Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 64

- Как скоро можно будет начать строительство и эксперименты?

- Если будет финансирование, то через четыре года после начала строительства установки, а если «на подножном корму», то через шесть лет. Но в этом случае придётся строить ловушку из металлолома, и в итоге получится несколько другая установка.

- А как обстоят дела с финансированием?

- Нам удалось вписаться в программу «Росатома» по финансированию термоядерных исследований, но в том, что деньги до нас в итоге дойдут, уверенности нет (так как бюджет распределяется между теми, кто ближе к Москве). В основном финансово поддерживаются проекты на основе токамаков, а мы считаемся альтернативным направлением. Вот, например, Курчатовскому институту «Росатом» обещает помочь в обновлении токамака Т-15. Но даже если им и дадут эти деньги, у меня есть сомнения в том, что они доведут дело до конца, так как работать у них некому — совсем не осталось молодёжи.

- Настолько остро стоит проблема?

- На мой взгляд, да. В Москве культ золотого тельца, поэтому привлечь студента к науке практически невозможно. В этом плане нас спасает то, что мы далеко от столицы. Молодёжь в науке — это очень сложный вопрос. Вот, например, Россия выделяет немалые средства на проект ITER, и туда нужно посылать людей, чтобы они учились и привозили обратно ноу-хау. И кого посылать? Некого.

- Как именно, кстати, Россия участвует в проекте ITER?

- Наш вклад оценивается в 10 процентов. Но это не денежные вложения, а просто мы строим здесь за свой счёт части токамака и отправляем туда. Правда, большую часть строительства пролоббировали люди, которые производят сверхпроводники, а это значит, что мы не столько вкладываемся интеллектуально, сколько поставляем большие железяки.

- Если всё сложится удачно и новая ловушка будет построена, как Вы оцениваете её перспективы? Изменит ли она что-то в области УТС?

- Во-первых, можно будет построить аналогичную ловушку в атомном городке, запустить туда тритий и проводить исследования материалов. Но главное — на основе того, что получится, мы можем начать проектирование термоядерного реактора и дожигателя термоядерных отходов.

По рисунку, который я сделал, видно, почему дальнейшее развитие токамаков проблематично и почему в качестве термоядерного реактора открытые ловушки являются перспективной системой. Горизонтальная ось — это стоимость строительства установки, вертикальная — Q DT— отношение термоядерной энергии к энергии разогрева плазмы. Величина Q DTзависит от качества удержания плазмы, то есть времени жизни частиц в ловушке. Когда Q DT= 1, это означает, что выделяется столько же термоядерного тепла, сколько было затрачено на нагрев плазмы. Большие токамаки сейчас примерно единице и соответствуют.

Видно, что у токамаков есть степенная зависимость качества удержания от размера, а значит, и от стоимости. Это приводит к тому, что все токамаки попадают на прямую с низким наклоном; то есть попросту, чтобы сделать эффективную установку, нужно потратить крупную сумму. Если мы хотим достичь энергетической эффективности на основе токамака, это будет стоить 16 млрд. евро. Это много. А для открытых ловушек зависимость стоимости от качества удержания другая. Если использовать с обеих сторон по одной пробке, то такая зависимость будет немного круче, чем для токамаков. А если использовать многопробочное удержание, то линия будет совсем крутая.

Какой вывод можно сделать из графика? Маленькие открытые ловушки дороже, чем токамаки, на токамаках можно получить гораздо лучшие параметры. Но если увеличивать размеры, то стоимость открытых ловушек растёт медленнее. Стоимость токамака пропорциональна кубу размера. А открытую ловушку просто удлиняют, поэтому она пропорциональна первой степени, то есть длине этой ловушки.

Роль ГДМЛ в данной схеме в том, чтобы поставить начальную точку, через которую надо проводить теоретические зависимости. А чтобы этим зависимостям поверили, придётся делать ещё и дальнейшие эксперименты.

- А как на ваши планы отреагировали физики с токамаков?

- Для них наша работа не представляет интереса, потому что пока мы сильно отстаём от токамаков по многим параметрам. Никто не верит в теоретические скейлинги, если параметры меняются больше, чем в десять раз. Так что кривая, которая там нарисована, теоретическая. Предсказательность в данном случае ограничена. Пока мы говорим только о сжигателе отходов и о продвижении в область материаловедения. А уже следующим шагом станет термоядерный реактор.

К оглавлению

Опубликовано12 апреля 2011 года

Люди старой закалки, привыкшие регулярно посещать библиотеки и хранящие у себя дома сотни или даже тысячи бумажных книг, не могут понять: как, ну как в одной компактной пластиковой коробочке — электронном ридере — может поместиться вся та литература, что занимает у них добрые полквартиры? Если удастся доказать такому человеку, что это реально, и продемонстрировать «читалку» в действии, то начнутся традиционные придирки: мол, и неудобная она, и стоит очень дорого, и ощущения настоящей книги не обеспечивает — того самого хруста бумажных страничек, который все мы любим с детства (впрочем, хруст как раз дело наживное: японские инженеры уже сегодня доводят до ума«трещотку», которая позволит электронным книгам обрести черты бумажных).

Так или иначе, а количество людей, решившихся оценить преимущества электронных ридеров, растет год от года: если в 2009 году в России было продано 189 тыс. читалок, то в 2010 — уже 539 тыс., то есть рост составил 285% (здесь и далее — по данным агентства SmartMarketing). Конечно, далеко не каждый из купивших ридер остается верным такому способу чтения на всю оставшуюся жизнь, и все равно — цифры впечатляющие.

Классические электронные ридеры с экранами E-Ink («электронные чернила») и Sipix (они несколько хуже «чернил» по качеству и встречаются в ридерах крайне редко, но в силу особенностей конструкции позволяют реализовать в устройстве емкостный дисплей с возможностью комфортного пальцевого управления) по итогам 2010 года заняли 88,74% рынка, тогда как 11,26% пришлось на долю «читалок» с TFT-дисплеями.