Ричард Кларк - Третья мировая война. Какой она будет

В учениях «Южно-Китайское море» ни одна из сторон не сомневалась в том, кто атаковал ее. Был политический аспект, росло напряжение вокруг морских нефтяных месторождений. Но что, если атаку совершил не Китай, а Вьетнам? По нашему сценарию Вьетнам является союзником Соединенных Штатов. Так с какой же стати ему нас атаковать? Да хотя бы для того, чтобы втянуть США в конфликт, заставить Вашингтон выступить против Китая. А что для этого может быть лучше, чем убедить Вашингтон в том, что Китай ведет кибервойну против Америки? А когда Китай начнет отрицать свое участие, США наверняка спишут это на попытку Китая оправдаться. (Если вы хотите рассмотреть подобный сценарий и готовы простить меня за некоторую саморекламу, прочитайте мой роман Breakpoint («Точка излома»), в котором затрагивается проблема кибервоенной атрибуции.)

Киберэкспертам на конференции Black Hat 2009 года задали вопрос: считают ли они проблему атрибуции столь существенной, как некоторые полагают, сложно ли выяснить, кто вас атаковал, и так ли важно, кто это сделал? Все до единого ответили, что проблема атрибуции не является такой уж важной. Нет, они не утверждают, что определить взломщика легко, просто данный вопрос их не тревожит. В большинстве своем эксперты являются сотрудниками корпораций, и после кибератаки первоочередной задачей для них будет восстановление системы и предотвращение подобных атак в дальнейшем. Опыт общения с ФБР убедил их в том, что вряд ли стоит даже сообщать правоохранительным органам о фактах взлома.

Для сотрудников ФБР, однако же, куда важнее знать, кто атаковал. Об этом может спросить президент. Возможно, понадобится послать взломщикам дипломатическую ноту протеста, как сделал секретарь Клинтон после новостей о попытках проникновения в Google из континентального Китая. Может быть, вы захотите нанести ответный удар, чтобы атаку прекратили. Один из способов найти взломщика — использовать отслеживающие программы, но есть вероятность, что вы дойдете лишь до какого-то промежуточного сервера. На этом этапе есть основания подать дипломатическую ноту с требованиями, чтобы правоприменяющий орган страны в рамках международного сотрудничества по расследованию преступлений получил ордер, осмотрел сервер и извлек записи. На это потребуется не один день, и нужные записи за это время сумеют уничтожить. Либо же виновная сторона откажется помочь вам. Когда следы прерываются, вы можете совершить «ответный взлом», проникнув на сервер и проверив данные. Разумеется, это будет незаконно, если только вы не офицер разведки. Но и проникновение на чужой сервер может не сработать, если взломщик скрыл свое нахождение. Во многих случаях вам придется находиться в режиме онлайн, наблюдая за тем, как атакующие пакеты проходят через серверы. Но, проследив путь через десяток серверов в разных странах, вряд ли вы обнаружите, что атака берет начало из места под названием «Российское агентство кибервоенного наступления». Даже если российское правительство организовало атаку, в целях безопасности оно наверняка будет действовать с сервера другого государства и, если это операция по сбору разведданных, вся полученная информация будет храниться в третьей стране. Далеко не всегда удается выяснить, кто атаковал вас, если только вы не находитесь в сети, которую использует взломщик, и не наблюдаете за процессом (что тоже не всегда возможно). Есть вероятность, что спецслужбы сумеют определить, на какой «языковой» клавиатуре писался код — арабской, кириллической или корейской, но они вряд ли вычислят самого хакера. Если даже выяснится, что атака шла из России, как было в случае с Эстонией и Грузией, власти страны, скорее всего, переложат вину на гражданских «хактивистов» и ничего им не сделают.

Сложность атрибуции может означать, что для определения взломщиков стране порой необходимо полагаться на традиционные методы разведки — шпионаж или полицейские методы. Обычная разведка, в отличие от компьютерной, не действует со скоростью, приближающейся к скорости света. Быстрое реагирование не всегда возможно. В стратегии ядерной войны атрибуция не считалась важной проблемой, поскольку мы всегда могли сказать, откуда запущены ракеты или бомбардировщики. Кибератака похожа на взрыв бомбы. Если мы наблюдаем за развитием атаки, видя киберэквивалент стартовой шахты или авиабазы, мы сумеем определить происхождение атаки с большой степенью достоверности. Но если атака начинается на серверах в США, пройдет какое-то время до того момента, как президент скажет: мы знаем, кто атаковал нас. Насколько уверенными мы должны быть, прежде чем нанести ответный удар? Ответ, вероятно, будет зависеть от реальной ситуации в мире.

Ныне покойный Билл Кауфман однажды попросил меня написать доклад на тему «Предупредительный сигнал». Стратегическое командование ВВС считало: как только мы поймем, что Советский Союз готов совершить на нас ядерное нападение, мы должны направить на него как можно больше бомбардировщиков и запустить ракеты наземного базирования. Поскольку точность наведения советских ракет росла, они могли уничтожить даже те наши ракеты, которые хранятся в укрепленных подземных стартовых шахтах. Как и все прочее в доктрине ядерной стратегии, задача «запуска в случае их приближения» усложнилась. А что, если мы или наши средства обнаружения ошибаются? А если они атакуют, но малыми силами, направленными всего лишь на несколько целей? Нужно ли нам ответить всей своей мощью? По этой причине ВВС разработали стратегию «запуск при атаке», то есть приняли решение ждать, пока картина прояснится, пока боеголовки противника не взорвутся где-нибудь на нашей территории. Переход к стратегии предупреждения всегда считался делом опасным, поскольку обострял нестабильность и взрывоопасность ситуации во время усиления напряженности. Если не принять правильное решение быстро, вы проиграете, но если принять решение быстро, оно может оказаться неправильным. В исследовании, которое я провел по заданию Кауфмана, я смог прийти к заключению о том, что у нас достаточно ракет на «море» и эти ракеты достаточно точны, так что мы можем пережить нападение, а затем принять рациональное решение, прежде чем развернуть ответные действия.

Подобная проблема существует и в кибервойне. Считается, что Соединенные Штаты способны узнать о приближении атаки, быстро пресечь ее и лишить противника возможности нападать снова. Такое предположение не всегда необоснованно. Если предположить, что стратегия США заключается в предвидении надвигающейся атаки и переходе к действиям, то действовать нужно быстро и не размышляя о том, кто враг и куда он собирается нанести удар. Промедление, скорее всего, выльется в два неблагоприятных для нас события: