в душе. С недельку пролежит Духно — туберкулёз не шутка, свищи не синяки. Всех дольше в коме будет Корольков, но встанет чистым и здоровым.

— Я должен на слово тебе поверить?

— Зачем же на слово — могу и доказать. Вас беспокоят камни в почках, и вы не знаете, на что решиться, когда и как их удалять. Хотите, организм настрою так, что впредь они не будут зарождаться, а те, что уже есть, рассыпятся и выйдут вон.

— Про камни на лице прочёл?

— Зачем, их вижу наяву.

— Как долог срок?

— Два-три часа оздоровительного сна.

— Ты случаем не Мессинг? Он, говорят, вот так от Сталина ушёл, загипнотизировав кремлёвскую охрану.

— Хотите морщиться от болей в почках — воля ваша. А станет невтерпёж — для вас найдётся у хирурга нож.

— Ты посиди-ка в камере, Целитель, а я подумаю.

В конце того же дня он навестил меня.

— Подумал, если по утопшей что накопают на тебя, в СИЗО переведут. Так уж лечи, пока ты здесь.

— И не боитесь? Дайте руки — вижу, что боитесь. Хотел бы убежать — я убежал ещё в пути сюда. Поверьте мне. Ложитесь....

Спит майор, а мне не устоять против соблазна проникнуть к нему в мозг. Кирилл Петрович Реутов (ну, почему не Троекуров — вот был бы шарм) неплохой, однако, человек — из тех, что в органы пришли по комсомольскому призыву. Ведь неспроста чуть не в глаза зовут его коллеги Чистоплюем. Мне нечего ему добавить в душу, займёмся телом — там всегда найдутся лекарю дела....

За три часа оздоровительного сна раз двадцать в камеру через глазок смотрели — картина не менялась: я у стола, майор на нарах. Потом вошёл охранник:

— Что с ним?

— Сейчас проснётся — лучше не будить.

И он присел.

— Так вы действительно умеете лечить?

— А что у вас?

— Говорят, что ревматизм — вот здесь болит, и здесь.

— Я научу вас самоизлечению. Глаза закройте. Выше переносицы почти во лбу сейчас зажжётся огонёк. Видите? Светящаяся точка — это подсознание. Теперь направьте её к месту боли и прикажите боль убрать. Смелей-смелей. Ну? Отпустило? Вот видите. Так поступайте каждый раз, когда прихватит.

— Что-то новое, — сказал майор. Он уже открыл глаза и наблюдал за нами.

— Самоанализ и контроль — под силу каждому.

— Я слышал, подсознание нашёптывает разгадки тайн, но чтоб лечить....

— А что вы вообще о нём слыхали?

Майор поднялся с нар, подсел к столу.

— Подсознание есть тень сознания.

— А что, по-вашему, сознание?

— Это жизнь, томящаяся в теле.

— А смерть — УДО (условное досрочное освобождение)?

— Какая жизнь — иному смерть как избавление. Мой дядя генерал-майор в саду на яблони повесился предутренней зарёй.

— Мук совести не вынес?

— Мук рака лёгких — его болезнь живым сжирала. Ну, я пойду.

— Как себя чувствуете?

— Неплохо для начала, но вскрытие покажет, говорят врачи.

И после этого в узилище моём кто только не бывал — блюстители порядка, их оппоненты, то есть задержанные элементы. Потом родня, знакомые, знакомые родни....

Со счёта сбился, сколько дней прошло — да я их не считал, всё врачевал и врачевал.

Майор привёз картавого сынишку. Минут через пятнадцать он выдал мне:

— Карл у Клары украл кораллы, а я у папы пистолет стащу.

Пришлось мальчишке править и мозги.

Наконец явился сам помощник городского прокурора, закрыл лечебницу:

— Свободны — по делу о погибшей вас не в чем обвинить.

Заставил расписаться и попросил к окну:

— По вашу душу.

У здания ГОВД перед парадным входом собралась толпа.

— Кто это?

— Фанаты вашего таланта. Не стоило так афишировать себя.

— Я лишь хотел помочь.

— Теперь, наверно, помощь вам нужна?

— Ну да конечно, ведь я не в силах всё человечество оздоровить.

— Если хотите, я отвезу вас на вокзал, билет возьму — поедите, куда хотите.

— Мне нужно в заповедник, там, в пещере остались мои четвероногие друзья.

— Я отвезу вас с заднего двора.

И он провёл меня в свой чёрный "Мерседес", заставил лечь на заднее сиденье.

— Так надёжней.

Закончились короткие пробежки меж светофоров, машина вышла на простор.

— Вы не могли бы маму посмотреть мою, — сказал помощник прокурора. — Как говорится, плата за услугу.

— Что с ней?

— Не встаёт.

— Давайте съездим. Это где?

— За городом в селе.

Забор высокий пытался скрыть высокий особняк, какой селянам не построить. Три этажа, на первом — огромное фойе с аквариумом в полстены, и пальмы в кадках, полотнища известнейших картин.

— Наверх, пожалуйста, — хозяин торопил.

Под балдахином на роскошном ложе дремала женщина с седыми волосами. Ей девушка в передничке на синем платьице читала детектив.

— Идите, Лиза. Мама, спишь? Я чудо-лекаря привёз — тебя он пусть посмотрит.

— А? Что? — глаза открылись, но не увидели меня и сына тоже. Взгляд неосмысленный блуждал в пространстве, не ведая за что бы зацепиться.

— Мне руку для контакта надо.

— Мама, руку дай.