Alan Carter - The Programmers Stone (Программистский камень)

Чтобы осознать масштабы проблемы, рассмотрим эволюцию языков программирования и моделей, средств разработки, инструментов CASE и так далее за последние тридцать лет. На самом деле нет никакого сравнения между концами этого интервала ни в чем, за исключением стандартов программирования. Некоторые аспекты структурного программирования, которые начал обсуждать Дейкстра (Djikstra), были превращены в ритуализированную догму, а затем эта догма перекочевывала из стандарта в стандарт и дошла до наших дней. Действительно, главная черта большинства стандартов кодирования, страстно пропагандируемых их сторонниками, состоит в том, что в них скопированы вещи, взятые откуда-то еще. Это история о том, как продать хлам запуганным и невежественным. Говоря, что угадал нечто, кому-то еще — хороший способ без всяких оснований добавить к чему-нибудь фальшивый источник. Стандарты кодирования создаются менеджерами для программистов, а не открываются во время кодирования и не передаются наверх. Такой оживленной и квалифицированной (если примитивно) дискуссии, которая вела к первоначальным стандартам кодирования, которые были великолепны для своего времени, с тех пор не повторялось. Как только был принят первый стандарт и были замечены улучшения, мир бизнеса паковщиков ухватился за них, обратил их в камень и объявил, что установлена «соответствующая процедура». Споры о стиле скатились до религиозных войн, не были повернуты лицом к потребностям развивающейся индустрии и потому были глупыми. Между тем, существование этой «соответствующей процедуры» неявно отвергало существование новых стилистических явлений, возникавших с появлением новых языков и моделей, которые нуждались в квалифицированных обсуждениях, каких же интенсивных, как обсуждения, развернувшиеся вокруг структурного программирования, для того, чтобы научиться использовать эти новые языки.

Программист, использующий среду разработки типа ParcWorks Smalltalk получает столько же преимуществ от ханжеских разглагольствований о неиспользовании goto и помещении данных, на которые никто не смотрит, в стандартных строках комментариев в начале файла, как и авиадиспетчер, прочитавший во Второзаконии о каре за секс с верблюдами.

Этот раздел посвящен сложности. Мы начнем с мысленного эксперимента, касающегося воображаемой марсианской экологии.

На Марсе (как все знают) есть скалы. Там есть также два вида живых существ. Это марсиане, которые едят мышей, и, что кстати для марсиан, есть мыши. Мыши скрываются среди скал и грызут их.

Мало что происходит на Марсе. В основном марсиане проводят свое время сидя в пустыне и выслеживая снующих между скал мышей. Поскольку скалы на Марсе повсюду, куда ни кинь взгляд, по всем направлениям, то марсианам нужно уметь хорошо видеть сразу во всех направлениях. Поэтому у марсиан характерные направленные в разные стороны четыре больших глаза, каждый на стебельке.

Мало что происходит на Марсе, поэтому эволюция марсиан полностью направлена на совершенствование обнаружения мышей. Сзади каждого огромного глаза расположена огромная мозговая корка, которая может обнаружить мышь за несколько миль в любое время суток (при любой освещенности). Большая часть мозга марсианина состоит из зрительной коры и эти четыре подмозга имеют многочисленные связи, чтобы компенсировать неблагоприятные условия освещенности. Марсиане интенсивно обрабатывают изображение ландшафта в полуавтономных подмозгах, поэтому им на самом деле не требуется «внимание», как людям — вместо этого они сосредоточены на переключении входов между своими «вниманиями».

Обнаружив мышку, марсианин должен подкрасться к ней. Это означает, что нужно преодолеть скалы. Это требует Разума. Вскоре после обретения Разума марсиане изобрели Великую Литературу. Ее выбивали на больших скалах с помощью каменных обломков. Она подчиняется правилам марсианской грамматики и использует Северный голос для эмоций, Южный голос для действия, Восточный голос для речи и Западный голос для обстоятельств. Мало что происходит на Марсе, поэтому наиболее близкий марсианский эквивалент нашего «Преступления и наказания» называется «Кто украл мою мышь?»:

Emotion Action Speech CircumstanceGrumpy Sneak Horrid Martian Cold, Gloomy Determined Bash Die! Die! Die! Old Martian's Cave Ashamed Steal Vole Dead Martian

Эмоция Действие Речь ОбстоятельстваСердитый Подкрадывается Ужасный марсианин Холодно, мрачно Непреклонно Бить Умри! Умри! Умри! Пещера старого марсианина Стыдно Украсть мышь Мертвый марсианин

Захватывающе, не правда ли? Этот неожиданный пробел в Восточном голосе, сменяющий Южный голос — непроизнесенное проклятие, очень реальное само по себе! Я утверждаю, что это помогает получить правильную структуру мозга…

В чем смысл этой Странной Истории? Хорошо, представим, что марсианский программист мог бы создать теорию взаимодействующих последовательных процессов Ч.Хоара (C.A.R. Hoare's Communicating Sequential Processes — CSP). Их мозг (легко избегаем рода — у марсиан 16 полов и для организации брачной ночи требуется десять лет) уже создан таким (hardwired), чтобы позволить им почувствовать сложные отношения между независимыми действиями, поэтому процессы, которые Хоар располагает линейно, используя последовательности символических преобразований и таким образом делая их понятными человеку, становятся непонятными марсианам.

Попытки разработать систему управления совместного человеко-марсианского космического корабля, в которой множество взаимодействующих последовательных процессов управляют двигателями, фотонными пушками и т. п. столкнутся с проблемами, напоминающими коммуникационный барьер между картостроителями и паковщиками, даже несмотря на то, что доказыватели теорем с помощью CSP могли бы предложить автоматические трансляторы на основе своих идей.

Дело в том, что сложность находится в глазу зрителя. Нам не требуется инопланетная философия, чтобы заметить различие между тем, как отдельные личности оценивают сложность, — это полностью сфера мысленных карт. Когда мы открываем структуру, которая позволяет нам понять, что происходит, то мы можем понять истоки гораздо большего числа явлений с одного взгляда. Поразмышляйте над любой сложной ситуацией, в которой вам нужно разобраться, будь это палуба яхты или сцена любительского драматического театра. Когда вы впервые посмотрите на нее, она будет выглядеть как хаос из тросов, блоков, ящиков, трапов, железяк совершенно непонятного назначения. Когда вы получите картину, выяснив назначение каждого предмета, палуба, сцена и все что угодно кажется уже просторнее, аккуратнее, чем когда вы первый раз посмотрели на нее. Но там ничего не изменилось, изменились вы.