Андреас Вайгенд - BIG DATA. Вся технология в одной книге

На другом видео, записанном в тот же день, солнце сияет так же ярко, но на сей раз его лучи скользят по капоту патрульной машины. Видеорегистратор фиксирует полицейского, спокойно дожидающегося зеленого сигнала светофора, чтобы перейти улицу и остановить выезжающий с парковки минивэн. Полицейский, чей голос кажется знакомым, сообщает по радиосвязи свое местонахождение, после чего приказывает водителю открыть окно машины и объявляет, что его остановили из-за частично скрытого номерного знака [222].

Водитель сразу же сообщает полицейскому, что раньше у него было разрешение на управление коммерческими транспортными средствами, которое недавно приостановили, и это наверняка вызовет проблемы при проверке его прав [223]. И действительно, диспетчер из участка сообщает по радиосвязи, что права недействительны, и полицейский арестовывает водителя не столько за езду без прав, сколько за то, что он делает это умышленно . День у Джеффа Грэя не задался.

Грэй состоит в группе гражданских активистов, снимающих представителей власти на видео, которые затем выкладываются на сайт «Фотография – не преступление». В начале этого же дня он проводил «аудит Первой Поправки» – фотографировал полицейских, входящих и выходящих из здания городского полицейского управления Орландо, чтобы проверить, будут ли они оспаривать его право заниматься этим [224]. Он никак не ожидал, что из-за этого один из полицейских выследит его и арестует за мелкое нарушение правил дорожного движения.

Грэй не записывал, как его останавливают и арестовывают. Но видеорегистратор в патрульном автомобиле работал, и на аудиозаписи слышно, как полицейский переключается с общего режима на прямую связь, чтобы посоветоваться с коллегой, который предупреждал Грэя напротив здания полицейского управления.

Второй полицейский: Ну что, везти его прямо в изолятор или ты хочешь сделать кое-что еще?

Первый полицейский: (неразборчиво)

Второй полицейский: Что-что?

Первый полицейский: Туда уже едет Фрэнки, а мы сейчас поищем лейтенанта, чтобы узнать, не надо ли что-то еще сделать. У тебя сейчас запись отключена?

Второй полицейский: Что-что?

Первый полицейский: У тебя запись сейчас работает?

Второй полицейский: А, ну так сейчас у меня только внутри машины, но микрофон включен.

Когда дело дошло до оспаривания ареста в суде, Грэю повезло: в Солнечном штате Флорида действуют самые строгие в США законы о публичной информации [225]. Он смог указать на существование отдельного пункта в информационном бюллетене прокуратуры штата, предписывающего полицейским останавливать водителей за нечеткие номерные знаки только в случае, если номер полностью нечитаем. Кроме того, он смог сослаться на разъяснительное письмо Департамента автомобильного транспорта об отсутствии оснований для ареста водителей с отозванным разрешением на управление коммерческими транспортными средствами [226]. И, наконец, он смог воспроизвести записи с видеорегистратора в патрульной машине, которые свидетельствовали о том, что его номерной знак был различим, а полицейские обсуждали, вести ли его прямо в изолятор или сделать с ним «кое-что еще».

Полицейские из Орландо на собственном опыте убедились, что миниатюрные сенсорные устройства плюс дешевизна хранения информации дают возможность записывать все, что говорится и делается. Произошел разворот на 180 градусов: жизнь, по умолчанию проходившая «не под запись», превратилась в жизнь «под запись».

Подумайте о количестве камер видеонаблюдения. Они установлены в офисах, магазинах, банкоматах, общественном транспорте, на городских улицах и на приборных панелях автомобилей. Возможно, они установлены у вас или ваших соседей для наблюдения за входной дверью, ценностями и даже детьми. Камеры слежения находятся практически повсюду. Благодаря им можно получить запись совершенного преступления, но в первую очередь они предназначены для того, чтобы удерживать людей от противоправных действий [227]. Так, в 2011 году общее количество камер видеонаблюдения в Великобритании оценивалось в два миллиона единиц – по одной на каждые тридцать жителей страны [228]. Если эта пропорция верна для всего остального мира, мы получаем цифру примерно в 100 миллионов камер круглосуточного наблюдения, установленных в общественных местах. Впрочем, это всего лишь десятая часть миллиарда камер в смартфонах [229]. Пройдет еще немного времени, и на каждого жителя планеты будет приходиться по одной камере видеонаблюдения.

Теперь подумайте о других сенсорных устройствах в смартфонах. Это как минимум один микрофон; GPS-приемник для определения местонахождения по спутниковому сигналу; магнитомер, реагирующий на магнитное поле Земли и позволяющий определять стороны света; альтиметр для определения относительной высоты местонахождения по атмосферному давлению; гироскоп для определения угловой скорости вращения; датчик движения, реагирующий на перемещения устройства; термометр; датчик влажности, датчик освещенности и датчик приближения, отключающий экран, когда вы подносите аппарат к уху. Таким образом, в каждом аппарате примерно с десяток сенсорных датчиков, что дает общую цифру в 10 миллиардов фиксирующих устройств – и это только те, что установлены в мобильных телефонах. Мы не учитывали автомобили, наручные часы, кондиционеры, электросчетчики и прочие элементы сетевой среды.

Если технологии и впредь будут развиваться в соответствии с законом Мура, то есть вычислительные мощности будут удваиваться каждые восемнадцать месяцев, то с большой долей вероятности к 2020 году мы окажемся в мире, где будет 1 триллион сенсорных датчиков. Примерно таких прогнозов придерживаются HP, IBM, Bosch и ряд других компаний [230].

Для съемки у здания городского полицейского управления Орландо Джефф Грэй использовал обычную видеокамеру – устройство, которое хорошо заметно издалека. Он не собирался прятать свою камеру, поскольку одной из целей его съемки было проверить, будут ли полицейские препятствовать его праву на получение информации. Напротив, запихнувший Грэя в патрульную машину полицейский знал, что она оборудована работающим видеорегистратором и микрофоном, но не предупредил Грэя о том, что сцена его ареста записывается. Кроме того, видеозаписи Грэя изначально предназначались для распространения в интернете, а полицейское управление вряд ли когда-нибудь обнародовало записи с видеорегистратора, если бы его к этому не принудили законы Солнечного штата.

Власти далеко не всегда предоставляют гражданам доступ к записям вроде тех, которые помогли Грэю оспорить свой арест. Большинство организаций, собирающих информацию о человеке, не делятся ею с ним. Записи, фиксирующие наше взаимодействие с окружающим миром, не просто трансформируют представления о приватности, они также меняют среду и условия взаимоотношений между людьми. Перед нами встают серьезные вопросы. Почему фото– и видеосъемка того, что у всех на виду, трактуется законами иначе, чем аудиозаписи того, что все слышат? [231]. Какие новые типы сенсорных устройств будут приравниваться к камерам, а какие – к микрофонам? Почему наличие или отсутствие «права на запись» зависит от вида применяемого для этого устройства? Должен ли доступ к информации ограничиваться кругом владельцев устройств, с помощью которых она записана, или же право на него имеют все, кто присутствует на записи? Если один человек записывает событие с участием другого, кто имеет «право» решать, каким образом будет использована эта информация? Действительно ли способствует «лучшему поведению» то, что все вокруг записывается? А как понимать, если каких-то записей вообще нет?