Фредрик Максвелл - Этот негодяй Балмер, или человек, который управляет «Майкрософтом»

Но Балмер портит образ тем, как он нажил состояние Легко можно вообразить себе ребенка, услышавшего об успехе Балмера и потом обнаружившего документированную темную сторону этого успеха, стоящего рядом с ним и тянущего его за полу рубашки со словами: «Скажи, что это не так, Стив».

Не имеет значения, что сделает Верховный суд, если туда снова поступит дело. «Майкрософт» сплошь и рядом будет поступать по-своему: они продолжат пытаться господствовать надо всем, чего касаются, и продолжат получать иски — выигрывая некоторые дела, другие проигрывая. Возможно, это не слишком тревожит Стива Балмера. В феврале 2002 года Балмер заявил «Си-НЕТ ньюс»: «Мы — компания, которая в программном обеспечении может практически все, к чему обращается разум». Вспомните, что один из образцов для подражания Балмера, тренер НБА Исайя Томас, был капитаном команды, которая гордо называла себя «Негодяи» и установила рекорд лиги по нарушениям правил. Возможно, с точки зрения Балмера, как раз и следует нарушать правила — до тех пор, пока за нарушения не удалят с площадки. Хотя, если говорить об операционных системах для персональных компьютеров, Балмер играет майкрософтовским мячом — и мы будем играть по правилам «Майкрософта».

Да, американские производители и потребители окружены плодами честной и здоровой конкуренции, большая часть которых лучше всего производится и продается в строго конкурентной среде. Антимонопольный акт Шермана и его брат, акт Клейтона, направлены на то, чтобы гарантировать честный рынок. В самом деле, больше всего Высшая лига бейсбола, национального спорта Америки, боится, что конгресс лишит ее антимонопольных льгот.

Американская система не смогла помешать Балмеру и «Майкрософту» взять что-то, что стоит компании, после того как она вернула затраты (примерно доллар), и продать это необходимое программное обеспечение за 179 долларов. По существу, реальных действий против «Майкрософта» вполне можно было бы ожидать от города, где Балмер некоторое время жил в детстве, — Брюсселя в Бельгии. Там Комиссия по конкуренции Европейского Союза ведет расследование некоторых обвинений, с которыми «Майкрософт» сталкивался и дома. Поскольку более 50 процентов продаж «Майкрософта» происходят за пределами Америки, если Комиссия по конкуренции сочтет «Майкрософт» виновным и предпишет, помимо всего прочего, выпускать упрощенную версию «Windows» и предоставить конкурентам внутреннюю техническую документацию на основные программные продукты, с таким ударом Балмеру и его компании будет трудно справиться. Несомненно, многие увидят иронию судьбы в том, что страна, остановившая Наполеона на пути к мировому господству, сделает то же самое с Биллом Гейтсом.

Подумайте вот над чем: сегодня «Майкрософт» мог бы прекратить производить программное обеспечение, закрыть магазины, раздать копии «Windows XP» каждому из более шести миллиардов человеческих существ на планете — и по-прежнему быть более прибыльной, чем 99 процентов всех американских компаний. «Майкрософт» мог бы также уволить все пятьдесят тысяч своих сотрудников, выдав каждому из них по сто тысяч долларов выходного пособия плюс десять тысяч паев акционерного капитала, — и по-прежнему иметь в сейфе более двадцати пяти миллиардов долларов. 10 процентов ежегодной прибыли с оставшегося капитала приносили бы доход два с половиной миллиарда долларов в год.

Вообразите истинный вызов для Гейтса и Балмера. На переговорах с министерством юстиции Гейтс сказал: «Дайте мне любое место за столом любой другой технологической компании, и я снесу "Майкрософт"». Если бы, как основатель «Силикон графике» и «Нетскейп» Джим Кларк, Гейтс и Балмер просто ушли из «Майкрософта» и начали все снова, имея, скажем, по жалкому миллиарду долларов каждый, они бы нашли способ создать "еще одну операционную систему для персональных компьютеров и заставили бы свою бывшую компанию поволноваться.

Что. заставляет Балмера продолжать? В 1992 году Курт Воннегут узнал, что осужденный двойной агент ФБР и убийца Леонард Пелтиер отказался от заключенного со мной соглашения о сотрудничестве и совершенно неожиданно написал незнакомому, в сущности, человеку удивительно любезное, ободряющее письмо, которое доставило бы удовольствие любому начинающему писателю. В типичной и ясной воннегутовской манере он подсказал, как воздействовать на Пелтиера. В постскриптуме Воннегут вспомнил слова Кина Хаббарда, юмориста из его родного Индианаполиса: «Когда вам говорят, что суть проблемы не в деньгах, а в принципе — значит, проблема в деньгах». Однако в случае Балмера проблема, строго говоря, не в деньгах. Он богаче, чем 99,99999999 процента людей в мире. Он мог бы тратить миллион долларов каждый день всю оставшуюся жизнь, и все равно у него остались бы еще многие миллиарды. Когда же бывает достаточно? Почему он не останавливается?

Товарищ Балмера по гарвардской футбольной команде Дэн Джиггитс сформулировал это лучше всех, сказав, что Балмер — заядлый любитель соревнований, чей соревновательный рубильник всегда в положении «включено». Добавьте к этому еврейскую концепцию машины нахеса, снова, снова и снова успешно выполняющей ожидания и нереализованные мечты родителей. Вспомните: Камерон Мирволд сказал, что «сложные задачи только помогают ему собраться», а Чарльз Куралт заметил, что жители Бирмингема, штат Мичиган, произведшие впечатление на Балмера, были «все — на скачках, и нет места для отдыха, как нет и финишной черты». Еще одну догадку можно найти в этюдах Сью Эриксон Блоланд, дочери психиатра Эрика Эриксона, который помогал проектировать Кариер-Хаус, где Гейтс и Балмер познакомились.

В исследовании о славе, опубликованном в «Атлантик мансли», Блоланд обнаружила, что у людей, добившихся больших успехов, есть общая черта: ощущение, что «если я не мил людям тем, какой я есть, придется заставить их восхищаться моими делами... лучший стимул для стремления к исключительному успеху, власти или славе — удостовериться, что отказа [никогда} не будет. Стремление стать чем-то особенным — будучи очаровательным, талантливым, привлекательным — становится средством отчаянной погони за эмоциональной подпиткой. Но за образом одаренного ребенка — не имеет значения, насколько успешен этот образ, — первоначальная рана нарциссизма остается незалеченной. Слава — не слишком успешная защита от чувства неадекватности. Она только кажется такой. Вот в чем величайшая ошибка нашей идеализации славы. Мы воображаем, что наши герои преодолели несчастья человеческого состояния и залечили детские травмы, достигнув чего-то выдающегося. Мы хотим верить, что они достигли безопасной гавани самоутверждения; это достижение признания — успех — может освободить нас всех от гложущего чувства неуверенности. Мы хотим верить, что, если бы сами смогли просто обеспечить себе достаточно признания и одобрения внешнего мира, если бы могли в достаточной мере ощущать восхищение окружающих, мы излечились бы».