Компьютерра - Компьютерра PDA N89 (15.01.2011-21.01.2011)

Ну и не нужно ходить по всяким буеракам, где могут водиться тигры. Будем ходить по сертифицированному компасу и сверяясь с утвержденной последним пленумом Центрального Комитета картой, время от времени слыша доносящееся из неведомого далека поощрительное "верной дорогой идете, товарищи!"

Но рано или поздно вступаешь на территорию, на карте не обозначенную. И стрелка компаса безвольно вертится в неподобающие стороны, будто сделана из сосновой щепочки, а не из лучшего в мире идеологического металла.

Встает вопрос: что делать? Продолжать движение? Ждать указаний? Повернуть назад? Указания – это бы лучше всего, только ведь можно и с голоду умереть, дожидаясь. У Партии есть дела поважнее ("президент" я запросто могу писать со строчной буквы, а вот "Партия" – не получается, пальцы протестуют): еще один нефтепровод построить, еще одно газовое месторождение перекачать в нужном направлении, да мало ли" Повернуть назад? А это куда? То, что вчера было задом, сегодня вдруг становится передом, и потому не мудрено ошибиться, и ошибиться смертельно, вспомним полковника Литвиненко, генерала Рохлина и маршала Ахромеева. Лучше все-таки продолжать движение в прежнем направлении. Хоть согреешься. Только нужны ориентиры. Через две точки можно (хотя и не всегда нужно) провести прямую. Одна верная точка у нас уже есть – это сегодня. Другую найдем, произведя простое, но полезное действие "минус тридцать" – отнимем от нынешней даты тридцать лет. А уж потом приложим линеечку и начертим линию в будущее, на всякий случай – пунктиром. Глядишь, что и получится.

Начнем хоть с материнского капитала, призванного склонить женщину к рождению второго ребенка. Предположим, что тридцать лет назад, в январе тысяча девятьсот восемьдесят первого года постановлением правительства установлен материнский капитал с тем, чтобы матери перевели его на накопительную часть будущей пенсии. Мудрое решение, благодарность народа, бурные, продолжительные аплодисменты. Молодая мать получает гербовую бумагу, в которой черным по белому написано – накопительная часть пенсии увеличена на три тысячи рублей. Три тысячи в тысяча девятьсот восемьдесят первом году эквиваленты двумстам пятидесяти тысячам в две тысячи седьмом. Если кому-то милей другой курс – да пожалуйста. Хоть пять тысяч, не важно.

Проходят двадцать лет. Год две тысячи первый. Деноминация и банковская политика превратила материнский капитал в три рубля. Или в пять, если угодно. Хорошая прибавка к пенсии получится из этого капитала, не правда ли? Минует еще десятилетие. Наши дни. Банк компенсирует потери в размере два к одному, и сумма теперь равна шести тысячам – цена протезирования одного зуба в социальном стоматологическом кабинете. Одним зубом много не нажуешь, так ведь и не приходится – много-то. Ищем точку в будущем и определяем, во что обратится материнский капитал нынешний в две тысячи сорок первом году.

Ладно, оставим социальные вопросы, возьмемся за технические. В восемьдесят первом электрифицировали деревушку Лисья Норушка, последнюю в Гваздевской области. Митинг, речи, награждение строителей под музыку "туш". Сегодня же просеки заросли, опоры погнулись, и снегопад ли, ветер или оттепель рвут провода, как цыпленок рвет дождевого червяка – придерживая один конец лапкой, другой – клювиком. Ням – и нет его.

Отсюда видим перспективы Лисьей Норушки через тридцать лет. Видим глазами пацана, заглянувшего в будущее:

"Он летел над землею, поросшей красной травой. Трава была везде – в полях, на лужайках, меж кирпичных дорожек, она пробивалась из-под развалин домов и душила рощу, деревья которой, опутанные темно-розовыми лианами, вели безнадежную последнюю битву.

Под ним мелькнула школа, дом, улица, все ветхое, с провалившимися крышами и темными провалами окон. Нигде не души, ясный, солнечный день не грел, не радовал. Запустение.

Трава становилась выше, словно южная кукуруза вдруг перекрасилась и заполонила собой Норушку.

Вдруг он заметил движение. На окраине села, там, где когда-то начали строить автостанцию, но бросили, не возведя и половину, стояли ангары, большие, просто огромные, в лишаях камуфляжа, из которых то и дело выбегали насекомые – если бывают насекомые величиной с корову. Больше всего они напоминали бескрылых мух – с фасетчатыми глазами, хоботком, хитиновой блестящей головогрудью и рыхлым желто-серым брюшком.

Невидимый, он совершил круг вокруг самого большого ангара. Залететь внутрь? Но отчего-то не хотелось, не хотелось совершенно. Почему?

Он протянул руку, и" Нет, это была не рука – членистая черная лапа"

Ой, опять не выходит ни ободрения, ни одержания. А ведь нужен позитив, очень нужен.

Ладно, вот он, позитив: пусть прямая показывает, что изменения идут не совсем туда, куда хочется, пусть. Но развитие общества по прямой длится недолго, прямая лишь частный случай даже не спирали, а "бороды", спутанной лески, где нить идет в самом неожиданном направлении.

Неожиданность и есть фактор, который может утешить страждущую душу.

Может, конечно, и добить.

Автор: Киви Берд

Опубликовано 17 января 2011 года

Разработчики OpenBSD всегда подходили к обеспечению защиты информации тщательнее, чем авторы других операционных систем, в своё время отпочковавшихся от Unix. Именно по этой причине (ну и благодаря открытому исходному коду, конечно же) криптография, поначалу создававшаяся в рамках OpenBSD, ныне лежит в основе подсистем безопасности в неисчислимом множестве коммуникационных устройств и интернет-приложений.

Вполне можно понять беспокойство, появившееся у специалистов по защите информации после того, как в середине декабря Тео де Раадт (Theo de Raadt), основатель и бессменный лидер проекта OpenBSD, опубликовал в рассылке для разработчиков этой ОС посланиеследующего содержания:

"Я получил письмо, касающееся ранней стадии разработки стека IPSEC в OpenBSD. В письме утверждается, что некоторым бывшим разработчикам (и компании, на которую они работали) правительство США платило, чтобы они встраивали закладки-бэкдоры в наш набор сетевых протоколов - в частности в [отвечающий за безопасность] стек IPSEC. Это происходило примерно в 2000-2001 годах.

Поскольку первый стек IPSEC у нас был доступен бесплатно, значительные фрагменты этого кода ныне обнаруживаются во множестве других проектов и программных продуктов. За десять с лишним лет, минувшие с тех пор, код пакета IPSEC столько раз исправляли и переделывали, что неясно, какими в действительности могут оказаться последствия этих обвинений."

Письмо, поясняет далее де Раадт, пришло к нему частным образом от Грегори Перри (Gregory Perry) - человека, в своё время активно участвовавшего в становлении OpenBSD. Поскольку Де Раадт не испытывал "абсолютно никакого желания становиться частью какого бы то ни было заговора", он не стал отвечать автору этого письма лично, а решил, что правильнее будет опубликовать полученную информацию для всеобщего ознакомления и обсуждения. Среди главных мотивов этого не очень этичного, прямо скажем, поступка, он перечислил такие: