Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 65

Логично? Вполне. А теперь подумайте. При половом размножении самка, производя яйцеклетку, сокращает набор своих генов вдвое. Вторую половину комплекта доставит сперматозоид. При бесполом — все её потомки несут полный комплект её генов! С точки зрения отбора генов половое размножение было бы почти невероятным. Но оно встречается сплошь и рядом! С моей точки зрения, одного этого обстоятельства достаточно, чтобы доказать ограниченность (именно ограниченность, а не ложность) концепции отбора генов...

С позиций группового отбора объяснить половое размножение несравнимо проще. Рассмотрим простой сценарий. Паразиты совершенствуют механизмы своей передачи от одного хозяина к другому. Например, как паразита кишечной палочки можно рассматривать F-фактор, короткий фрагмент ДНК, находящийся в цитоплазме бактерии. F-фактор обеспечивает передачу себя (вместе с куском наследственной информации самой бактерии) через специальный вырост — пиль. Это ещё не размножение, а просто рекомбинация — «перетасовывание» генетической информации. Паразит (вполне в соответствии с концепцией «эгоистичного гена») распространяет себя в популяции, а хозяева становятся генетически разнообразнее.

Вообще, генетическая изменчивость имеет два источника: мутации (внесение изменений в генетический текст) и рекомбинации (появление новых сочетаний отдельных фрагментов). Мутации — по преимуществу ненаправленный «шум» (по крайней мере, в первом приближении), они чаще разрушают, чем создают. А при рекомбинации организм получает генетические тексты, уже прошедшие отбор, то есть со значительно большей вероятностью полезные.

При необходимости выработки новых приспособлений те линии организмов, которые обладают механизмом рекомбинации, будут опережать клональные. Это показано и в теории, и на моделях, и в экспериментах. Совершенствование паразитов приводит к совершенствованию половой рекомбинации (подробнее — в цитированной выше статье Попадьина).

Интереснее другое. Почему мы раздельнополы? Этому феномену вы найдёте намного меньше объяснений. Хотя об этом — в другой раз.

К оглавлению

Опубликовано22 апреля 2011 года

Покамест праздные люди двенадцатого апреля пускали любительские ракеты, смотрели фантастические фильмы и ходили по памятным космическим местам, люди занятые занимались делом. Присутствовали на Всероссийском форуме медицинских работников.

Впрочем, первый день форума ничем особенным не запомнился. Зато следующий… Тринадцатое число подтвердило свою неприглядную репутацию: выступил известный доктор Леонид Рошаль, и, не смущаясь видом главы Минздравсоцразвития, а главное, в присутствии премьер-министра взял да и сказал, что не всё ладно в медицинском королевстве. Больницы закрываются, бюджеты малы и дырявы, пациенты несчастны, доктора погрязли в нищете. И вообще, если в министерстве есть специалисты по деньгам, но нет специалистов по больным, то и заботиться министерство всегда будет о деньгах, а не о больных.

Ну, сказал и сказал. Обыкновенный случай практической диалектики. Особенно ясно он проявляется на войне в виде синдрома единства и борьбы правды окопной и правды штабной. Фронтовики считают, что именно они есть главная воинская сила, несущая тяготы и лишения, проливающая кровь и гибнущая миллионами, а вовсе не генштаб, где паркетные генералы спят в собственных кроватях, на службу ездят в лакированных авто, получают роскошные пайки с сырокопчёной колбасой, икрою и коньяком, а вражеские дивизии видят только на картах.

Генштаб же, напротив, уверен, что без его работы враг давно бы занял столицу, фронтовики же суть говорящее оружие, чья обязанность точно выполнять приказы, и только. А куда делись четыре цистерны хлебного спирта и сто семьдесят тонн американской тушёнки, отправленные из Мурманска на передовую и не дошедшие до войск, фронтовикам знать без надобности, тут соображения стратегического порядка. Может, их раздали освобождённому населению. Или продали, а вырученные средства тут же раздали опять же освобождённому населению. Или раздадут – когда время придёт.

Так что, повторяю, ничего необыкновенного в выступлении доктора Рошаля не было.

Неожиданностью стало другое.

Что должен был делать Минздрав? Многовековой опыт подсказывает: либо не удостаивать выступление вниманием — мол, собаки лают, ветер носит, — либо, если уж невтерпёж, ударить в ответ так, чтобы от докучающего умника лишь мокрое место осталось. В назидание другим.

Вместо этого пять дней спустя «коллектив Минздравсоцразвития России» расписался в собственном бессилии, отправив премьеру письмо, в котором просит «уберечь нашу честь и достоинство от подобных выступлений» подчинённого. Помимо некорректной попытки заставить вместо себя действовать премьера, непонятно, собственно, что представляется в умах «коллектива». Каких действий ждут? Срочно переименовать Нижний Новгород обратно в Горький и сослать туда доктора Рошаля? Или уж сразу «взять Рошаля за грудки да года на три в Соловки», без права переписки? Как-то не верится. Плохой ужастик не пугает, а вызывает смех.

Как на грех, письмо было не простым, а открытым. Тут же интернет добавил жару: поскольку фронтовиков всегда больше, чем генштабистов, сетевые дебаты напоминали игру Аргентины с Ямайкой. И действительно, чего бояться фронтовикам? Дальше фронта не пошлют, больше пули не дадут. «Рошальщина» обернулась фарсом.

Спустя еще несколько дней, уже совершенно по законам книг в мягких обложках, стало известно происшествие от четырнадцатого апреля, когда уральский политик у ворот очень солидного московского медицинского учреждения то ли скончался, то ли был мёртв по прибытии. Если верить свидетелям, в любом случае врачи к нему не спешили, объезжали, как могли. Нагляднее примера состояния дел в королевстве здравсоцразвития и выдумать трудно.

На следующий день лента новостей сообщает о новой беде: в провинциальной больнице педофил изнасиловал девятилетнюю девочку. Теперь, глядишь, прорвёт, посыплется медицинский негатив, поскольку страна большая, с порядком трудности, в какую больницу ни посветишь прожектором гласности, всюду вскроются упущения, заголосят высеченные унтер-офицерши, затявкают борзые щенки.

Что будет в итоге? Скорее всего, ничего. Отдельные верхи «не могут» – этого маловато. Нужно, чтобы ещё и низы «не хотели». Они, положим, и не хотят, но на баррикады не идут, а тихо и мирно берут шинели и переходят из учреждений здравоохранения в другие места, оголяя фронт. Я уже приводил в пример сайтворонежского департамента здравоохранения, где перечислены вакансии фронтовиков. Нужны все: санитарки, медсестры, врачи — от нейрохирурга до патанатома. За год положение не улучшилось, да и с чего бы ему улучшиться?