Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 201

Есть и ещё одна проблема — неразвитость платёжных систем. С ними у нас ещё далеко не так хорошо, как в странах первого мира. Скажем, недавний отзыв лицензииу Мастер-Банкаоказал негативное воздействие на целый ряд предприятий интернет-торговли (это финансовое учреждение было банком-эквайером для многих операторов пластиковых карт, которые оказались лишёнными привычного сервиса). Но и это решается: у A.T. Kearney отмечена эффективная работа платёжной системы QIWI.

И общий вердикт в целом положительный: «Россия быстро превращается в один из лидирующих рынков розничной онлайн-торговли, привлекательный как для отечественных, так и для зарубежных ритейлеров». Но — тринадцатое место. Притом что по населению мы девятые в мире, а по оценённому ЦРУ объёму экономики — шестые… И — крупнейшая интернет-аудитория в Европе! Что же не так в консерватории? Похоже, что дело именно в логистике, в «последней версте». И ещё представляется, что ситуацию тут можно исправить путём внедрения «умных» машин…

Скажем, «Почтой России»на днях открытна Боровском шоссе логистический центр, задачей которого будет таможенная обработка международной почты — известный тромб для интернет-торговли. Он оснащён «умными» машинами — автоматизированными системами сортировки и обмена почты, устройствами объёмного взвешивания отправлений… И проходит через него каждая четвёртая посылка в стране, а после увеличения в ближайшие годы в четыре–пять раз его трафик составит три четверти всех посылок.

Аналогичные центры до 2016 года появятся в каждом федеральном округе. Ну что же, посмотрим, как это скажется на доставке рождественско-новогодних покупок… И отметим, что речь идёт о работе госпредприятия, вложившего в это 3,8 миллиарда рублей. А ведь Россию оценили как страну, привлекательную и для частных инвестиций в интернет-торговлю. Которые, как представляется, в немалой степени должны пойти в логистику. На работающие в этой сфере сервисные (это тележки) и декартовы (это стационарные манипуляторы) роботы; возможно, тогда наше место окажется выше тринадцатого…

К оглавлению

Опубликовано28 ноября 2013

Шок! Вот что чувствуешь, когда слышишь, чткакой-то о рассказывал на недавней конференции по проблемам цифрового века Винтон Сёрф. Отвечая на рутинный вопрос, Главный Архитектор сети Интернет, собственной персоной стоявший у истоков TCP/IP, сказал примерно следующее: приватность — сравнительно молодое изобретение, порождённая современным обществом аномалия, и совсем не факт, что она приживётся! И это во времена, когда всё прогрессивно мыслящее человечество (а к нему, похоже, принадлежит каждый, в чьи служебные обязанности не входит контроль над себе подобными) придерживается почти диаметрально противоположного: «Приватность — неотъемлемое право человеческого существа»?!

Что ж, поговорим о скучном. Что такое, собственно говоря, приватность? Английское словечко privacy, которые мы заимствовали и так часто в последнее время употребляем, уходит корнями аж в Древний Рим и означает способность человека или группы людей изолировать себя или информацию о себе от других членов общества. В литературном, осмысленном переводе на русский приватность есть неприкосновенность частной (или, как мы привыкли говорить, личной) жизни, включающая в себя как физический, так и информационный аспекты.

Сегодня приватность связана с анонимностью (то есть нераскрытием информации о личности) и информационной безопасностью (сохранностью приватных данных от чужих глаз). И, поскольку право на неё закреплено конституциями по крайней мере развитых стран как минимум сотню лет, то и воспринимается она как нечто само собой разумеющееся и потому всегда существовавшее.

Но тут-то и вмешивается Сёрф (он замечательный рассказчик, но веб-каст с той конференции ужасен по качеству; если интересно и готовы потерпеть, найдёте его здесь, в разделе «newest»). Приватность, по его словам, это феномен, появившийся на свет в результате промышленной революции и роста урбанистических сообществ, то есть сравнительно юное понятие. Античность и Средние века тайну личной жизни если и знали, то не ценили и не уважали. Но что древность, если даже в XX веке реализацию права на приватность считали обязательной не везде! Нам трудно понять древних римлян, которые испражнялись коллективно и выставляли напоказ свой быт, или средневековых хозяев, которые делили с гостями постель, но те из вас, кто вырос в деревнях, отлично поймут Сёрфа, рассказывающего про крохотный немецкий городок, где он жил в 60-х и где секретов от соседей попросту не было: каждый знал, чем занимаются другие.

Впрочем, проблема, как её видит Сёрф, не в том, что в тесных сообществах тайну личной жизни считают возможным в значительной степени нарушать и сегодня, а в том, что с развитием коммуникационных технологий гарантировать соблюдение приватности становится сложней. Он иллюстрирует это на известном примере с социальными сетями: вы можете случайно оказаться запечатлённым на фотографии с места, присутствие в котором желали скрыть, а потом так же случайно кто-то из ваших знакомых эту фотографию увидит — и тайна таким образом раскроется. Несмотря на условность примера, из него очевидна важная вещь: ни законы, дающие право на приватность, ни ваше желание её сохранить вам не помогли!

Соцсети в некотором смысле сократили социальную дистанцию между членами больших сообществ и таким образом сделали их похожими на вышеупомянутые деревни, где возможность утаить что-либо от соседей практически отсутствует. А бороться с этим мы пока не умеем, потому что технологии развиваются слишком быстро: они выходят за рамки нашей социальной интуиции, опыта, здравого смысла.

К чему и ведёт Сёрф. какое-то Диктовать уважение к приватности законами не удастся. Поскольку приватность «получилась» случайно и недавно, то и поддерживать её возможно будет, лишь если общество договорится её уважать, выработает соответствующие социальные нормы, сформирует привычку. А для этого нам ещё время придётся пожить в мире, где приватность периодически нарушается: увы, учиться в данном случае возможно только на собственных ошибках!