Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 192

Эта идея вышла из-под пера Квентина Тарантино, который не только реализовал её во всех своих фильмах от первого до последнего (включая и помянутых «Бесславных ублюдков»: лейтенант Альдо Рейн хоть и обаятельный мститель за холокост, тем не менее повреждённый на всю голову), но и глубоко интегрировал эту идею в сознание нации, оформив как политкорректную и общепринятую реакцию на всякое антисоциальное действие, рожденное A.D.D. «Мы теперь — Бонни и Клайд».

Забавно, что в те же годы Джоэл Шумахер снял фильм «Падение» (Falling Down, 1993) с Майклом Дугласом, который тоже идеально вписывается в линейку криминального восстания против американской мечты. Однако Шумахер лишь модифицировал обманку Тарантино: борцы с оружием в руках против системы — больные не на всю голову, а только чуточку, а их возмущение вызывают такие мелочи и несуразности в устройстве общества (слишком громкая стройка, слишком плохо говорящий по-английски продавец-китаец и т. п.), что насилие явно преувеличено и гораздо конструктивнее просто написать петицию в местный муниципалитет. «Кто это?» — «Смотри не привяжись к нему!»

«А я считаю, что твои политические взгляды — говно!»

Этим, кстати, своим охранительным по сути бунтом фильм Шумахера мне напомнил в свое время «Гараж» Эльдара Рязанова, в котором протест против советской власти реализован примерно на такой же — подноготной — глубине.

«Боже, благослови Америку» — фильм совершенно иного класса и уровня. И эти 13 показов в премьерский уик-энд адекватно иллюстрируют опасность, которую несут в себе для общества идеи «Бобкэта» Голдсуэйта. Герой фильма, страховой агент Фрэнк Мёрдок (в гениальном исполнении Джоэла Мёррея, младшего брата Билла Мёррея из «Дня сурка»), созревает под ядовитыми лучами телевидения во время своих ночных бессонниц и мигреней до такого уровня ненависти к обществу, что банально не видит иного выхода из создавшейся цивилизационной катастрофы, кроме физической ликвидации главных носителей идеологии, разлагающей нацию (скотообразных несовершеннолетних героинь реалити-шоу и их родителей, неоконов из политических авторских телепередач, христианских проповедников-мизантропов и рядовых граждан, оскотинившихся от вседозволенности и санкционированного обществом права игнорировать интересы окружающих).

«Если эту малышку приставить к башке какого-нибудь ниггера, от неё останется розовый туман».

Я старательно обхожу все сюжетные линии, чтобы не лишать читателей удовольствия от просмотра фильма Голдсуэйта. (Просмотр обязателен для каждого мыслящего человека — хотя бы ради того, какая пассионарность ещё тлеет в американском народе!) Но просто не могу удержаться от цитирования одного из самых моих любимых эпизодов. В нем Фрэнк, выпустив вместе с Роксанной две обоймы в хамов-подростков, которые на протяжении всего киносеанса непрестанно разговаривали по телефону, ржали, жрали и швырялись попкорном, подходит к единственной уцелевшей из компании юных скотов девушке и с куртуазностью, граничащей со средневековым рыцарством, благодарит её за сохранение человеческого облика: «Спасибо, что не разговаривали во время просмотра! Спасибо, что выключили свой мобильный телефон!» «You are welcome», — отвечает чудесно спасённая и, кажется, что-то наконец понявшая в жизни девица.

«Спасибо, что не разговаривали во время просмотра!»

P.S. Единственная большая просьба: не смотрите фильм в официальном дубляже, а тем более в любительских переводах: скачайте версию с оригинальной дорожкой и русскими субтитрами! Для адекватного восприятия очень важны мягкость и трагичность голоса главного героя, тогда как наши гавроши не могут выйти из роли тарантиновских мачо-придурков и выдают в эфир хамскую браваду. P. P.S. В фильме абсолютно умопомрачительная звуковая дорожка, достойна действия на экране, — от The Kinks до Black Rebel Motorcycle Club!

К оглавлению

Опубликовано27 сентября 2013

22 августа я рассказал читателям «Битого Пикселя» о причудливом поступке нью-йоркского программиста Патрика Макконлога (« От щемления сердца до кошмара ИТ-инженерного гуманизма»): по дороге на работу Патрик облюбовал себе чернокожего бомжа, в глазах которого не читалось отчаяние и не угасла жажда жизни, и решил провести эксперимент: предложил бомжу на выбор 100-долларовую купюру либо возможность обучиться джава-программированию.

Новость эта вирусом взбудоражила всю мировую ИТ-тусовку: о демарше Макконлога отписались все ключевые онлайн-издания и порталы. Мнения разделились: одна половина сурово осуждала программиста, возомнившего себя богом, другая — одобряла и поддерживала инициативу. На нашем форуме «Битый Пиксель» собрал 265 комментариев, последний из которых отражает и мою личную оценку ситуации («Согласен с этим парнем. Молодец. И бомж молодец»).

На следующий день, как и можно было предположить, бомж Лео (получивший прозвище «бродячего хакера») отказался от ста долларов и выбрал обучение. Патрик Макконлог отдал Лео свой старый ноутбук Samsung, заказал на «Амазоне» три учебника по JavaScript’у (beginner — advanced — expert) и обещал каждый день на протяжении двух месяцев тратить по часу на обучение.

Меня в этой истории привлекла в первую очередь ее мифологическая архетипичность. Этакая реинкарнация практических усилий по построению Царствия Божьего на земле. Последний раз, помнится, в планетарных масштабах этим занимались большевики. С известными результатами.

В случае с Патриком, однако, шансы на успех априорно выглядели привлекательно, поскольку «улучшение реальности» проводилось не на уровне социального слома общества в целом, а на уровне индивидуальной работы и индивидуального превращения. Это типичный ход протестантской мысли, и, помимо того что он преимущественно дает положительные результаты, его возможное негативное воздействие никогда не оказывается столь разрушительным и катастрофическим, как в случае с ветхозаветной концепцией «принуждения к добру» (марксизм — образец такого социального садизма в действии).