Владислав Савин - Взлет Андромеды

А чем Бельковский занимался до того? Прочитав, впору за голову хвататься! Еще с тридцать седьмого года вел работы по "восстановлению в обществе необратимо психически больных" (начатые его папашей). Идея была оригинальной: если нет надежды на восстановление рассудка, то сделать из человека "биоробот" с программой "услышал-исполняй" (в более сложном случае — выполнение по каждой из команд заданной последовательности действий) — "это бесспорно, выгоднее для общества, чем кормить больных без всякой отдачи". Результат получить не удалось (отчего — надо у наших ученых спросить, я медицине обучен на уровне оказания первой помощи и основ полевой хирургии, но никак не тонких психических материй). Однако пан Бельковский каким-то образом сумел в сорок втором и немцев заинтересовать, обещав им обработать так не душевнобольных, которых гитлеровцы даже у себя уничтожали, не говоря уже об оккупированных территориях, а заключенных и военнопленных — для чего ему был выделен "подопытный материал", именно этих людей, исследования с которыми затянулись до освобождения Львова (в этой реальности, в августе сорок третьего) Бельковский объявил "спасенными" (что вообще-то правда — ну что ждало бы узников в нацистских концлагерях?). Снова непонятка — во-первых, немцы в Польше безжалостно геноцидили не только евреев, но и интеллегенцию, и чтобы просто выжить, польский врач должен был или найти в себе германские корни, или пообещать (и показать) что-то уникальное, "что никто другой сделать не может". А во-вторых, не настолько дураками были дойчи, чтобы год верить обещаниям, ни разу не увидев какого-то достигнутого результата. Слышал я, что типаж "чокнутого ученого", для которого предмет его исследований становится буквально как собственное дитя, встречается иногда и в жизни — ну а сам пан Бельковский больше так и не женился и детей не завел. И что он мог так легко отказаться от темы, завещанной его отцом, не пытался копать дальше и ничего не достиг?

Еще один момент: немецкая армия в эту войну вся сидела на первитине. Что есть даже не аналог наших "наркомовских ста грамм" а гораздо более худшее. Хотя бы потому, что сто грамм выдавались строго по приказу, и не всем, а лишь фронтовым частям во время пребывания на передовой — а фрицы жрали наркоту как конфеты, без всякой мерки (и в виде таблеток, и в виде добавок в шоколад), это у них считалось безобидным тонизирующим средством. В то время, как например у британских коммандос — аналог первитина считался средством последнего шанса, выдаваемым в чрезвычайной ситуации, по приказу командира, и ни в коем случае не регулярно. Оказывая тонизирующий эффект, первитин в то же время приводил к нарушению психики, "отключению тормозов" (с чем, я уверен, связана и бессмысленная звериная жестокость немецких солдат — они искренне не видели ничего плохого, человека сжечь заживо, или женщине живот распороть), а при систематической передозировке, был еще и галлюциногеном. И если "военная" программа Бельковского в основе имела первитин (был ли он до войны знаком полякам?) — то какой мог быть результат?

Вопросы, вопросы… Ну допустим, Барков выпил вино с первитином. И его с первой же дозы настолько заглючило? А у остальных тогда откуда ужас на лицах? Мария Кузьменко вообще вина не пила (акт вскрытия тела есть), однако так испугалась, что сердце не выдержало. А главное, смысл — если это неудачный эксперимент, зачем его проводить в походно-полевых условиях, если можно было в лаборатории, вполне открыто и законно? И если это продолжение той линии, "зомбяки", то управляющее воздействие где, кто команды должен был отдавать? Один из тех, кого Барков положил, выйдя из-под контроля? Так простите, вот вы бы, такое задумав — рядом с подопытным (который может себя повести непредсказуемо) карабин бы оставили, или постарались забрать, под любым предлогом? Если все произошедшее, ошибка, "все пошло не так", то что должно было быть по замыслу "сценариста"? И является ли им сам пан Бельковский, или его втемную кто-то использует? Главное, его даже формально к делу привлечь сложно — из всей шестерки погибших, только Аксенов участвовал в его опытах (даже Барков, как оказалось, не был). И это было последний раз в октябре, за три месяца до трагедии. Хотя есть сведения, что Аксенов был у пана Бельковского кем-то вроде доверенного лица, их видели вместе и вне занятий. Так тоже не криминал — учитель помогает талантливому ученику. Здесь, слава богу, еще не "толерантный" двадцать первый век, когда неформальное общение преподавателя со студенткой тут же вызывало подозрения в совращении, а со студентом, сами знаете в чем. Отчего я Бельковского назвал преподом — ну так он и в самом деле, попутно преподавал. Тут не только совместительство развито, когда врач из облбольницы может сколько-то раз в неделю лекции читать, в вузе или медучилище — но и кооперация, когда несколько учреждений работают над одной темой, по договору объединяя кадры, ресурсы, материальную базу. Так что пана Бельковского хорошо знали в университете, куда его ввел шеф, пан Ковальский.

Который личностью был еще более примечательной. Старше Бельковского на девять лет, не просто врач, а завотделением, доктор наук, и как утверждают, был знаком еще с Бельковским-папашей. И в то же время — коммунист с 1931 года (членство в КПЗУ — компартии Западной Украины). Вступил в очень плохое для партии время — от слухов с востока (и коллективизация, и голод) КПЗУ катастрофически теряла авторитет в массах. В сороковом (уже в СССР) был арестован, год сидел в лагере, был выпущен зимой сорок первого (медработники на фронте были нужны), всю войну прошел в дивизионном медсанбате (последнее воинское звание — подполковник медицинской службы). Член ВКП(б) с 1944 года, еще через два года демобилизовался и с тех пор во Львове. Причем что странно, поляк он лишь наполовину (по отцу), мать — уроженка Киева (украинка? Русская? Еврейка?). Был женат, но жену и дочку убили бандеровцы в июне сорок первого, во время известного львовского погрома. Так может он потому и решил стать поляком, причем еще "панистее настоящих панов"? Впрочем, после того как я в пятьдесят третьем видел Странника, который был членом еще РСДРП(б), то есть с еще царских времен, а после героем Гражданской, а теперь стал врагом СССР (настоящим, а не придуманным), то уже ничему не удивляюсь. Пока что достоверно известно, что он покровительствовал Бельковскому — что за этим стоит, нам еще предстоит выяснить.

Кстати, а те ли это люди, что до войны? Если на моей памяти (и с моим участием) на Севмаше в сорок восьмом шпиона разоблачили — с документами нашего демобилизованного солдата, которые не доехал . Так может и пан Бельковский — вовсе не Бельковский и не пан, а мистер или сэр, даже может быть мусью или герр? И Ковальский тоже? У обоих родни нет, и сами не отсюда. Хотя все же подмена маловероятна — врач в буржуазной Польше, это фигура на виду, а Львов слишком близко, и есть вероятность встретиться с кем-то кто знал довоенного Бельковского. А на Ковальского, раз он в лапах "кровавой гебни" побывал, должно остаться следственное дело еще с тех давних лет, с фото и отпечатками пальцев. Но все-таки не помешает — о Бельковском сделать запрос в Штази, что у них в военных архивах найдется, а о Ковальском, в наше МГБ. Если кто-то окажется подменышем, дело резко облегчится — бери и тряси, пока сам все не расскажет.