Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 56

Но сейчас НОАК намерена избежать и таких потерь. В Китае создан и пущен в производство полный спектр дронов. От тактических крошек до тяжелых машин дальней разведки. Начав с копирования израильских и американских машин, перешли к оригинальным конструкциям.

Китайский беспилотник Yi-long очень смахивает на американский Predator.

И что интересно, во всём описанном нет никакой восточной мистики. Всё в русле сугубо западного позитивного мышления. Учёба, работа, технологические разработки... И ни слова про «общечеловеческие ценности» с «новым мышлением».

К оглавлению

Опубликовано18 февраля 2011 года

На территории парка Института экспериментальной медицины, что на Аптекарском острове славного города Санкт-Петербурга, стоит памятник собаке. Редкий случай в монументальной пропаганде.

Редкость памятника не в том, что он посвящён собаке. Главное отличие — его возвёл экспериментатор в честь жертв своих экспериментов. Жертв, жертв — все эти фистулы и прочие чудеса вивисекции собачкам ни радости, ни долголетия не прибавляли. Слабонервным натурам читать описания павловских опытов категорически не рекомендуется. Но наука — это наука, а собака — только собака. Вот и приносят вторую в жертву первой. Академик Павлов старался лишних мучений собачкам не причинять, но всё равно томился и страдал от угрызений совести. Памятник на Аптекарском острове — попытка отдать долг.

Но куда чаще встречаются памятники, возводимые жертвами во славу экспериментаторов. Нет, собаки монументов своим мучителям не воздвигают, их упрекать не стоит. А вот люди... Высочайшее самоотречение ли тому причина, вечная готовность претерпеть ли во имя удовлетворения амбиций экспериментатора или же стокгольмский синдром, проявляющийся с незапамятных времён, но памятники экспериментаторам ставили, ставят и, следует полагать, будут ставить впредь. Всего удивительнее следующее: чем болезненнее испытания, чем больше подопытного материала перевели на щепки, обратили в пыль, тем больше бронзы отпускается на увековечивание Великих Инквизиторов (напомню: инквизитор дословно означает «исследователь»). Порой бронзы не хватает, приходится использовать чугун. Но и чугуна тоже может не хватить, и тогда в ход пускают гипс, что, мне кажется, снижает пафос.

Много лет назад, в светлом пионерском детстве, в нашей школе стоял памятник не памятник, а как бы... Гипсовый бюст. На деревянной подставке, покрытой красным кумачом. В просторном светлом коридоре. Но хоть коридор и просторный, а всё равно на переменах всякое случается. Два моих одноклассника затеяли возню да ненароком бюст и опрокинули. Он раскололся. Что началось! Шум, крик, линейка, исключение провинившихся из пионеров сроком на две недели... Родителям пришлось оплачивать восстановления бюста (в памяти всплыла сумма в восемьдесят семь рублей, но не уверен, что она точна). Учитель, помню, вздыхал: счастье наше, что на дворе шестьдесят пятый год, а не пятьдесят второй.

А я решил: когда вырасту, предложу: из гипса памятники не ставить никогда никому. Чугун, а внутри — взрывчатка. Чтобы на цыпочках мимо ходили и никто не смел ронять истуканов с пьедесталов. Нет уж. Раз поставили — то глядите. Помните. Вдруг и не побежите по первой отмашке на операционный стол за новой фистулой.

Что сказать, был я молод и глуп, потому верил в пользу наглядных примеров. Но зачем верить, если легко узнать, чем кончались эксперименты прошлые и как продвигаются эксперименты настоящие? В духе «Выбранных мест из переписки с друзьями» я советую каждому завести маленький, но прочный блокнотик, в котором фиксировать цели объявленного эксперимента, методы, сроки, ожидаемые результаты. И сравнивать с реальностью. Сравнивать не для того, чтобы спросить за провал эксперимента, нет-нет — знаем, спрашивали мышки с кошки... Просто для общего развития. Чтобы не вилять хвостом в ожидании праздника.

А то они, экспериментаторы, горазды путать следы. Мол, этого мы и хотели, к этому и стремились, потому нам ура, а вам день согласия и смирения.

Не буду растекаться, замахиваться на святое. Достоевский не зря советовал сузиться, личный опыт научил. Тут-то спорт и пригодится. В нагнетании, охаивании, разжигании и очернении не упрекнут.

Итак (люблю я это слово), возьмем примером биатлон. В этом сезоне решено поставить любопытный эксперимент. Суть его в том, чтобы российские спортсмены не разменивались на всякие-разные победы, а целенаправленно готовились к чемпионату мира, который пройдёт в Ханты-Мансийске. Тратить силы будем там и только там. Сценарий таков: измотанные успехами на этапах Кубка Мира, норвежцы, немцы, французы и прочие шведы в Хантах непременно выступят слабо, ведь нельзя же держать пик формы весь сезон. Тут-то мы выскочим из глубокой засады, выскочим и покажем миру «наше знамя, силу и оружие». Понятно, в уме держим сочинскую олимпиаду. После оглушительного провала в Ванкувере хочется лучшего.

Первая часть плана выполнена успешно: никогда прежде декабрь, январь и февраль для болельщиков не проходили столь печально. Нерастраченных сил скопиться должно изрядно. Осталось справиться со второй частью. Тренерский штаб, правда, начал подпускать туману: мол, главное — стартовать, нормативов по золоту нет, но нас на мякине не проведёшь. Потому пишем себе в блокнотик: оценим эксперимент на школьную пятёрку в том случае, если Россия на домашнем чемпионате займёт первое место в медальном зачёте. Не спорю, трудно, но пятёрки легко и не достаются. Четвёрку поставим экспериментаторам в случае второго места. Тройку, минимально приемлемый результат, — если в общемедальном зачёте станем третьими.

На самом-то деле эксперимент должен ответить на совсем другой вопрос, а именно: насколько методы управления, успешные в российском предпринимательстве, работают в международном спорте? Спорт, понятно, лишь пробный камень, который поможет уяснить, являются ли принципы отечественного менеджмента универсальными или же их эффективность проявляется лишь в специфических российских условиях.

Первый старт — третьего марта.

Вот и посмотрим.

К оглавлению

Опубликовано18 февраля 2011 года

К оглавлению

Опубликовано15 февраля 2011 года

Давненько не брал я в руки пера, давненько. Целых семь дней. По ощущениям — как вечность. Вот что значит 10 лет жить без отпуска. На полном серьёзе: за десять последних лет мне ни разу не удавалось куда-то уехать и самозабвенно забыться: так, чтобы безо всяких интернетов, безо всякой писанины, без собирания информации по темам — актуальным и про запас, без студентов, грызущих биржевой гранит, без всего такого нервотрепного. Всегда в этом отношении завидовал Антонелле: настрогает старикан полторы дюжины своего акыновского фирменного сырца ("принесли мне ребята из фирмы «Дюна Зюзюна» коробочку, а в коробочке той лежит гаджетик и четыре проводочка — один я воткнул, второй пристроил, а на третьем обломился" и т.д. до «без конца») и айда в Крым с каким-нибудь — прости господи! — Артемисом или прочей недотыкомкой. Ни тебе онлайн-забот, ни интернет-тревог. Эх, мне бы так!