Газета Завтра - Газета Завтра 192 (31 1997)

Обращаюсь я к Вам с этим письмом и не прошу, а требую принять меры к прекращению издевательства надо мной и Законом, дать возможность закончить объективное расследование данного уголовного дела и оказать помощь в организации оперативной помощи по раскрытию убийства Гольцова. Киллер установлен, но искать его никто не хочет. По убийству Малютина исполнители установлены, и их местонахождение также установлено, но заниматься ими также никто не хочет.

Суть этого письма вкратце хотел изложить на совещании по подведению итогов за полгода в прокуратуре г. Москвы, чтобы не выносить на обсуждение общественности, но лишний раз убедился в том, что без этого не обойтись. Росинский не разрешил мне выступать и обсуждать насущные проблемы в своем коллективе. Вот она, демократия! Можно ли после этого говорить что-либо о демократии во всей стране, если ее и близко нет в стенах столичной прокуратуры.

Так кому служат эти господа?

В заключение я приведу слова самого Новикова А. Е., открыто высказанные следователю: “У меня денег расшвыряно по всему миру… туча. Ручеек откуда-то идет, и другой ручеек откуда-то идет. Я только перекрываю клапаночки, закрываю или оставляю их открытыми. Все! Мне не нужно ничего делать. Сижу я — в зоне ли я или еще где-нибудь, где угодно. Мне не нужно ничего делать. Нужно думать… У меня не одна голова…”

С уважением -

А. К. Жук

22 июля 1997 года

“Известия” в номере за 26 июля с назойливостью нищенки (нищенки духом) теребят уже в третьей своей публикации талантливого русского человека, великолепного администратора из глубинки Виктора Волкова, официально — главу администрации Чернского района Тульской области. Теперь уже бывшего. Желанно бывшего для “Известий”, если бы их многолетняя клеветнически-пропагандистская кампания против него низвела его еще и до подсудимого. Ну а коли не вышло у “Известий” с двумя предыдущими доносами, коли никакого уголовного дела не получилось, коли свой новый дом Волков построил честно, то и бывшесть его оказалась язвительной и ненавистной для органа либералов: Волков, наоборот, возвысился до работы в министерстве финансов в Москве. И лично мне, знающему о его беспросветно-бедняцком послевоенном детстве, о его упорной полуголодной учебе, о его подвижническом труде в районе, о его русскости, радостно, что Москва пополнилась таким человеком. А из “Известий” тотчас после назначения Волкова в отдел кадров министерства позвонил “доброжелатель” и предложил, конечно же, компромат: тухлое дело о проверке документации на стройматериалы для чернского дома Волкова.

Мерзкое наушничество, мелкое пакостничество преследуют Виктора Волкова вот уже пять лет — с тех пор, как он в своей заштатной Черни не захотел сделаться “демократом”.

Вместо этого он достойно жил и боролся все эти годы за выживание русской провинции, самого ее сердца — “Бежина луга”, и ушел со своего поста, имея среди земляков около семидесяти процентов единомышленников. Его умение сплачивать людей, работая для них, “Известия” ставит ему в вину, потому что Волков делал это необходимейшее для сегодняшней России дело под иным — нелиберальным, неизвестинским флагом. Потому что волковская провинция брезговала деньгами “Лукойла” и “Онэксима”, всех банков, кормящих эту “старую шлюху” и требующих от нее соответственных поз и ужимок в виде подобных статеек.

Кроме того, Волков — как тульский человек в Москве, в Минфине — представляет громадную опасность, по мнению режимной газеты, еще и тем, что он, может быть, один из тех, кто не откажет в поддержке Стародубцеву, против которого уже накоплено достаточно убийственного яда в различных либеральных органах. Им, либералам известинского толка, не нравится, что у Стародубцева “нет капиталистического мышления”, что квартиры работников его знаменитого колхоза находятся в собственности колхоза, то есть, по сути, бесплатны, что колхоз — это и предприятие, и населенный пункт вместе, что председатель выступает и в роли “мэра”, держит на своих плечах всю социальную структуру. Им не нравится, что в колхозе Стародубцева (и они распространяют свое недовольство на всю Тульскую губернию и на Россию) сами мужики делают водку из своего сырья, а не закупают заграничные суррогаты. Им не нравится, что такие люди, как Волков и Стародубцев, не закрывают шахты “кавалерийским наскоком” и не пускают народ по миру. Шаманством “чистой аналитики” они предрекают жуткий кризис в Туле, готовятся к нему и составляют расстрельные списки, первыми в которых уже значатся такие, как Волков и Стародубцев. Административный талант, деловитость они предполагают только в таких, как Чубайс и Гайдар, от деятельности которых ужас и боль поселились в каждой русской душе…

Я дважды бывал у Волкова и скажу кратко: это — типичный русский администратор, вышедший из исконно русского района. Именно поэтому он и отвратителен для общечеловеков.

Помнится, еще два года назад, весной, писал я о том, как по навету “Известий” ревизоры безрезультатно шерстили документацию на строительство дома Волкова. Корреспондент этой газеты пользовался внутриуездной политической борьбой, развивал подброшенную противниками Волкова мысль, казавшуюся, видимо, им очень глубокой и хитрой, — мысль о якобы перекачке государственных средств через колхозы района в карман главы. И Волков вынужден был показывать пачку накладных на каждый мешок цемента, на каждый горбыль, вынужден был отрываться от действительно важного государственного дела — поиска на территории района склада контрабандного цветного металла для Литвы. Наворовали металл и спрятали его “политические оппоненты” — те самые источники информации для “Известий”. И Волков пресек преступную деятельность, потребовав также расследования областной прокуратурой странной смерти “местного” чеченца, в кошаре у которого была найдена партия тульского оружия для дудаевцев. Война была тогда в разгаре.

После той публикации в “Завтра” в защиту Волкова очевидцы рассказывали мне, как в его дом ворвался гордый чеченец Ахмет Музаев, как ни странно, работавший директором совхоза в районе, и с абрековским блеском в глазах потребовал у хозяина выйти из дома. А потом с угрозами выскочил вон сам. И это была отнюдь не какая-нибудь мелкая ссора работников районного масштаба, а без преувеличений — отголосок чеченской войны, где Волков на деле отстаивал национальные интересы русских, не допускал попадания к боевикам новенького контрабандного оружия. Он спас не один десяток солдатских жизней. Вопреки чаяниям “Известий”.