Алексей Федорчук - Вопросы истории: UNIX, Linux, BSD и другие

Одни полагали, что счастье достижимо только в среде KDE, другие – что истинно счастливым юзера может сделать только идеологически правильный GNOME. Ну а третьи решали вопрос кардинально, и помещали в дистрибутив все, что только можно. И юзерофильные дистрибутивы стали пухнуть, как на дрожжах. К тому же графические инсталляторы этих систем, облегчая, с одной стороны, установку, с другой – навязывали пользователю предопределённые свыше наборы приложений. О назначении коих этот самый пользователь рисковал никогда не узнать – просто из-за их изобилия. А количество user-ориентированных средств конфигурации стало, по меткому выражению Владимира Попова, превышать число конфигурируемых параметров.

И вот тут многие пользователи начали вспоминать, что они еще и администраторы собственных компьютерных систем – пусть даже в масштабе одного отдельно взятого десктопа. И, с легкой руки Клиффорда Вольфа (создателя дистрибутива Rocklinux) в обиход вошел термин – «дистрибутив, дружественный к администратору». Началась эра популярности дистрибутивов Source Based.

На этой волне появились и упомянутый выше Rocklinux (исторически первый дистрибутив из этой серии), и LFS (Linux from Scratch) – набор рецептов по сборке собственной Linux-системы с нуля, созданный Герардом Бикмансом, и вариации на тему Sorcerer, и CRUX с Archlinux.

Однако наибольшую известность на этом поприще снискал Gentoo Дэниеля Роббинса. Не в последнюю очередь – благодаря прекрасной документированности процесса установки, позволяющей, строго следуя директивным указаниям, собрать индивидуализированную, в том числе оптимизированную под наличное «железо», систему даже относительно малоопытному пользователю. А система портежей, родившаяся под идейным влиянием портов FreeBSD, позволяла очень гибко наращивать функциональность системы установленной.

Правда, мало для кого Gentoo оказался первым дистрибутивом – миссия его заключалась скорее в повышении общей квалификации пользователей, прошедших через Red Hat, Suse или Mandrake, и разочарованных их дружелюбием, местами навязчивым до неприличия. И с точки зрения понимания устройства системы опыт пользователя Gentoo уступает, пожалуй, только сборщику LFS.

Ну а роль самого Дэниела Роббинса в пропаганде Linux’а также переоценить трудно. Кроме своего дистрибутива, он стал и автором многочисленных ярких статей о самых разных аспектах устройства этой ОС – и о файловых ее системах, и о программных RAID-массивах, и о приемах работы в командной оболочке. Увы – весной 2005 года он поступил на службу классовому врагу: по окончании аспирантуры ни в одной фирме, связанной с Linux и Open Source, не нашлось для него должности с достойной зарплатой. Тем не менее, в среде майнтайнеров родного дистрибутива он был подвергнут анафеме. Правда, скоро выяснилось, что «Карапетяны в неволе не размножаются», и Дэниел с Microsoft распрощался. А проект Gentoo по прежнему живёт и развивается.

Однако и тут все оказалось не так гладко, как виделось поначалу. Будучи исходно типичным представителем «дистрибутивов для себя», Gentoo весьма мало подходил на роль системы общего пользования. Установка его (точнее, сборка из исходников) вполне могла длиться сутками, после чего требовалась еще и ручная доводка – правкой конфигов в текстовом редакторе. А выигрыш от оптимизации «под железо» постепенно оказывался все более иллюзорным, нивелируясь ростом общей вычислительной мощности компьютерного парка. И среди пользователей началась неясная сначала тоска по прошлому – простым решениям «из коробки», позволяющим развернуть систему и начать работать в ней за считанные часы, а уже потом, при необходимости и по возможности, шлифовать ее до немыслимого совершенства (а какой линусоид к совершенству не стремится?).

И тут наступил час систем, которым на всем протяжении своего развития удавалось счастливо балансировать на зыбкой грани между дистрибутивами «для себя» и «для всех», между универсализмом и индивидуализмом, не склоняясь ни к «популизму» Mandrake сотоварищи, ни к «кастовости» Slackware (а позднее и Gentoo).

И здесь в первую голову нужно назвать одного из отцов дистроения – Debian. Разработка в 1999 году apt (Advanced Packaging Tools) – универсального набора инструментов для управления пакетами, – сделала его лидером в пакетном менеджменте. Не случайно apt был использован в rpm based дистрибутивах (впервые – в бразильской Connectiva, затем – в российском Altlinux). И, более того, послужил прототипом для универсальных систем управления rpm-пакетами, таких, как yum (Red Hat/Fedora, ASPLinux) и urpmi (Mandrake).

И именно поэтому Debian дал в нашем тысячелетии наибольшее число активно развивающихся потомков. Впрочем, это уже совсем другая история.

Итог предыдущих глав можно подвести таким образом: на рубеже тысячелетий система, придуманная гиком для себя и, в лучшем случае, для «того парня», то есть группы товарищей-разработчиков, постепенно начала превращаться сначала в систему для корпоративных администраторов, затем – для корпоративных пользователей, и в конце концов, с появлением Mandrake, для пользователей обычных. И всё это происходило в мировом масштабе. А как обстояло дело на отдельно взятой бывшей одной шестой? Давайте посмотрим.

Если все предыдущие очерки являли собой реконструкцию былого, составленную по литературным и сетевым источникам, то в настоящей последует описание событий, которым автор этих строк был наблюдателем, свидетелем, а отчасти и участником. Тем не менее, следуя заветам Корнелия Тацита, изложить их он постарается ещё более без гнева и пристрастия, чем всё остальное. Хотя личный характер этого и некоторых последующих очерков отрицать не буду.

Началом документированной истории Linux на Руси можно считать 29 июня 1992 года, когда случилось вот что (цитирую):

Комитетом по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга зарегистрировано и внесено в государственный реестр Акционерное общество закрытого типа «Урабан-Софт Лтд.»

О чём было выдано СВИДЕТЕЛЬСТВО установленного образца, подписанное председателем означенного комитета, неким В.В.Путиным.

Однако примечательно оно не фамилией подписавшего. И не фактом регистрации очередного АОЗТ – в те годы общества различной степени безответственности плодились как поросята. И даже не то, что это АОЗТ с почти русским названием регистрируется Комитетом по внешним связям – учредитель его, Джон Линн Росмэн, являлся американским гражданином. А тем, что через год, в 1993 году, она выпустила набор дискет (ещё, кажется, пятидюймовых) под названием «Открытое ядро». Этому набору суждено было стать предтечей российского дистроения.