Сергей Нечаев - От Джотто до Тициана. Титаны Возрождения

Кто бы был в состоянии рассказать о всех тех бродивших в голове Иеронима Босха удивительных и странных мыслях, которые он передавал с помощью кисти, и о тех привидениях и адских чудовищах, которые часто более пугали, чем услаждали смотревшего!

Карел ван Мандер

И последнее, о чем следует сказать. Готовится справочник, посвященный работам Босха. К примеру, какое количество растений им написано на всех его картинах. Какое количество предметов изображено им, что входит в этот предметный мир. Вот, например, «Корабль дураков»: один и тот же кувшин – в каких разнообразных позициях этот кувшин нам предъявлен… И каждый раз он имеет свой смысл. Перевернутый кувшин – один смысл, лежащий кувшин – другой смысл. Пустой кувшин. А воронки на голове? Воронки, через которые цедили масло и вино, он надевает всем на головы. Это символ пустоты. Воронка – это пустота. Через воронку все проскакивает. Эти ложки, которыми они все загребают, туфли и язык обуви – все эти символы и аллегории. Количество кухонной утвари, бытовой утвари, технических приспособлений, одежды, знаков… Сколько сортов и пород деревьев он изобразил. Вот «Сад наслаждений», левая створка, где сотворение человека – там они стоят под каучуковым деревом. Но Босх изображает еще вьюнок, который на этом каучуковом дереве. А животные? Ведь в той же самой створке Адама и Евы наверху динозавры. Еще кабаны, белые медведи, верблюды… Сколько пород лошадей… Какое количество носорогов… Откуда этот невероятный набор знаний?

Это безумно интересно! Потому что в творчестве Босха заключен очень глубокий смысл, которому крайне трудно дать толкование. Не даром же Босха считают кем-то вроде сюрреалиста XV века, извлекавшего свои невиданные образы из глубин подсознания.

У Иеронима Босха есть несколько смысловых слоев в его картинах. У него есть и метафора, и притчево-нравоучительный смысл, и астрологический смысл, и вполне адамитский смысл, то есть у него каждую вещь можно прочитать по трем или по четырем слоям. Творчество Иеронима Босха всегда было загадочным. О нем написано невероятное количество книг, которые связаны только с одним – составлением алфавита. Ибо у него есть своя алфавитная система, которой он пользуется. Например, известно, что один из самых богатых алфавитных знаков – это туфли. Туфли – это алфавит. Каждый предмет, каждый знак есть алфавит. Задача заключается не в том, чтобы рассказать о том, что он делал, а в том, чтобы дать в руки людям алфавит. И как только в руках у читателя будет алфавит, читатель, он же зритель, будет занят увлекательнейшей работой – раскрытием смысла картин Иеронима Босха.

Иероним Босх – это человек, который сыграл в культурном сознании европейского мира невероятно большую роль, очень глубокую роль. Он создал свои образы, свой стиль. Создал свою живопись. И громко сказал очень важные слова – это называется послание.

Как уже было сказано, сюрреализм считает Иеронима Босха своим предтечей. Почему? А потому что его мир как бы выворачивает наизнанку подсознание. Точнее – выворачивает наизнанку сознание. Предъявляет нам абсолютно все формы наших инстинктов, только воплощенные в образах, в предмете, в аллегории. И он был великим пророком, который предупреждал об опасности. Но никто не слушал, никто никогда не слушает. И Иероним Босх предстает перед нами еще не полностью раскрытым. До сих пор…

И мир продолжает двигаться в сторону галлюцинаторного сознания. Никто не отдает себе отчет в реальности, все только выполняют приказы. Мы живем где? Наша страна лучшая в мире, наша нация лучшая в мире! Я очень хорошо знаю Босха и смотрю по сторонам: сидят босховские люди вокруг и зудят… А чего сказано? Ничего не сказано. А что читал? Ничего не читал.

Корабль никуда не плывет – он пророс насквозь.

Искусство Босха – целый мир, и мы должны будем к нему еще вернуться, когда будем изучать живопись «идейную», иначе говоря, – выражение художниками религиозных и философских идеалов своего времени.

Александр Бенуа

Джорджоне

Есть художник, необычайно близкий Рафаэлю, который проецирует чистейшую гармонию высокого ренессансного неоплатонизма, называемого антропоморфическим, потому что человек является центром этой системы, человек находится в идеальном гармоническом единстве с миром. Этот художник в истории искусства определяется как один из основоположников венецианской школы живописи. Это Джорджо Барбарелли да Кастельфранко, более известный как Джорджоне ‹…›.

Рассмотрим его не как художника венецианской школы, а как художника, который на том же уровне, что и Рафаэль, проецировал чистейшую художественную неоплатонику античного высокого космоса.

Джорджоне (Giorgione). Настоящее имя – Джорджо Барбарелли да Кастельфранко.

Родился в 1477 году в небольшом городке Кастельфранко-Венето недалеко от Венеции. В 1493 году перебрался в Венецию и стал учеником Джованни Беллини. Был другом Тициана. Представитель венецианской школы живописи, один из величайших мастеров эпохи Возрождения. Разработал свой оригинальный стиль, который внес важный вклад в развитие последующей живописи. Он начал отказываться от использования контурных линий в пользу цветовых переходов. Умер в 1510 году.

Кстати

Джорджоне никогда не подписывал свои работы, и только шесть из них совершенно достоверно принадлежат ему, в том числе «Мадонна Кастельфранко». В числе его самых известных произведений обычно называют «Спящую Венеру», «Юдифь» и «Бурю».

Рафаэль умер в 1520 году, а Джорджоне – в 1510-м, так что почти в одно время Италия потеряла не только двух гениальных людей, но она потеряла систему, транслировавшуюся через этих двух людей.

В отличие от очень ясно проговоренной идеи Рафаэля, живопись Джорджоне живет в гораздо более глубоком и сложном психологическом и содержательном контексте. Контекст Джорджоне несравненно более сложен и гораздо труднее поддается точной дешифровке, чем мир Рафаэля. Мир Рафаэля практически идентифицирован философским представлением о мире. Мир Джорджоне можно назвать миром необычайно поэтическим и насыщенным, и спор относительно того, что является содержанием картин Джорджоне, продолжается до сих пор. Но спор этот представляется малосодержательным, потому что содержанием картины Джорджоне является эта самая гармония человека и мира, человека и природы. Это образ абсолютного слияния, абсолютной идентификации, чудеснейшего сплава, который есть абсолют. Однако у Джорджоне осуществляется это в другой форме, и поэтому речь может идти о том, как трактовать сюжет вещей Джорджоне, но не о том, что есть содержание его вещей.

Трактовка сюжета Джорджоне действительно сложна, потому что у него нет однозначного ответа на этот вопрос, он чрезвычайно глубоко и сложно поэтически ассоциативен.