serebrus - Горемычная

Мой милый доктор пару месяцев назад просветил меня о том, что деточек будет двое. К марту довольно ощутимым стал отток личной магии, восстанавливалась я все еще быстро, на здоровье это не отражалось, но и срок-то еще был всего 4 месяца.

Ритуал основания рода и простой, и сложный одновременно. Как только вольешь свою магию, чтобы начать ритуал, если Великая откликнется на твой призыв, ощущаешь ее пристальное внимание — сначала тебя рассматривают как под рентгеном, но очень осторожно, я бы сказала бережно. Очевидно, такая аккуратность была связана с моим деликатным положением.

Для нее не существует тайн, бесполезно пытаться что-то утаить, она заглядывает в самые потаенные уголки твоей души. Потом мне показывали, что станет доступно моим детям, если мне будет даровано право основать свой род: здоровое потомство, сильная чистая магия, родовые дары, уважение магического общества (на что я не могла про себя не хмыкнуть скептически); все это сопровождалось весьма красочными и соблазнительными образами.

Все это обрушивается на тебя за доли секунд и буквально погребает под собой. Смутно помню ужас предложения пожертвовать своим ребенком и свою лихорадочную торговлю с Великой. Это со стороны все кажется простым, а там ощущаешь себя ничтожной букашкой, до которой снизошло божество. В голове пусто, выбор кажется таким простым.

Как это ни глупо, мне тогда вспомнились многочисленные русские народные сказки, в которых всяческая нечисть просила у попавшего в беду человека отдать в оплату за помощь того, чего дома не ведаешь. Конечно, это оказывался новорожденный наследник.

Я не знаю, что меня тогда выручило, эти ли мои несуразные мысли или все же имелся у меня внутри некий стержень, который позволил мне не сломаться и выдержать давление божественной силы, но все закончилось так, как закончилось. В купели рядом с бьющим из-под земли ключом образовался камень рода, небольшой, с кулачок новорожденного ребенка, а стены стали покрываться прорастающим сквозь камень плющом, еще неявным, только намекающим о своем существовании.

— Нарекаю тебя Офелия Морна* Ирвин*, да не пресечется твой род отныне и до скончания времен.

Сначала огнем опалило левое запястье, а затем средний палец. Вот только никаких сил удивляться или что-то рассматривать у меня уже не было. Опустошенная, на подкашивающихся ногах, поднялась и упала на диване в гостиной, не имея ни сил, ни желания тащить свою бренную тушку в спальню.

Отоспавшись, умывшись и перекусив, не удержалась и спустилась в подвал. Хотя, так называть его отныне нелепо. Теперь, это небольшой ритуальный зал. Моему удивлению не было границ, когда я увидела, что над камнем висит небольшой полупрозрачный кокон. Подойдя поближе, присмотрелась, внутри явно было какое-то небольшое существо. Оболочка была теплой, упругой и довольной плотной. Решив ничего пока что не предпринимать, поднялась наверх.

Попивая чай, пыталась вспомнить, было ли о чем-то подобном написано в книгах, которые я читала ранее. Хоть убейте меня, но в голову ничего не приходило. Пролистала несколько фолиантов и… пусто. Единственное, что пришло в голову, это домовик. Ну, да поживем, увидим.

И правда, спустя месяц регулярного проведения ритуалов благодарения, растения, оплетающие комнату, обрели «плоть», а кокон лопнул, и на свет появилась милая домовушка, которую я назвала Флоппи. Поговорив с отчаянно смущающейся малышкой, не могла не похвалить себя любимую. Благодаря тому, что я не ленилась и не жадничала проводя ритуалы, Фло выросла очень сильной и одаренной. Оказывается, чем больше вкладывается будущим хозяином сил, тем лучше будет обучен домовик.

Если бы я халтурила, то получила бы домовушку в свое распоряжение уже через неделю после ритуала образования рода. Правда, она была бы как новорожденный, которого надо всему обучать, ухаживать за ней, кормить и поить. А так я настолько хорошо подпитывала кокон, что она там росла и училась, училась. Как? А Мерлин их знает. Это собственная магия домовых, недоступная волшебникам. Старшие учат, вот и весь сказ.

С тех пор жить стало веселее. Фло взяла на себя все хозяйство, а мне оставалось только готовить приданое для своих детишек. Шила, вышивала, украшала детскую. Время от времени готовила что-нибудь вкусненькое. Фло наблюдала и перенимала все очень быстро.

По весне достала из сундука многочисленные кадки с цветами, подаренными мне когда-то Льялом. Всплакнула, как водится. В общем-то, мне очень повезло: никаких токсикозов, перепадов настроения и прочей напасти у меня не было и в помине. Животик был уже довольно большим, ну так и не мудрено, с двойней-то. Однако, передвигалась я довольно резво, ноги не отекали, спина до сих пор не болела. Спасибо мадам Трюк, ее уроки и дальнейшее поддержание себя в хорошей физической форме, замечательно меня выручали. Мой целитель не мог нахвалиться на меня, сетуя, что современные женщины совсем перестали уделять этому внимание. Вот в его временааа…

Посмотрев, как я работаю, а мне приходилось отныне шить мантии и прочие свои поделки, если не вручную, то используя швейную машинку, Фло стала мне помогать. Я намечала мелом рисунок, она раскраивала. Я складывала детали в нужной последовательности, она сшивала. Потом мы садились с ней за альбомы с узорами и выбирали что-нибудь интересненькое.

Спустя пару месяцев, Фло уже начала импровизировать. Так что мне оставалось только вышивать руны, благо здесь колдовать не требовалось, а та толика силы, которую я при этом выпускала, за колдовство не считалось. По крайней мере, мистер Локсли меня успокоил, что это нормально, естественный отток магии, который не влияет на здоровье детей.

Мне стало гораздо легче после образования рода. Магия источника стала ощущаться как теплое море, которое плещется вокруг постоянно, омывает тебя, забирая с собой все горести и тревоги.

Конечно, я тосковала. Разговаривала с ним мысленно постоянно. Его фотографии были и в гостиной, и в спальне. Частенько, даже засыпала с одной из них в обнимку. И рассказывала, рассказывала ему обо всем: как себя чувствую, чем занимаюсь, как растут дети. А потом взяла и стала записывать все это в дневник.

Незаметно подкралось лето, и 15 июля 1963 года я спускалась в ритуальный зал, дабы провести имянаречение, укачивая на руках своих детей.

— Нарекаю тебя Адриан Ирвин, — сказала я, окуная сына в воды источника.

— Адриан Крейг* Ирвин, — прошелестело в ответ.

— Нарекаю тебя Чара Ирвин, — окуная дочь.

— Чара Айли Ирвин — откликнулась магия.

Счастливая и полная сил я поднялась наверх, где меня ожидали Флоппи и целитель Локсли за праздничным столом.

— Позвольте представить вам наследников рода Адриана Крейга Ирвина и Чару Айли Ирвин.