AnnaRoyal - Второй шанс

После ухода Гарри мы с Мирославом ещё какое-то время поговорили о насущных делах, потом он ушел в свою комнату. В окно заглянула, хоть и неполная, но очень яркая луна. Для меня это был знак — сегодня ночью мне опять приснится мать и сестра. Сердце уже привычно сжалось от боли, и в душе заклокотала тоскливая песнь Кирина.

Первое время после того, как я научился перекидываться в это существо, я постоянно был раздражен, ощущение нехватки чего-то нужного и просто необходимого для жизни было сродни боли. Пока однажды мне в очередной раз не приснилась моя бывшая семья. И тогда, проснувшись от собственных всхлипов, я неожиданно перекинулся в Кирина, хотя раньше мне для этого приходилось подолгу концентрироваться. Сейчас же он сам захотел вырваться на свободу. Я не стал ему мешать, не до этого было. Сердце как будто рвали на части, и хотелось выть от тоски и одиночества. И тогда Кирин, который управлял моим телом, неожиданно запел. Этот звук был бесподобен. Песня воплощала в себе всю мою тоску и желание хоть на миг увидеть самых дорогих моему сердцу людей. В этих звуках была слышна надежда и сила. Сила жить дальше. Надежда на встречу. Радость от воспоминаний. Горечь недоговоренного. В этой песне моя душа изливала все чувства. Это было больно и в тоже время это было самое лучшее, что со мной происходило. После этого случая, Кирин стал моим воплощением. Перетекать из одной формы в другую стало не сложнее, чем сделать вздох.

— Что ж, раз сегодня твоя ночь, мой дракончик, то я уступаю тебе, — прозвучал в тишине мой голос, и я закрыл глаза, расслабляясь.

Через мгновение в комнате был прекрасный священный дракон, отливающий в свете догорающего камина то золотом, то темной лазурью. Вот Кирин посмотрел на ярко светящуюся луну и негромко начал свою Песнь. По желанию столь свободолюбивого существа окна распахнулись на всю ширь, и Кирин, с набирающей силу Песнью одиночества, вылетел в окно. Над Поттер-мэнором зазвучали самые грустные и самые прекрасные звуки когда-либо слышанные в этом мире.

***

POV. Гарри.

Я не успеваю за собственной жизнью. Эта мысль не дает мне спокойно сосредоточиться на дороге к портретам моих родителей. Я все время возвращался к причине этой самой мысли. Ни в одних, самых ярких и разнообразных мечтах, не мог себе и вообразить такое, что я пережил за эти два дня. Началось все с первого взгляда на этого парня — Кирилла. Когда я только открыл дверь в доме у Дурслей и увидел его, то первая мысль была: «чтобы стать таким, я готов на все». Сильный, уверенный в себе, отлично и дорого одетый. Он воплощал в себе все, чего я был лишен. Холодный взгляд темно-зеленых глаз, казалось, пронизывал насквозь, но секунду спустя взгляд потеплел, и улыбка смягчила резковатые черты лица. И после этого все закрутилось как в сумасшедшем калейдоскопе. По большей части я был бы рад сбежать от Дурслей куда угодно и мне была не важна цена. Магический мир меня поразил, я думал, что попал в сказку, ровно до того момента, пока Кирилл не показал мне свои воспоминания. После того, как смог уложить в голове свое возможное будущее, я возненавидел Кирилла. Пусть всего на миг, но такой яркой всепоглощающей ненавистью, какая Дурслям и не снилась за десять лет издевательств. Мне было больно от того, что он сломал какую-то частичку детства, благодаря которой мы все до последнего верим в чудо. Спустя мгновение это темное чувство пропало, оставив после себя легкую горечь. Ночи мне хватило, чтобы примириться со своим нынешним положением, а так же разобраться с подарком, оставленным памятью побратима. Разбирался, раскладывал по полочкам знания, доставшиеся от парня до тех пор, пока виски не прострелило болью. После этого просто выключился от усталости.

Следующий день порадовал тем, что приблизительно две-трети знаний и умений, пусть только теоретических, осталось у меня в голове. Видимо Кирилл пришел к этой же мысли, раз посреди улицы начал меня проверять. Что смог вспомнить, то ему и ответил. Вроде бы он остался доволен. Когда пришли в банк, то от вида гоблинов захотелось убежать с криками на улицу, но заметив в последний момент ехидный взгляд парня, из последних сил взял себя в руки. За что тут же был вознагражден сценой большеглазого и восхищенного Кирилла, который врезался в смазливого блондинистого мужика с ледяной маской вместо лица. Кир его чуть слюнями не закапал. Мужик от такого неприкрытого восторга почти лопнул от самодовольства и в итоге перестал обращать внимание на парня, а мельком глянул на нас с Мирославом. В это время Кир неожиданно о чем-то вспомнил и скуксился, после чего взял себя в руки, и выражение лица стало ещё более холодным и невыразимым, чем до этого у Малфоя-старшего. Да, свою возможную будущую жизнь я за ночь изучил от и до, поэтому узнать этого павлина-альбиноса не составило труда.

Пока мелькали мысли, концерт двух ледяных королев продолжался, хотя старшая явно проигрывала, так как молодая её только что отбрила, ещё и с намеком на какую-то загадку. После чего в наглую обогнул замершего от неожиданного поворота событий «статуЯ» и был таков. Что-то мне подсказывает, что блонди только что проглотил прикормку и не подавился… Жаль его.

После был Поттер-мэнор, заставивший сжаться сердце своим заброшенным видом, хотя перепалка Кира с привратником подняла немного настроение. О принятии родовой магии вспоминать не хочется, а после ритуала побратимов вообще сдохнуть захотелось.

Подзатыльники дяди Вернона на фоне той боли, что пришлось пережить, показались легкими поглаживаниями. Но все это меркло на фоне новости о том, что я могу поговорить с родителями. Пусть и не живыми, но мыслящими и помнящими. Из знаний Кира я вытянул, что магические портреты оживают после смерти своих оригиналов, сохраняя память до последней секунды. Значит, они помнят меня.

— Мы пришли, хозяин. За этой дверью находится картинная галерея. Портреты ваших родителей находятся ближе к центру, — с этими словами домовик поклонился и исчез.

Открытие двери и поиск таких важных для меня портретов в моем сознании мелькнул как один момент. И вот в центре галереи зажглись четыре канделябра, окружающие пару портретов. Я медленно подошел к ним. На одном был изображен мужчина в современном костюме и незастегнутой мантии. Мы действительно очень сильно с ним похожи, только глаза у него были карие, цвета меда. На другой картине была изображена женщина с рыжими, солнечными волосами и яркими зелеными глазами, с искорками лукавства в их глубине.

— Мама… Папа… — почти беззвучно прошептал я.

— Здравствуй, сынок — раздался теплый голос от портрета мамы. Она счастливо улыбалась и вся светилась от радости. — Мы тебя ждали и очень скучали.